О ДРУГЕ НЕЗАБВЕННОМ.

№12 (644) от 21 марта 2006 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Артём Сергеев
О ДРУГЕ НЕЗАБВЕННОМ.
К 85-летию со дня рождения В.И.СТАЛИНА
"ЗАВТРА". Артём Фёдорович, вы воспитывались в семье Иосифа Виссарионовича Сталина, а его сын Василий с детских лет был вашим ближайшим другом. Что вы можете рассказать об этом незаурядном человеке? Так ли уж "отдыхала природа" на сыне гения, как это часто пытаются представить?
Артём СЕРГЕЕВ. Мы родились с Василием в одном роддоме с разницей в 19 дней: я — 5 марта, он — 24 марта, наши матери дружили. У Василия отец всегда был занят. Мать занята с отцом: она была его помощницей, секретарем, разрывалась между детьми и мужем, дети воспитывались людьми, обслуживающими дом. А когда Василию минуло 11 лет, он остался без матери.
Василий был властолюбивым мальчиком, это да. Мы как-то с ним играли и перегородили вход в кабинет. Пришел Сталин, спрашивает: "Кто тут у вас главный? Надо освобождать проход". Мы отвечаем: "Оба главные". Он нам: "Нет, должен быть кто-то один главный, а то ничего не получится. Тогда командование на себя беру я". Сразу сказал, кому куда встать, кому толкнуть — проход освободили. Говорит: "Том (меня так называли домашние) будет главным". Василий: "Ладно, пусть Том будет главным, а я чуточку главнее". "Нет, — говорит Сталин, — главный всегда один, чуточку главнее не бывает, иначе выйдет неразбериха и опять застрянете".
Материально Василий был абсолютно бескорыстным. Всегда старался товарищам подарить что-то, хотя ему и самому эта вещь нужна. "За други своя" он готов был "живот положить". Будучи школьником, много дрался со старшими после какого-нибудь спора или обиды, нанесённой слабому, но никогда с теми, кто был слабее его или меньше. Ему доставалось, его колотили крепко, но он никогда не жаловался и, уверен, считал позором пожаловаться. У Василия была по отношению к товарищам ласковость. Он был шалуном: придумывал, разыгрывал.
"ЗАВТРА". Охраняли Василия вне дома?
А.С. Да, был один человек, присматривавший издали. В отношения с товарищами охранник не вмешивался. Василий и ссорился с друзьями, и ругался, и его ругали.
Он был талантлив во многом, был хорошим рукоделом, любил работать и дома, и на даче: сгрести мусор, с крыши сбросить снег, грядки вскопать, починить что-то — он первый. Был хорошим спортсменом. Старшие его брали играть в футбол не за фамилию, а за ноги. Прекрасно играл в бильярд еще мальчишкой. Когда нам было по 13-14 лет, мы с ним занимались в кавалерийской школе. Все прыгали конкур пионер-класса, а Василий прыгал с мастерами, чемпионами. Конь у него был, по кличке Борт. Они были привязаны друг к другу. Василий заходит в конюшню, Борт его еще не видит, у себя в деннике стоит, но уже копытами перебирает, ржет — чувствует Василия, волнуется и радуется. Василий подойдет, сразу трепать его, гладить, в морду целовать.
Летчики (наставники, сослуживцы, подчиненные) были о Василии высочайшего мнения. Его инструктор, Герой России полковник в отставке Фёдор Прокопенко или генерал-лейтенант, Герой Советского Союза Долгушин отзывались о нем прекрасно. Вдруг читаем, как он плохо учился в военном училище, что его даже выпустили не лейтенантом, а в звании младшего лейтенанта и дали справку. На этот счет заявил Федор Прокопенко: "Кто это говорит? Я его инструктор и подписывал его диплом. Василий был недостаточно усидчив, но там, где дело касалось летного дела: устройства самолета, аэродинамики и полета самолета — только "отлично". Я утверждаю: он летал лучше остальных курсантов. Выпустился лейтенантом и сразу был назначен в боевую часть. Он рвался в бой, не думая о себе". Попадал в трудные ситуации, но не только сам выходил из них, но и других спасал. И никогда не сетовал, не бахвалился.
О нем писали массу гадостей. В свое время в "Огоньке" некая Уварова написала статью, где представляется учительницей Василия, пишет, как он над другими учениками и ней издевался, сводит его в один класс с Тимуром Фрунзе, противопоставляя плохому Василию хорошего Тимура (а они учились в разных классах: в 9-м и 8-м), как его возили в школу на двух машинах: на одной он с главным охранником, а на другой, мол, охрана. Его никто на машине не возил! Он как-то хвастал перед ребятами, что если окончит школу без троек, отец в качестве поощрения возьмет его один раз на машине на дачу. А так ездили на дачу на паровике, в школу на трамвае или автобусе.
Одноклассники Василия были возмущены: мы напишем Коротичу, что всё —неправда. Но их статью, опровергавшую ложь, нигде не брали, одноклассники решили подать в суд. Там сказали: "А есть у вас заверенная доверенность от пострадавшего? Ах, он умер 30 лет назад! Тем более, заявления мы у вас не возьмем".
Послали к этой Уваровой военрука, который и до войны, и, демобилизовавшись, работал в школе. Придя к Уваровой, он сказал: "Что же вы пишете, что вы были учительницей. Вас же не было в нашей школе никогда!". "А, может, я туда заходила!" "Но ведь в статье нет ни слова правды!" "Ничего, я еще книгу выпущу". И выпустила не менее гнусную книжонку.
"ЗАВТРА". Как относились к Василию учителя? Не боялись ставить плохие оценки?
А.С. Может быть, округляли в большую сторону. Но когда учитель истории Мартышев поставил Василию "2", а директор потребовал исправить оценку, учитель отказался это сделать, вышел конфликт. Мартышев написал Сталину. Получил от него ответ с отрицательной характеристикой Василия, извинениями и благодарностью за объективность, принципиальность. А Василию все зимние каникулы (это были 1937-1938 гг.) пришлось учить историю и пересдавать. Он не обижался и говорил: "Вот — честный человек, не побоялся".
Василий с детства любил животных. Из Германии лошадь раненую привёз и выходил, собак даже приблудных держал. Хомяк был у него, кролик. Как-то я к нему пришёл на дачу, он сидит рядом с грозным псом, гладит его, целует в носик, из своей тарелки даёт есть. Заметив мой недоуменный взгляд, ответил на немое недоумение: "Не обманет, не изменит".
Он всегда был щедр и бескорыстен. Больно читать статьи о его богатстве, о манто каких-то. Да не было у него ничего! Получка в армии 15-го числа, все к нему шли — стол накрыт для друзей. Дней через 10-15 к нему приходили со своим — у него уже шаром покати.
Был большой новатор. Создал замечательный узел связи, когда был командующим ВВС Московского округа. Штаб авиации тогда находился там же, где штаб округа — на улице Осипенко. Василий перевел его на аэродром: центральный аэродром перестал действовать как центральный, и он туда перевел штаб. "А то там половина штаба не слышали мотора самолетного. Эти штабные, которые всю войну просидели на улице Осипенко, географию не знают, им надо её поучить по дальним гарнизонам". Отправил их служить по стране, а к себе брал летчиков-инвалидов, списанных с летной работы. Ему говорили: мол, что это за штаб?! Он отвечал: "Пока они не всё знают, но как воевать — знают, работают с полной отдачей и желанием".
Возьмем организацию воздушных парадов — сложнейшая работа, где нужна абсолютная слаженность в управлении задействованными структурами. В парадах над Красной площадью участвовали сотни самолётов разного типа. Реактивные и поршневые самолеты летят с разными скоростями с аэродромов, находящихся на разном расстоянии от Москвы. Где-то они должны сойтись для группового пролета и строгим порядком при малой высоте пройти над Красной площадью. Здесь точность должна быть в доли секунды, много факторов надо учитывать. Как вести группы? Какие ориентиры? Прекрасные ориентиры — дороги, улицы, дома. У него была карта московских домов: расположение, высота, а где-то находится заводская труба...
Василий всё это устраивал. Когда его не стало в той структуре, штаб сильно изменили, парадов не стало. Тут, помимо организаторских способностей и умения, смелость нужна, не бояться брать на себя ответственность, нужно день и ночь готовиться, бесконечные тренировки, сложные штурманские расчеты. У него был цепкий ум — он схватывал на лету и быстро ориентировался в происходящем, не боялся внедрять новое. Когда его уже не было, старые лётчики, командиры делились, что когда вопрос какой-то возникал, то между собой говорили: "Давай, как при Василии Иосифовиче, как он делал".
"ЗАВТРА". Бывал у вас на даче в Жуковке?
А.С. Да-а! Был, конечно! Дача эта у нас с 1937 года, он приезжал. Первый вопрос его, когда он приезжал, "что надо делать?" Работать! Сразу работать! Вот говорят, что он пил. Но было это не всегда, а под конец, когда он понимал свою судьбу. Он не сомневался: не станет отца, его самого разорвут на части, и сделают это те, кто сейчас руки лижет и ему, и отцу. У него мягкость в отношении чего-то и кого-то сохранилась, но появились жёсткие прожилины, надрыв. Он мог быть грубым, но это было не органично для него. Он просто срывался, стал вспыльчив, но не мстителен, подлости в его характере не было никакой никогда.
Как-то сидели с ним, выпили. Он еще наливает. Говорю: "Вася, хватит". Он отвечает: "А что мне? У меня только два выхода: пуля или стакан. Ведь я жив, пока мой отец жив. А отец глаза закроет, меня Берия на другой же день на части порвет, а Хрущев с Маленковым ему помогут, и Булганин туда же. Такого свидетеля они терпеть не будут. А ты знаешь, каково жить под топором? Вот я и ухожу от этих мыслей".
Перед полётами он никогда не пил, исключено. Никогда! Жена говорила: "Раз не пьёт, значит, завтра у него полёты". Для него работа была на первом месте.
И верно: отец умер в марте, а в апреле он был арестован. Его осудили по двум статьям: 58-10 — "Измена Родине", и по статье 173 за злоупотребления служебным положением, финансовые нарушения. В чем злоупотребление? Он сделал из неиспользуемых ангаров на центральном московском аэродроме манеж и конюшню, создал конноспортивную команду, которая стала союзной командой, выступавшей на Олимпиаде. У нас в стране не было олимпийского 50-метрового бассейна. Он начал его строить, строил летний каток в парке. Но деньги он сам не печатал. Кто-то их ему давал, подписывал документы, выделили площадь под строительство. А обвинили во всем Василия.
"ЗАВТРА". Какие были у Василия награды?
А.С. Он говорил: "Если меня наградят, то это будет награда не только мне, но и отцу подарок. А на подарок должен быть отдарок. Так что пока все мои ребята не будут награждены, мне ждать наград нечего". Василий был очень смел. Например, когда немцы прорвались на аэродром, он организовал оборону, сам выехал в открытую. Люди, не привыкшие к бою на земле, испытывают определенные трудности, а Василий их организовал.
Было у него два ордена Красного Знамени. Причем один из этих орденов был бесфамильным. В 1941 году в Мценске увидел его в воздухе командующий армией: на аэродром налетели бомбардировщики, Василий полетел на незаряженном самолете и вытолкнул их лбом. Командующий сказал: "Этого летчика я награждаю орденом Красного Знамени". Когда приземлился, выяснилось, как фамилия летчика. Был у него орден Александра Невского, два польских ордена, поскольку он в Польше воевал.
"ЗАВТРА".. Отец не пытался сделать Василия политиком, своим помощником?
А.С. Из этого ничего бы не вышло, потому что Василий, несмотря на очень высокие способности, изучать материалы, не относящиеся к спорту, авиации, конному делу, не мог, был неусидчив. Сталин был реалист. Он понимал, что Василий во многом разбирался, прекрасно ориентировался в происходящем, но политика из него не получится. Можно назначить командующим авиацией. Здесь он, очень серьёзно и далеко глядя вперед, мог давать заключения. Он был в курсе новостей, читал газеты, тонко разбирался в событиях, в людях.
Василий отцу немало рассказывал о самолётах. Отец к нему прислушивался и доверял — понимал, что Василий здесь, несмотря на то, что совсем молод, уже специалист. Ведь его округ вышел на первое место по реальным результатам. Возьмите подготовку экипажей. У него были прекрасные лётчики, которых во многом он сам воспитал. Он обладал способностями замечать задатки, развивать их. Он за командование округом был награждён третьим орденом Красного Знамени: за подготовку дивизии, за проведение крупных парадов.
"ЗАВТРА". Когда Василий женился, советовался с друзьями, отцом? Как отец относился к его бракам?
А.С. 15 декабря 1940 года он звонит: "Приходи ко мне, я познакомлю тебя со своей невестой. Я женюсь на Гале Бурдонской". А я не мог: в этот день уезжал в командировку. У них с Галей было двое детей. Но они разошлись: совершенно разные люди.
Как я понял, отец сказал: "Делай, как хочешь". По-моему, вторая жена, дочь маршала Тимошенко, Екатерина Сёмёновна — отцу нравилась. Но у самого Василия с ней было холодновато. Мы мало в то время служили и только случайно встречались. Как-то в Куйбышеве пересеклись: он прилетел из Ирана в тот момент: Василий получал немало специфических заданий как лётчик, как командир и как работавший в авиационной инспекции. Разные задания: не громкие, но тонкие и важные.
Екатерина была женщина царственной красоты, но холодной в доме, не чувствовалось её гостеприимства, и не было создано тёплой благожелательной атмосферы. Василия это угнетало. Он любил, чтобы были товарищи, ему нужны домашняя теплота, уют.
На меня самое большое впечатление произвела Капитолина Георгиевна Васильева. Это сильная женщина: волей, физически, морально. Когда она появилась в доме, её силы воли, спокойствия, уравновешенности хватало, чтобы в доме был покой.
"ЗАВТРА". Кроме спорта и лётного дела интересовался чем-то? Читал? Театр любил?
А.С. Да, много читал. Любил Лавренёва, Горького, Шагинян, Пастернака, нравился ему "Разгром" Фадеева за то, что человек не теряет себя, потерпев поражение. Любил читать о преодолении человеком обстоятельств, об успехе, которого добились через преодоление. Читал о конном деле, кавалерии, и всё, что мог схватить интересного об авиации. Очень любил театр: МХАТ, Малый театр, любил ансамбли. Александрова очень ценил. Набор пластинок у него был дома, классика, оперетты, оперы "Князь Игорь", "Хованщина", "Царская невеста" "Евгений Онегин".
"ЗАВТРА". Были дружеские застолья? Как они проходили? Танцевали?
А.С. Танцевали. Но мы ведь в 17 лет были уже в казарме. До этого школа, в 20 лет кончилась казарма, началась война. А после войны на домашних праздниках танцевали. На застольях Василий подражал отцу: никаких пустых тостов, а о чём-то конкретное слово. Ещё любил понасмешничать, когда вёл застолье. Особенно над нерешительностью человека. Слово "боюсь" его выводило из себя. У Василия этого слова в лексиконе не существовало никогда: робости, нерешительности, трусости не было ни в каких ситуациях. Только по отношению к отцу: он боялся огорчить отца, сделать что-то плохо для него. Хотя случалось это неоднократно.
"ЗАВТРА". Он сам был заботливым отцом?
А.С. Проявлять заботу и внимание у него не всегда получалось. Сначала война, затем новая жена. (Дети от первого брака остались у него — он тут власть употребил и забрал). Екатерина Тимошенко к детям относилась прохладно. Зато когда появилась Капитолина Георгиевна, дети сразу были обласканы. Детей он, конечно, любил. Его посадили в тюрьму, когда детки были маленькие. Старший, Саша, родился в октябре 1941-го, а Василия посадили в апреле 1953-го. Выпустив через 8 лет, сразу сослали в Казань. Полное беззаконие: он приговорён был с направлением в лагерь. А держали его в тюрьме. В Казани поселили на 5-м этаже в доме без лифта. А у него ноги были больные: ранение, да и сосуды плохие. Его после тюрьмы смотрел Александр Николаевич Бакулев и даже заплакал: "Васька, до чего тебя довели".
"ЗАВТРА". Письма вам писал?
А.С. Оттуда он писал Хрущёву, Молотову относительно своего положения. Не писал мне, думаю, заботясь о возможных адресатах, понимая, что письмо его может быть какой-то компрометацией. Он был человеком весьма благородным, предусмотрительным и осмотрительным, но не по отношению к себе.
"ЗАВТРА". Как Василий одевался?
А.С. Носил темно-синие брюки-галифе неширокие, сапоги, гимнастёрку, кепку или фуражку летом и кубанку зимой. У него не было так называемого гардероба: всё в ограниченном количестве. Был такой замечательный портной и интересный человек, Абрам Исаевич Легнер. Когда Василий сидел в тюрьме, Легнер в мастерской держал весь комплект одежды, от ботинок до шапки, для него. Так же, как держал готовый комплект для Сталина. Он мне показывал, говорил: "У Хозяина второго комплекта верхней одежды нету. А вдруг за гвоздь зацепится? А вдруг какой-нибудь гусь из-за границы приедет, чтобы вид был всё-таки". Говорил: "Васька-то придёт из тюрьмы ободранный. Куда придёт? Ко мне. День-другой шить всё равно надо. А в чём ходить будет, пока сделаю?"
"ЗАВТРА". Звонил ли отцу попросту, заходил, как дети к родителям или родители к детям?
А.С. Нет. Только официально по делу, с разрешения: можно ли прийти. Или когда его отец вызвал для решения вопросов как специалиста, которому он доверял, который понимает дело и будет совершенно откровенно и правдиво докладывать.
"ЗАВТРА". Почему Василий взял фамилию Сталин? Это псевдоним, а фамилия Джугашвили…
А.С. Нет! Это была уже фамилия официальная. И Василий при рождении был отцом записан как Сталин. Света заменила после смерти отца. Василий это не одобрял. Его вынуждали сменить, но он был неуклонен! Думаю, в Казани ему дали паспорт с изменённой фамилией. Для него это был удар и оскорбление, потому что он почитал отца более всего на свете! И никогда бы не дал своего согласия на изменение фамилии, полученной при рождении. В этом отношении он был человеком даже жестко принципиальным. Прожил трагическую жизнь, умер 19 марта 1962 года в 41 год, похоронили его в Казани. Перезахоронили в 2004 году на Троекуровском кладбище в Москве. Но даже не под своей фамилией, которую он носил отродясь, — Сталин, а под прошлой фамилией отца — Джугашвили.
Беседу вела Екатерина Глушик