№11 (643) от 15 марта 2006 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Влад Смоленцев
ВСЁ НИЖЕ И НИЖЕ, И НИЖЕ
Совсем недавно по телевидению показали вертолет фирмы М.Л.Миля Ми-28Н "ночной охотник", назвав его новейшим образцом боевой вертолётной техники.
Конечно, этот сюжет вызывает чувство гордости за нашу оборонку, способную создавать такие образцы вооружения. И потому, наверное, странным диссонансом прозвучит один вопрос, который очень хочется задать нашему Президенту. А нужны ли нашей стране вертолеты вообще?
Глупый и праздный вопрос, скажет любой солдат, воевавший в Афганистане, Чечне и в других "горячих точках". Конечно, нужны! Без вертолётов сегодня воевать просто невозможно.
Но статистика сокращения вертолётного парка Вооружённых Сил оставляет полное впечатление того, что вертолёты нашей армии вообще не нужны и скоро исчезнут как вид вооружения. Если в 1991 году в России было 2500 вертолётов, то через десять лет — в 2001 г. — в строю оставалось уже 1000 вертолетов, а сегодня уже и 600 не наберётся. Так где же заказы?
Они вроде есть. Но оставляют впечатление убогой насмешки над армией. Министр обороны С. Иванов обещал, что вертолеты будут заказываться армией аж по 8 штук в год, то есть чтобы просто перевооружить один полк России, потребуется целых пять лет. За это же время будет списано и отправлено на слом примерно 300 вертолётов. То есть через десять лет вся вертолётная авиация России будет состоять из 100-120 вертолётов. Примерно столько их сегодня у Перу и Венесуэлы.
Но не только министры-капиталисты давно махнули рукой на российскую авиацию. Создаётся впечатление, что и нынешнее руководство авиапрома и вертолётных холдингов смирилось с грядущим коллапсом и начало "демонтаж" вертолётных мощностей.
Совсем недавно две из трех московских территорий, принадлежащих МВЗ им. М.Л. Миля, оказались проданными. В основном здании ОКБ на оставшейся территории происходит насильственное уплотнение лабораторий и отделов. Уплотнение идёт без всякого учёта норм техники безопасности и разрабатываемых тем, когда в одном кабинете оказываются сидящими бок о бок конструкторы, ведущие совершенно разные темы. Как следствие.
При этом на проданных территориях осталась брошенной уникальная научная и лабораторная база. Например, там остались стенды, где велись государственные испытания систем управления и гидросистем "Ми-28Н", новой машины В-38, и вот-вот должны начаться испытания еще одного изделия. Теперь новые хозяева собираются просто демонтировать всё это ненужное им "барахло".
Интересно, о чем думал Совет директоров во главе с новым директором г-ном Мантуровым? Видимо, о прибыли, которую можно получить за распродажу территорий завода под офисы и склады ширпотреба. А о чём ещё думать "энергичному молодому социологу", оказавшемуся волей случая во главе крупнейшей научно-технической корпорации? Уж не об авиации, конечно, в которой "молодой социолог" понимает не больше, чем в теории разведения гренландских китов. И не о том, как увеличивать мощности завода, как создавать производственные участки, новые рабочие места и проводить его техническое перевооружение. Куда проще распродавать то, что уже имеешь. Благо не тобой создано.
Г-н Мантуров бодро рассуждает о том, что испытательные стенды будут перевезены на завод в Панки и там быстро запущены. Но испытательные стенды — не чемоданы Мантурова, с которыми он путешествует по миру. В силу своего социологического образования он просто не понимает, что испытательные стенды — это уникальные технические сооружения, которые нельзя просто взять и перенести с места на место. На их демонтаж и запуск на новом месте потребуется как минимум 5-7 лет. Но только строительством дело не ограничится. Испытательные стенды — это прежде всего уникальный научный коллектив, имеющий громадный опыт работы. Понятно, что после переноса испытательной базы в глубокое Подмосковье никто туда из существующего коллектива не поедет. Ведь большинство инженеров и конструкторов далеко не молодые люди. А на создание работоспособного научного коллектива на новом месте потребуется ещё не меньше пяти лет.
Но не стоит думать, что ситуация на заводе имени М. Миля — это исключение.
Увы, но это лишь часть общей картины деградации и развала авиационного комплекса России.
Буквально на днях были озвучена информация о масштабах распада. Только за 2005 г., который господа Греф и Кудрин назвали "исключительно удачным в экономическом отношении" объем производства авиатехники по сравнению с 2004 г. снизился на 3%. Об этом сообщил на расширенном заседании ТПП РФ начальник управления авиационной промышленности Евгений Горбунов.
Объем производства в военном секторе, по итогам 2005 года, составил 98,3% от аналогичного показателя 2004 г. В гражданском секторе этот падение составило боле 6% от уровня 2004 г.
При этом важно понять, что за процентами стоят не десятки и сотни самолётов, как это было в советское время, а штучное экземпляры авиатехники.
Если в 2004 г. в России было произведено 13 гражданских самолетов (без учета легких машин), то в 2005 г. — только 8.
Производство вертолетов также сократилось: в 2004 г. было произведено 95 вертолетов, а в 2005 г. — 78 машин.
Что касается предприятий авиационной промышленности, в прошедшем году средний уровень их загрузки составил 35-40%. Показатель износа производственных фондов составляет 48%. При этом износ основной их части находится на уровне в 62,4%. Убыточными в 2005 г. оказались 30 предприятий авиационной промышленности и 16 НИИ отрасли. Среди убыточных — в основном заводы, проводящие окончательную сборку авиационной техники.
Всё это свидетельствует о том, что монетаристская модель экономики, которую проводит правительство Фрадкова, ориентированная на энергодобывающие отрасли и вывоз капитала на Запад, обрекает Россию на унылое прозябание технически отсталой окраины цивилизации.
1.0x
