ДОБРО И ЗЛО.

№12 (644) от 21 марта 2006 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Михаил Делягин
ДОБРО И ЗЛО.
К текущему политическому моменту
Как на взлёте века
Добрый человек
Злого человека
Взял и ниспроверг.
Из гранатомёта
Положил козла —
Знать, оно, добро-то
Посильнее зла.
Когда примерно в 2000 году неизвестный автор выложил это стихотворение в Интернет, оно было юмористическим.
Когда я впервые увидел его пару недель назад и начал расспрашивать знакомых, двое из семи были убеждены, что это "народная песнь о полковнике Квачкове".
Меняется зло — меняется и представление о добре.
ЧТО СКАЗАЛ СУРКОВ
Знаменательна почти месячная пауза перед пропагандистским залпом. Похоже, его сотрудники должны были "родить" что-то глубокое, но не смогли.
Обращение к идеологии показывает: захватив Россию, Путин и его окружение дозрели до потребности ее убедить.
Само по себе это ленинское желание похвально, но безнадежно: интересы правящей бюрократии несовместимы с интересами даже выживания России и большинства российских семей. Политтехнологии могут заменять реальность лишь для узкого круга лиц, "Допущенных к Столу".
Поэтому главное, что бросается в глаза и превращает выступление из запланированного "сеанса черной магии" в ее "последующее разоблачение", — зияющая пустота, блистательное отсутствие позитивной программы и внятного образа "желаемого будущего".
Если убрать риторику, самооправдание, кивки на врагов и "документы Президента и партии", вместо идеологии останется голая "разводка". Каждый занимается любимым делом.
Отсутствие стратегической цели не случайно: живущие ради личного потребления, а не общего блага, имеют ее лишь для себя, любимых; уготованное же ими стране не поддается оглашению в силу инфернального цинизма.
Отсутствие привлекательной для общества цели обрекает правящую бюрократию на идеологическую импотенцию.
Главное в речи Суркова — заявка на власть в течение "10-15 лет". Удержаться так долго без разделяемой обществом идеологии можно лишь ложью и насилием.
Примеры налицо.
Классика жанра: "Не верьте, что наше общество как-то в большей степени коррумпировано, чем большинство обществ мира". С больного государства вина за коррупцию переложена на общество. Не верьте своим глазам — и всё! Путин просто не оставил своим приспешникам других аргументов.
Сурков зовет формировать новую национальную элиту — но она не может возникнуть в рамках одной партии, да еще столь тщательно избавленной от творческого начала, как "Единая Россия".
Скорее всего, он понимает это. Но слушатели из "Единой России" для него, похоже, как и весь народ, — просто "пушечное мясо" истории, призванное своими жизнями обеспечить хозяевам страны наиболее комфортное потребление.
Поэтому Сурков говорит о создании "целого класса" агитаторов, а не идеологов. Чувствуя, что любая ответственная идеология в стране в силу роли правящей бюрократии будет враждебна ей, он заранее кастрирует "Единую Россию", не позволяя ей стать инструментом выработки идеологии и обрекая на существование в качестве не более чем стаи бюрократизированных попугаев.
Пытаясь программировать будущее, Сурков переписывает историю. Он старательно признает осознанное нашим обществом вопреки оголтелой официальной пропаганде величие нашего прошлого и достижения СССР, жестокость глобальной конкуренции, необходимость суверенитета, в том числе и как условия конкурентоспособности. Он признает то, чего уже нельзя не признать, не показав себя откровенным идиотом или врагом России.
Сурков "прикладывает" либералов, считающих 90-е годы Золотым веком, и пытается снова представить победу силовой путинской олигархии над коммерческой ельцинской победой государственности над воровством. В 2003 году это работало — но с того времени стало слишком заметно, что масштабы воровства в результате этой "победы" фантастически выросли, а путинские олигархи отличаются от ельцинских статью, мастью и возросшими аппетитами, но не сутью.
Путинский режим — лишь продолжение ельцинского, и Сурков невольно подчеркивает это, говоря о наставших "порядке" и "демократии": почти каждое его слово противоречит реальности, а признание, что зарплата учителей после 6 лет небывало дорогой нефти и 2 трлн. руб., замороженных в бюджете, составляет лишь 60% советского уровня, разоблачает Путина лучше любой листовки.
Заменив демократическую демагогию патриотической, путинский режим продолжает олигархический грабеж, подавление населения и горбачевскую политику сдачи национальных интересов ради частной выгоды (включая благосклонность Запада) отдельных лиц. "Энергетическая горбачевщина" выражена в идее "энергетической сверхдержавы", каковых просто не бывает: или, развивая высокие технологии, страна слезает с "нефтяной иглы", или деградирует, теряя суверенитет.
Уверенность в безнаказанности развязывает языки. Путин признался, что "Байкалфинансгруп" была создана, выражаясь языком ратифицированной Россией по его инициативе Конвенции ООН об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности, для "отмывания" захваченных активов.
А Сурков назвал главным шагом Путина "предложение всем исполнять закон", попираемый отменой выборов губернаторов, манипуляциями с выборами и налоговым террором, основанным на различном толковании закона для различных налогоплательщиков (так, Газпром получил Сибнефть примерно по тем же схемам, за которые разгромили "ЮКОС").
Поражает, что Сурков непринужденно вынес Путину по сути дела политический приговор, описывая в качестве заведомо неприемлемой (якобы возникшей бы при победе патриотической оппозиции) именно любовно выстроенную тем систему: "ухудшенная копия советского…, бюрократического государства, …даже без советского величия. Это… смехотворная пародия, которая… ввиду своей абсолютной несостоятельности приведет нацию к демографической катастрофе и политическому краху".
Как это свойственно творческим натурам с подвижной психикой, часто, говоря о других, Сурков говорит о себе. Это эффективный прием полемики: обвинять оппонентов в своих недостатках. Отсюда фразы типа "у них нет идеологии, у них есть только паранойя" и "из нас хотели бы сделать службу… по охране трубопровода".
РАЗРУШЕНИЕ ОБЩЕСТВЕННОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ
Тем не менее официальная пропаганда не безобидна.
Используя термин "фашизм" как "оружие массового поражения" оппозиционеров, она вынуждает общественное сознание понимать под "фашистом" уже не изверга, а просто недолюбливающего Путина и видящего реальные межнациональные проблемы, то есть вполне разумного и нормального человека. "Антифашистское" же движение "Наши", заработавшее стойкую репутацию "путинюгенда" и как минимум причастное к террору против оппозиции, дискредитирует вполне фашистскими по сути методами святую для нашей страны идею борьбы с фашизмом.
И попытка опорочить оппозицию ведет к начинающейся уже сейчас реабилитации фашизма.
Между тем советский народ и советская идентичность, остающаяся главным фактором, скрепляющим российское общество, сформировались в Великой Отечественной войне.
Приватизация темы борьбы с фашизмом нечистоплотными дельцами от политики, в силу самих своих личностей и образа действия обеляющих его, разрушает российскую идентичность.
Поэтому отделение пропаганды от реальной идеологии режима важны не просто с точки зрения текущей политики, но и как средство сохранения и развития российской идентичности, а значит — и России.
ТРИ ЛИЦА ПОДПОЛКОВНИКА П.
Официальная пропаганда объединяет не просто различные, но и несовместимые пропагандистские концепты: для внешнего и для внутреннего употребления.
При этом внутренняя пропаганда — отнюдь не профессиональная геббельсовская ложь, ломающая разум наглостью и тотальностью, а какое-то по-малолетски самозабвенное вранье, рассыпающееся даже не от критики, а от простого соприкосновения с жизнью.
Давайте проведем самую приблизительную реконструкцию этой "путинской идеологии". Для мирового сообщества (Запада) она говорит о России как великой стране, части европейской цивилизации. Миссией этой великой страны называется обеспечение мирового сообщества (Запада) энергоресурсами, а также сдерживание "дестабилизирующих" глобальную ситуацию ислама с Китаем. Врагами России в таком ее "экспортном варианте" выступают международные (исламские) террористы, а внутри страны "фашисты": т.е. антисемиты, националисты и коммунисты. Цель — с соблюдением норм международного права привлечь иностранные (западные) инвестиции в российскую экономику и обеспечить максимальный контроль Запада за природными ресурсами и ядерными объектами РФ. Сверхзадача — утверждение на Западе образов путинского Кремля в роли верного и безотказного слуги-лакея.
Совершенно иначе выглядит образ России "для внутреннего потребления" вверенным управлению "властной вертикали" населением страны. Здесь Российская Федерация — уже не великая страна, а великое государство, развивающееся по своей логике и в своих собственных интересах. Его миссией является построение "великой России" — конкурентоспособной "суверенной демократии" с растущим благосостоянием людей и высоким уровнем социальных гарантий. Врагами этой России выступают, соответственно, Запад (в т.ч. выражающие его ценности либеральная политическая оппозиция и олигархи эпохи Ельцина), а также радикальные исламисты и "фашисты" (нелиберальная политическая оппозиция). Цель — с помощью механизмов суверенной (управляемой) демократии обеспечить мирное и обеспеченное будущее всех жителей Российской Федерации. Сверхзадача — величие нашей страны, продолжение и развитие ее исторических традиций.
Наконец, реальная идеология правящей бюрократии и для правящей бюрократии выглядит приблизительно так: "государство — это мы", а все остальные граждане РФ — "недочеловеки", "великая Россия" — не более чем инструмент, с помощью которого обеспечивается безграничное долгосрочное потребление (материальное и символическое — в виде причастности к решению судеб мира) всей "властной вертикали", каковое потребление и является ее целью. Само собой, врагами в этой модели являются все, кто посягает на уровень сверхпотребления ("потреблятства") кремлевско-российской "элиты", — разумеется, за исключением Запада, который этот уровень, собственно, и обеспечивает. Сверхзадача — сохранение и укрепление своей власти любой ценой, включая сдачу недр и ядерных объектов страны в обмен на гарантии безопасности.
Конечно, обычно пропаганда не вполне совпадает с реальной идеологией. Но она должна быть как можно ближе к ней, ибо каждое несовпадение слов, в которых выражается пропаганда, с делами, в которых выражается идеология, подрывает и ту, и другую. Полное расхождение внутренней пропаганды с внешней, а их вместе с реальной идеологией, — самый наглядный признак нежизнеспособности режима.
"МЫ, РОССИЯ"
Выше не описана идеология ответственной оппозиции. Да простит читатель — я не хочу марать нашу правду соседством с заведомой ложью и ущербным ничтожеством правящей бюрократии.
Главный вопрос идеологии — самоидентификация: кто мы? Ответ прост: люди разных национальностей и религий (включая, разумеется, атеистов), объединенные русской культурой.
Возможно, "нет ни эллина, ни иудея"; но есть русские — и важно не происхождение, а культура. Мы — не просто Россия, мы шире России. Ослабление русской культуры в постсоветском пространстве и отталкивание эмиграции может сузить наши границы до границ России, а возможно, и еще сильней. Но разумное государство переломит эту тенденцию: постараемся — будут и русские китайцы. Русская культура доказала способность не просто образовывать общество и поддерживать государство, но и обогащать при этом национальные, "домашние" культуры.
Наша миссия — возрождение России путем модернизации. Из России отчаявшейся будет Россия благословенная. В отличие от правящей бюрократии, нам нужна не власть — нам нужна Россия.
Поэтому квинтэссенция нашей идеологии — созидание.
Наш враг — коррумпированная правящая бюрократия, превратившая государство в инструмент личного обогащения.
Наш союзник — всякий, кто хочет жить в России и зарабатывать на ее созидании, а не разрушении, и эта цель объединяет нас при всех наших различиях.
И мы будем делать все, что может сплотить потенциальных союзников против главного врага России, уничтожающей ее, — правящей бюрократии.
Главное средство — выражение в словах, а затем и в делах, и в навязываемых государству мерах проведенного обществом синтеза социальных, патриотических и либеральных ценностей, подразумевающих одна другую.
Искренний либерал видит, что презрение к своей стране недостойно свободного человека, делает невозможной демократию и открывает дорогу диктатуре. Свобода же людей делает их страну по-настоящему великой. Значит, либеральные ценности неотделимы от патриотизма.
Только благосостояние масс позволяет им пользоваться свободой. Демократия бедных — лишь прелюдия к диктатуре. Значит, либеральные ценности подразумевают и ценности социальные.
Носитель социальных ценностей — поневоле патриот, ибо только сильная страна имеет средства для социального развития, а благосостояние без сильной страны — чужая добыча.
Близки для него и либеральные ценности, ибо именно демократия позволяет гражданам защищать свои интересы. Бесправие же масс делает их нищими.
Наконец, патриот разделяет и социальные ценности, ибо благосостояние для всех — именно то, чем всегда будут гордиться и что всегда будут защищать.
Сегодня лишь внутренне свободные люди могут побеждать в глобальной конкуренции и обеспечивать величие своей Родины. Поэтому патриот объективно либерален.
Эти ценности неистребимы.
Могучий союзник оппозиции — корысть и мерзость правящей бюрократии, которая ежедневно доказывает каждому россиянину свою враждебность ему и его семье, выковывая эффективных лидеров завтрашнего дня, объединенных отторжением античеловечной политики.
***
И мы — победим. Не потому, что мы — самые умные. Не потому, что мы — самые эффективные. И даже не потому, что мы — правы. Мы победим по совершенно иной причине — потому, что добро побеждает зло. Пусть даже и не так легко и быстро, как хотелось бы.