СПАСТИ ПРИДНЕСТРОВЬЕ!

№14 (646) от 05 апреля 2006 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Денис Тукмаков
СПАСТИ ПРИДНЕСТРОВЬЕ!

У блокады Приднестровья — страшная правда. Это правда инвалидов в больницах, у которых заканчиваются лекарства от астмы и сахарного диабета: новые брать негде, и смерть разевает над ними пасть. Это правда младенцев в родильных домах ПМР, которым впервые за двадцать лет не делают прививок от туберкулеза: кончились вакцины. Это правда рабочих с приднестровских заводов: продукцию не отгружают, и людей отправляют в неоплачиваемые отпуска. Это правда стариков: денег в пенсионный фонд перечислять теперь неоткуда — заводы-то стоят — и пенсий скоро не будет.
Блокада ПМР — это и правда униженной России, правда конвоя МЧС, который вынужден был, сняв все опознавательные знаки, словно тать, пробираться ночными дорогами через Украину, и горе, если не поспеет к утру до Днестра.
Блокада Приднестровья отличается от блокады Ленинграда, по сути, двумя вещами: пока не бомбят, и из ПМР еще можно выехать. В главном — медленном изощренном умерщвлении — они идентичны. Но граждане ПМР не уезжают. Они ждут нечто более страшного — военного вторжения с правого берега. Они держатся, лелеют память о победе 1992 года, вспоминают уроки пятнадцати лет непризнанного существования, верят в собственное единство. И еще они до сих пор искренне верят в то, что Россия им непременно поможет, не бросит. Надеются на Путина, понимая, что сами с блокадой справиться никак не смогут. Верят в Россию так, как уже мы сами, наверное, не верим.
ВЫЗОВ ДЛЯ РОССИИ
Для многих моих соотечественников блокада Приднестровья со стороны Молдовы и Украины относится к той части политической реальности, в которую поверить еще можно, но вот принять всерьез — нет. "Что за дикость, в самом деле: неужели в начале XXI века Киев с Кишиневом станут выстраивать Железный занавес в центре Европы, устанавливая против собственных сограждан: молдаван и украинцев, проживающих в ПМР, — режим тотального отчуждения? Даже не пытайтесь убедить меня, что всё это правда!" — так склонен реагировать иной проницательный житель РФ, привыкший к длительной жизни в условиях виртуального государственного пиара, который давно заменил в России реальную политику: как внутреннюю, так и внешнюю. Когда ничего вокруг не происходит всерьез, поверить в реальность блокады трудно.
Многим кажется, что всё это — тщательно разыгрываемый спектакль, задуманный Кремлем в качестве одного из элементов предвыборной борьбы за исход состоявшихся в минувшее воскресенье парламентских выборов на Украине: "Что может лучше свидетельствовать о бесчеловечности и банкротстве режима Ющенко, чем гуманитарная катастрофа, очень кстати начавшаяся под боком у Украины, в которой страдают этнические украинцы и в которой так удобно обвинить киевских оранжистов?" Отсюда один шаг до риторики официальных украинских ведомств, которые почти весь этот месяц, начиная с 3 марта, когда таможенники Украины и Молдовы в одностороннем порядке перешли на новые правила оформления грузов из Приднестровья, трубили миру о том, что всё происходящее — это "самоблокада ПМР". Дескать, руководство непризнанной республики, ничуть не думая о собственных гражданах, решило подыграть Кремлю в его битве с Киевом, и теперь "само морит ПМР голодом", лишь бы устыдить в этом Киев: "Ющенко ведь не глупец, чтобы за месяц до выборов так откровенно подставляться!"
В этих рассуждениях нет ни логики, ни правды. Нелепо думать, будто кризис на приднестровско-украинской границе инициирован Кремлем против Ющенко, поскольку такая игра в "поддавки" однозначно была бы выгодна Киеву: стоило только Ющенко "смилостивиться" и "протянуть руку дружбы" непризнанному Тирасполю, как он заработал бы огромные политические очки перед самым днем выборов. Правда же заключается в том, что в марте 2006 года два враждебных России правительства — ющенковской Украины и воронинской Молдовы — бросили России такой внешнеполитический вызов на просторах СНГ, с которым она едва ли сталкивалась за все годы постсоветского существования.
С нынешним приднестровским кризисом нельзя сравнить ни инцидент на косе Тузла, ни грузинские маневры у границ Абхазии и Южной Осетии, ни проблему отсеченного Литвой Калининграда, ни даже размещение американских баз в Средней Азии. Во всех этих случаях у России оставалась достаточная свобода маневра, приличный выбор рычагов ответного действия и возможность "сохранить лицо" в условиях более или менее явного поражения. Но в ситуации с блокадным Приднестровьем, в котором проживает 100 тысяч граждан России и 170 тысяч этнических русских, которое является самым преданным союзником России в мире, Кремль фактически оказался поставленным в ситуацию "или-или". Либо он проявит откровенную, прилюдную, опустошительную геополитическую слабость, после которой следующие вызовы посыпятся на Россию один за другим. Либо же, проявив несвойственную ей твердость, официальная Москва примет, наконец, в приднестровском вопросе такое решение, которое гарантировало бы непризнанной республике спасение, а России... ну хотя бы возвращение статуса активного игрока в границах СНГ.
Полагать, будто Россия сама решила найти на свою голову такие приключения, наивно: потихоньку сдавать государственные интересы Кремль, конечно, умеет, но чтобы так громко, на виду у всех... Скорее, всё с точностью до наоборот: оранжевый Киев решился до предела обострить ситуацию за месяц до выборов именно потому, что 26 марта все могло резко поменяться. Ключевым здесь является именно вопрос времени, поскольку попытка экономического удушения Приднестровья явно завязана на геополитические процессы, происходящие в регионе в этом году.
Прежде всего, 2006 год — это запланированный срок для открытия нескольких новых военных баз НАТО в Восточной Европе: в частности, в Румынии и Болгарии. Соответствующее соглашение с Бухарестом о размещении регионального штаба вооруженных сил США и передаче НАТО аэропорта "Михаил Когэлничану" было подписано в декабре прошлого года; Болгария, в свою очередь, также обнародовала ближайшие планы о формировании трехтысячного контингента своей и американской армий. Всё это направлено на увеличение геостратегического преимущества США в Юго-Восточной Европе, на Балканском направлении. Существование же ПМР — по крайней мере, как союзного России государства, — явно противоречит этим планам. Посему от непризнанной республики следует избавиться раз и навсегда.
Рубеж 2006-07 годов — это и время кардинально нового шага европейской дипломатии, когда международное признание нового государства, Косово — будет основано на волеизъявлении жителей этого края, вопреки категорическому несогласию Белграда. Это, однако, создаст крайне неудобный для Запада "прецедент Косово", который мог бы быть использован Россией для юридического признания Приднестровья, Абхазии и Южной Осетии. Соответственно, скорейшая ликвидация ПМР как суверенной республики позволит "минимизировать риски" Европы в стратегически важном регионе — признавать окажется нечего.
Еще сильнее вопрос времени работал против самого Киева. Лихорадочная поспешность, с которой Украина при Ющенко решила топить Приднестровье, вполне могла быть вызвана желанием Киева так понравиться своим западным контрагентам, чтобы обеспечить "правильное отношение" Запада к итогам выборов 26 марта. Скорое завершение переговоров по вступлению Украины в ВТО и немедленная отмена Вашингтоном поправки Джексона—Вэника вполне ясно указывают на то, что старания Киева обычно не остаются незамеченными.
Таким образом, блокада Приднестровья — это вовсе не пиар и не предвыборная технология со стороны России. Это вполне конкретная оперативная задача на 2006 год, поставленная Соединенными Штатами перед Киевом и Кишиневом, скорейшее решение которой сулит ликвидацию российского присутствия в регионе и окончательный откат геополитического влияния Москвы на границы XVII века.
Преследуются сразу две цели. Первая: путем экономической изоляции Приднестровья вызвать социальный кризис в непризнанной республике и спровоцировать резкий рост народного возмущения, направив его на нынешнее пророссийское руководство ПМР. Следующий за этим этап: прямая военная агрессия со стороны Республики Молдовы под видом "восстановления территориальной целостности" или же более мягкое "мирное" вхождение Левобережья на волне "бархатной революции" доведенных до отчаяния граждан ПМР против своего "обанкротившегося руководства". И вторая, попутная цель: добиться явной уступки со стороны России, от которой ожидают, что она в очередной раз "бросит своих сыновей" и официально откажется от поддержки ПМР, как до этого отказалась, например, от Аджарии.
В любом случае России придется громко и четко ответить на этот вызов: "да" или "нет". Любая фигура умолчания, популистский пиар или ТВ-демонстрация виртуальных дипломатических мускулов тут неуместны.
В чем же именно выражается блокада ПМР и каково отношение к ней, к России, к Кишиневу и к собственной власти у жителей республики?
СОБСТВЕННОСТЬ — ЭТО ВЛАСТЬ
В самом конце декабря 2005 года Молдова и Украина без всякого согласования с ПМР и Россией пришли к решению ввести новые таможенные правила на приднестровско-украинской границе, так чтобы украинские таможенники перестали пропускать из ПМР товары, не имеющие молдавских таможенных печатей. И хотя затем, в январе-феврале, украинские официальные лица клялись в том, что они никогда не пойдут на блокаду Приднестровья, Украина все же ввела 3 марта эти новые правила по ввозу приднестровской продукции на свою территорию. Отныне приднестровские грузы, не имеющие таможенного оформления Молдовы, в Украину не пропускаются.
Надо понимать, что основа благосостояния индустриально развитой ПМР базируется на экспорте промышленных товаров, прежде всего в Россию (231,5 млн. долларов в год), Украину и другие страны СНГ, а также в Европу. Значительная часть товаропотока давно уже идет через Одесский морской порт: прямой путь на запад, через территорию Молдовы, приднестровской продукции заказан. Импорт для ПМР менее важен, поскольку экономика республики вполне самодостаточна: электроэнергией ПМР обеспечена за счет Дубоссарской ГЭС и Молдавской ГРЭС, промышленный потенциал республики вполне хватает, чтобы обеспечивать себя практически полностью, сельское хозяйство не лежит на боку, в отличие от Молдовы. Нет лишь газа (если не считать российскую газовую трубу) и горюче-смазочных материалов.
Тем не менее, в первые две недели блокада Приднестровья была полной, как на экспорт товаров ПМР, так и на российско-украинский импорт. Дело в том, что новые таможенные правила Молдовы распространяются как на вывоз товаров из ПМР, так и на ввоз: и то, и другое в Кишиневе считается контрабандой. Правда, Украина пока закрывает глаза на это и готова пропускать свои продовольственные грузы на территорию ПМР: эту позицию легко понять, учитывая, что импорт украинских товаров в ПМР составляет более 250 млн. долларов в год, и терять столь ценный рынок Киеву вовсе не хочется. Однако по ряду причин руководство ПМР вынуждено было в условиях экспортной блокады отказаться от импорта. Мотивы понятны: когда вывозить свои товары нельзя, то, в конце концов, покупать чужие становится не на что. Импорт без экспорта — это изощренная пытка, "отсроченная смерть", при которой валютные резервы вымываются из республики, и она превращается в банкрота. Поскольку и ввоз, и вывоз по новым правилам — "контрабанда", ПМР ограничила импорт, дабы минимизировать обязательные обвинения со стороны "мирового сообщества". Приднестровцы не желали подставлять и своих контрагентов-импортеров в России и на Украине: в любой момент их трейлеры могли быть задержаны украинской таможней по обвинению всё в той же контрабанде.
Чтобы облегчить положение народа, руководство Приднестровья пошло на ряд мер. Был издан указ президента Игоря Смирнова о замораживании цен на продукты первой необходимости и о льготных правилах оплаты за газ. Для неработающих предприятий и их работников предоставлена отсрочка по выплатам налогов, а для остальных граждан снижены тарифы на ЖКХ. Однако 17 марта, не дождавшись отмены блокады со стороны Украины, ПМР вынуждено было открыть границу для украинского импорта, расплачиваться с которым становится с каждым днем все труднее. Всего, по состоянию на 24 марта, убытки Приднестровья составили около 50 млн. долларов, из них потери Пенсионного фонда — 3 млн. долларов, а продукции не вывезено на 34 млн. долларов. Каждый день блокады обходится для ПМР в 2,8 млн. долларов.
Киев всячески доказывает, что своими шагами он лишь "скорректировал" собственные таможенные правила в "общеевропейском духе". Кишинев утверждает, что подобный шаг — это лишь "технический момент", и ни о какой блокаде речи и быть не может. Оба правительства настаивают на одном: чтобы приднестровские предприятия в самое скорое время прошли регистрацию в молдавских таможенных органах: "У вас проблемы с экспортом? Приходите к нам, и вам тут же будут открыты все пути-дороги!" Более того, Кишинев пообещал даже, что не станет взимать с покладистых приднестровских предприятий налогов, а все уплаченные ими пошлины будут тут же переводиться на счета предприятий в банках Молдовы. Всю нынешнюю ситуацию Украина и Молдова описывают, как "самоблокаду ПМР": "подлая приднестровская власть запрещает своим заводам идти под Кишинев и тем самым усугубляет свое плачевное положение". И конечно, общим местом в рассуждениях Киева и Кишинева являются сентенции про "черную дыру Транснистрии", сквозь которую бесследно утекают "гигантские потоки контрабанды и оружия", на пути которых и встали новые таможенные правила.
Все это — "бред сивой кобылы", выражаясь языком министра обороны Иванова. Прежде всего, вся эта таможенная катавасия, предпринятая Кишиневом и поддержанная Киевом, незаконна. В поныне не отрегулированных отношениях между правым и левым берегами Днестра есть базовый документ, играющий роль нормы международного права, — это Московский Меморандум "Об основах нормализации отношений между Республикой Молдова и Приднестровьем" от 8 мая 1997 года. Он подписан президентами ПМР и Молдовы при участии ОБСЕ, а его гарантами являются Россия и Украина. Согласно Меморандуму, "Приднестровье имеет право самостоятельно устанавливать и поддерживать международные контакты в экономической, научно-технической и культурных областях, а в других областях — по согласованию сторон". Документ указывает, что никакие таможенные правила по оформлению приднестровских грузов не могут вводиться без согласия Тирасполя. В начале марта согласия Приднестровья на блокаду, естественно, получено не было — никто и не спрашивал. Более того, Украина, присоединившись к молдавской стороне конфликта, фактически нарушила собственный статус государства-гаранта!
"Технический момент", о котором говорит Кишинев, на самом деле имеет целью попытку перевода приднестровских предприятий под юрисдикцию Молдовы. Следующий шаг тут очевиден: зарегистрировавшиеся в Кишиневе предприятия ПМР вынуждены будут выплачивать налоги в Молдову, а не в Приднестровье. Президента Воронина понять можно: промышленный потенциал ПМР в разы превосходит ничтожные финансовые возможности аграрной Бессарабии. Однако Приднестровью подобная перспектива обмеления налоговых поступлений однозначно грозит социально-экономической катастрофой. Не будет налогов — значит, не будет пенсий и зарплат, не на что станет покупать ГСМ и медикаменты, не на что содержать милицию и армию. Это — крах.
Доверять обещаниям Молдовы о каких-то налоговых послаблениях у приднестровских заводов нет никакого резона. Во-первых, у всех в республике на памяти неоднократные случаи банального обмана Кишиневом тех предприятий ПМР, которые раньше пытались иметь с ним дело. Убыток некоторых из них, например Молдавской ГРЭС, составляет десятки миллионов долларов. А во-вторых, даже в Молдове признают, что обещания официального Кишинева не брать налоги — это, мягко говоря, лукавство, поскольку уже решено, что экономические агенты ПМР будут приравнены к предприятиям самой Молдовы и станут платить по полной.
Более того, молдавские чиновники предпочитают не вспоминать в своих посулах о молдавских же законах, согласно которому приватизированные приднестровские предприятия в Молдове зарегистрировать попросту нельзя, поскольку вся приватизация в ПМР считается Кишиневом нелегитимной. Поэтому для перевода под юрисдикцию Молдовы приднестровское предприятие должно быть сначала переведено в собственность Молдовы, а потом... Ну, потом — как придется. Понятно, что этот "пункт программы" вызвал стойкое неприятие как на самих приднестровских предприятиях, так и у их российских контрагентов, некоторые из которых владеют заводами ПМР и с ужасом вспоминают украинский казус с "Криворожсталью". Перспектива быть национализированными Молдовой вызвала не менее стойкое отторжение и в рабочих коллективах ПМР: у всех на виду печальная участь промышленных объектов Бессарабии, большинство из которых давно оказалось разорено и пущено по ветру.
А разговоры о "контрабанде" вообще бессмысленны. Ведь с точки зрения Кишинева любая продукция, сделанная на территории ПМР или переправленная через нее без молдавского сертификата, — хоть болт, хоть портянка — автоматически считается "контрабандой". Обвинения же в контрабанде оружия смешны настолько, что над ними позволил себе насмехаться даже Чрезвычайный и Полномочный Посол России в Молдове Николай Рябов, дотоле незамеченный в неосторожных словах и поступках. 20 марта на пресс-конференции в Кишиневе, оценивая заявление президента Воронина о том, будто из ПМР вывозится оружие, включая установки "Град", минометы "Василёк" и сотни тысяч автоматов Калашникова, Рябов сказал приднестровскому репортеру: "Я вас поздравляю: у ПМР есть военно-промышленный комплекс. Как вы его сумели создать, когда — трудно сказать, но для этого создания требуется много лет и большая мощь государства. ВПК имеют мощные государства, мировые державы. Поэтому Молдова, например, и подобные ей сотни государств ВПК не имеют. Мы вас поздравляем, что оно у вас есть."
Стоит добавить, что не далее как 9 февраля 2006 года, в Тирасполе, после совместной инспекции приднестровских предприятий, зам. секретаря Совбеза России Юрий Зубаков и его украинский коллега Сергей Пирожков официально опровергли утверждения Молдовы о том, будто на территории ПМР производится какое-либо вооружение.
ЕДИНЫЕ И НЕДЕЛИМЫЕ
Приднестровье не было бы Приднестровьем, если бы его народ тихо-молча снес молдо-украинскую экономическую агрессию. Бывая тут, я всякий раз убеждаюсь: если на постсоветском пространстве где-то и есть настоящее гражданское общество, так это в ПМР. Нескончаемые митинги и демонстрации против блокады прокатываются сегодня по всему Приднестровью. Пикеты и палаточные городки у таможенных пунктов круглосуточно стоят с самого 3 марта. Спроси у кого-нибудь из их участников: "Почем платят за митинг?" — и рискуешь получить в морду. На улицах, в транспорте, в поликлиниках один разговор — о блокаде, о давлении Кишинева, о предательстве Киева, о надежде на помощь России. Акции протеста происходят в большинстве своем стихийно, без всякого нажима со стороны властей, а если и организовываются, то — "по старым военным связям", через общественные организации. Сплоченность приднестровцев колоссальная, их гражданская сознательность и личная заинтересованность будущим республики — на уровне СССР конца 80-х.
Да, усталость и разочарование в людях чувствуются. Но она такого рода: "Как они там, в Кишиневе, уже достали! Никак не дадут нам жить спокойно!" Раздражения в адрес собственной власти практически нет: все прекрасно понимают, что вина в происходящем президента ПМР Игоря Смирнова, его правительства или избранного в декабре 2005 года Верховного Совета республики минимальна. О том, что республика остается непризнанной, вспоминают в духе: "Как, разве еще нет?" — то есть с чувством "удивленного снисхождения" к тем, кто никак не может их признать. Республика состоялась, она отстояла свой суверенитет в войне и послевоенном развитии; ПМР обладает всей полнотой государственности — кроме международного признания. Признание считается здесь не подачкой, а скорее "исправлением досадного недоразумения".
Но от "международного сообщества" Приднестровья подобного шага не ждет, понимая, каково отношение к республике со стороны Запада. Достаточно показательными в этом контексте являются слова содокладчика ПАСЕ по Республике Молдова Эгидиюса Варейкиса, который заявил 16 марта, что приднестровский регион не будет признан международными организациями даже при условии проведения в Левобережье референдума под эгидой ООН, поскольку "там не соблюдаются права человека и не действуют демократические нормы". Таковы представления современной Европы: референдум под эгидой ООН — это недемократично!
К предательству Киева отношение среди приднестровцев, как к чему-то очень постыдному, но вполне предсказуемому. Чего еще было ожидать от Ющенко, который, в отместку за прошедшие выборы, воспрепятствовал семидесяти тысячам жителям ПМР, гражданам Украины, голосовать на выборах 26 марта! Чего еще ждать от киевской власти, которая приказывает силам правопорядка смести с Майдана палаточный городок приднестровцев, выставленный в знак протеста против блокады, которая насылает молодчиков на пограничные переходы, и те избивают пикетчиков-казаков, мочат даже своих — украинцев из числа сторонников Натальи Витренко, пришедших к границе поддержать ПМР. Приднестровье пристально наблюдает за новым раскладом сил на Украине после выборов в Верховную Раду и ждет мая, когда будет сформирован новый кабинет министров, однако после победы "оранжистов" особых надежд на Киев они уже не питают.
Отношение же к Кишиневу... Идти под Воронина, даже в таком "замороченном" вопросе, как таможенные печати и экспортные правила, у приднестровцев мысли не возникает. Для всех них: русских, украинцев и даже молдаван, — идти под Молдову означает ложиться под румын. Все прекрасно помнят войну 1992 года, немотивированную агрессию, зверства карателей из молдавского ОПОНа, артиллерийскую пальбу по детским садикам, вырезанные на телах убитых пятиконечные звезды, распятых казаков, пленных с выколотыми глазами, подвешенных на крюки для скота. Помнят и то, с чего всё началось, — с насильственной румынизации, с перевода молдавского языка на латиницу. Это неприемлемо не только для славян, но и для молдаван, которые не желают быть румынами. Старики помнят еще румынскую плетку 30-х годов и завещают внукам: только не оккупация! Восемьсот с лишним убитых в начале 90-х — для 660 тысяч приднестровцев слишком дорогая и памятная цена, чтобы ее забывать и от нее отрекаться.
Элиты республики отлично осознают, что в "общем молдавском государстве" их, скорее всего, ждут длительные сроки тюремного заключения за "терроризм" и "антиконституционную деятельность". Руководство Приднестровья имеет перед глазами печальный опыт тех вождей, что не выдержали давления и сдались: судьба Милошевича, Саддама или даже Абашидзе им не улыбается. И даже самые политически неграмотные приднестровцы знают простую вещь: уровень жизни в ПМР существенно выше, чем в Молдове, и в случае сдачи республики в лапы Кишинева они прочувствуют на собственной шкуре все прелести "воссоединения".
Поэтому республика стоически держится, понимая, что если даст слабину, то одними лишь "налогами в молдавский бюджет" дело не ограничится. Возможная новая милитаристская агрессия Молдовы, при уже объявленной военной поддержке Румынией и одобрении со стороны "прогрессивного человечества", выглядит при этом довольно отчетливо. Неспокойно в Бендерах, приднестровском городе на правом берегу, в 1992 году принявшем на себя самый страшный удар агрессора, — сегодня здесь активизируется молдавская полиция. Напряженная ситуация под Дубоссарами, где молдавская сторона вновь требует отдать пахотные земли правобережным крестьянам. А в самом Кишиневе в ходу — новая риторика. 11 марта президент РМ Воронин, вспоминая о войне 1992 года на молдавском ТВ, обвинил приднестровцев в том, что "они убили тысячи наших молодых парней..." От такой интерпретации молдавской агрессии четырнадцатилетней давности все в ПМР "на ушах стояли". Поэтому не зря приднестровцы лелеют свою армию, в которой имеются и танки, и БТРы с БМП, и самоходки, и вертолеты, и достаточно стрелкового оружия; у Молдовы же не осталось ни танков, ни авиации: все продали. Однако больше, чем на собственную армию, граждане ПМР надеются на Кремль.
ЧТО ДЕЛАТЬ?
Надежда на мать-Россию у приднестровцев удивительна. Сколько лет Москва относилась к ПМР как к бедному родственнику, которого к себе в дом не пустишь, а "пристрелить" жалко. Сколько было сдач и предательств, и откровенных дипломатических провалов! Ставка сначала на Лучинского, а затем на Воронина на их постах президентов Молдовы. Стамбульские договоренности о выводе 14-й армии, подписанные в 1999 году Ельциным. Соглашение на расширение формата миротворческой комиссии по урегулированию, со включением в него промолдавских США и Евросоюза. Совсем недавнее, 15 декабря 2005 года, совместное заявление Путина и Ющенко по "приднестровской проблеме", в котором, в предвкушении газовой сделки, вновь было заявлено о "единой и неделимой Молдове"… И все равно в ПМР верят, что Россия не бросит, что придет в трудную минуту — вот хотя бы сейчас, этой весной. В конце концов, если с военной агрессией приднестровцы как-нибудь совладают, то в таможенной войне без помощи России они бессильны, и понимают это.
Множество экспертов приводят сегодня примеры возможных эффективных методик, с помощью которых Кремль мог бы эффективно влиять как на Кишинев, так и на Киев — если сам пожелает, конечно.
Основным инструментом влияния на Молдову почти однозначно признается цена на российский газ, которая должна быть определена заново с 1 апреля 2006 года, а пока составляет 110 долларов за 1000 куб. м. И хотя РМ устами советника президента по экономике Олега Рейдмана заявила: "Мы не уступим Приднестровье взамен дешевого российского газа", это все же натуженные заявления. На новый газовый контракт РФ и РМ в Приднестровье возлагают большие надежды, поскольку ясно: одним лишь недопущением молдавских вин на рынки России дело не решишь.
Как будет Москва влиять на новое украинское правительство — вообще пока не ясно. А главная проблема заключается в том, что и газовый прессинг на Кишинев, и, тем более, выстраивание отношений Кремля с новым киевским кабинетом министров являются слишком протяженными во времени обстоятельствами. Положение же в ПМР ухудшается буквально с каждым днем. Это означает, что Россия, если она желает спасти Приднестровье, должна предпринять гораздо более решительные шаги. Их не так-то много, всего четыре.
Первый — скорейшее юридическое признание Приднестровья как суверенного государства на основе инициированного в ПМР референдума. Второй — полная блокада всех молдавских и части украинских грузов, поступающих в Россию. Третий — резкое ограничение трудовой деятельности молдавских гастарбайтеров на территории России. И четвертый — установление драконовских цен на российский газ сначала для Молдовы, а при пересмотре соглашений с Киевом — для Украины, жители которой подтвердили свое твердое намерение двигаться прочь от России. Посмотрим теперь, как поведет себя Кремль.
Тирасполь — Москва