ЧЕГО ИЗВОЛИТЕ?

| | | |
Сергей Глазьев
ЧЕГО ИЗВОЛИТЕ?
К саммиту «большой восьмерки»
Начавшееся в этом году российское председательство в "большой восьмерке" создает уникальные возможности вынести на повестку дня этого форума ведущих держав планеты важные для России вопросы. К сожалению, судя по итогам прошедшего в Москве саммита министров финансов G8, эти возможности вновь будут упущены. Россия, как всегда, готова услужить мировому сообществу, предоставляя под предлогом обеспечения "энергетической безопасности" в распоряжение других стран свои ресурсы. Кроме того, как следует из выступления министра экономического развития и торговли Германа Грефа, Кремль намерен сделать всё от него зависящее, чтобы в рамках предстоящего вступления в ВТО привести внутренние цены на энергоносители "в соответствие с мировыми", тем самым вынося приговор несырьевым отраслям отечественной экономики и резко ухудшая социально-экономическую обстановку в стране.
Разумеется, статус председателя не дает возможности диктовать условия. Тем более, что Россия до сих пор не считается полноценным участником "большой восьмерки", не имея права голоса при обсуждении наиболее важных глобальных финансово-экономических вопросов. Но председательство — удобный повод такие вопросы поставить. Тем более, России есть что предложить по ключевым проблемам глобального развития, в отношении которых ни одно из государств пока не осмеливается выражать или даже формулировать свою позицию.
Первая из таких и наиболее важная глобальная проблема — нарастающая дестабилизация мировой финансовой системы, в основе которой лежит финансовая пирамида долларовых обязательств, эмитируемых денежными властями США без ограничений. Россия, являясь крупнейшим донором мировой финансовой системы, может и должна поставить вопрос о переходе к новой архитектуре международных валютно-финансовых отношений, основанных на взаимовыгодном сотрудничестве, прозрачности и ответственности.
Вторая проблема — устранение барьеров в доступе к достижениям научно-технического пргресса и создание условий для перехода к "экономике знаний". Это единственный ключ, открывающий дорогу к устойчивому и благополучному глобальному развитию в интересах всего человечества. Россия, давшая миру немало научных открытий, первой шагнувшая в Космос и укротившая в мирных целях энергию атома, может и должна потребовать устранения дискриминации со стороны "семерки" в доступе других государств к достижениям НТП, организации мирового рынка образовательных и информационных услуг.
Наконец, третьей в кругу поставленных проблем может стать и проблема энергетической безопасности. Но не в нынешней примитивной трактовке, требующей "застолбить" за Россией место критически важного поставщика энергоресурсов на мировой рынок, а в плане координации усилий ведущих стран мира в освоении новых источников энергии, без чего развитие человечества очень скоро натолкнется на энергетический барьер. Брать же на себя какие-либо обязательства по поставкам невозобновляемых энергетических ресурсов в условиях их нарастающего дефицита — глупо. Если подобные обязательства и брать, то в ответ на встречные уступки со стороны "семерки" по решению интересующих нас вопросов.
Роль "нефтегазового донора" нам предлагали еще десять лет назад, убеждая присоединиться к Энергетической хартии, разработанной в интересах импортеров энергоносителей. Российское руководство, желая услужить партнерам, подмахнуло данный документ не глядя, но позже одумалось, сообразив, что ничего кроме дополнительных обязательств участие в этом международном договоре нам не сулит. Энергетическая хартия так и не была вынесена на ратификацию, и вопрос тихо "замяли". Сегодня по какой-то непонятной причине российские руководители уже сами "суют голову в петлю", выдвигая этот вопрос в центр повестки дня предстоящей встречи глав ведущих мировых держав.
Энергетическая безопасность в их понимании — это, во-первых, беспрепятственный доступ к энергетическим ресурсам планеты, вне зависимости от их национальной принадлежности. То есть мы должны быть готовы взять на себя обязательство обеспечить, как минимум, свободный доступ к нашим недрам транснациональным корпорациям "семерки". Во-вторых, это стабильность цен на энергоносители, исключение злоупотреблений монопольным положением в целях их завышения. То есть мы должны взять на себя обязательства сдерживать рост мировых цен на нефть и газ, то есть отказаться от части прибылей на энергетическом рынке в пользу западных потребителей. В-третьих, это обеспечение стабильности поставок и беспрепятственного транзита энергоносителей. Если в постановке вопроса по транзиту мы действительно заинтересованы в свете постоянных трудностей транзита российских нефти и особенно газа через Украину, то в отношении обязательств по поставкам возникает вопрос: насколько Россия заинтересована в стабилизации своей роли ведущего поставщика энергоносителей для мирового рынка?
НУЖНО ЛИ НАМ СТАНОВИТЬСЯ ЭНЕРГЕТИЧЕСКИМ ГАРАНТОМ? Уместно вспомнить известное высказывание на этот счет гениального русского ученого Д.И.Менделеева, который более столетия назад сказал, что "сжигать нефть — это все равно, что топить печь ассигнациями". С тех пор мы в этом разорительном для России бизнесе весьма преуспели, не только самостоятельно сжигая, но и экспортируя основную часть добываемой в России нефти. Каждому школьнику известно, что углеводороды — это ценнейшее химическое сырье. Из одной тонны нефти, которая стоит сегодня 420 долларов, можно произвести готовой продукции на десятки тысяч долларов.
В отличие от Менделеева и знающих его периодическую таблицу элементов образованных старшеклассников, российское руководство как будто плохо понимает ценность нефти и газа, предпочитая обменивать эти невосполнимые запасы ценнейшего природного сырья на наличные доллары. При этом, в отличие от советских руководителей, экспортировавших нефть и газ в целях использования валютной выручки для импорта критически важных для страны товаров народного потребления, оборудования и технологий, нынешние руководители проявляют интерес только к чистому накоплению нефтедолларов на счетах зарубежных банков. Именно там оседает и стремительно обесценивается по мере инфляции доллара валютная выручка от экспорта российских углеводородов. Более того, вследствие искусственной привязки денежными властями России эмиссии рублей к приросту валютных резервов, чем больше валюты будет получено от экспорта сырья, тем меньше денег будет предложено для внутренне ориентированных отраслей российской экономики и социальной сферы.
Конечно, если бы денежная политика велась в стране не по примитивным либерально-монетаристским лекалам, приток "нефтедолларов" мог стать мощным локомотивом социально-экономического развития страны, как это имеет место во многих нефтедобывающих странах. Однако нынешнее правительство не видит другого способа их использования, кроме как оставлять на счетах иностранных банков, кредитуя экономический рост за рубежом в ущерб собственной стране. В рамках такой политики рост и даже стабилизация экспорта энергоносителей, как это ни парадоксально, сдерживают социально-экономическое развитие страны. В любом случае, добиваться увеличения и даже стабилизации российской квоты на мировом рынке энергоносителей смысла нет. Нам никто этот экспорт извне не ограничивает. Наоборот, мы сами, с точки зрения долгосрочных интересов развития страны, должны были бы его ограничить. Взяв же на себя дополнительные обязательства, мы этого сделать не сможем и вынуждены будем обеспечивать энергетическую безопасность ЕС и Японии в ущерб внутренним потребителям и собственным интересам.
НАМ НУЖНА "ЭКОНОМИКА ЗНАНИЙ" Оттого, что Россия вышла на первое место в мире по экспорту углеводородов, отечественная экономика быстрее развиваться не стала. Наоборот, возникающий в рамках проводимой макроэкономической политики перекос денежного предложения в сторону сырьевых отраслей тормозит экономический рост. Ведь в основе последнего лежит научно-технический прогресс — способность страны создавать и осваивать новые технологии, которые создаются наукоемкими отраслями экономики, наукой и образованием. Сырьевая специализация российской экономики обрекает нас на дальнейшее отставание и деградацию, утрату основных внутренних источников современного экономического роста.
Никакой экспорт энергоносителей в плане обеспечения занятости и доходов населения не сможет заменить производство высокотехнологичных продуктов со значительной добавленной стоимостью. К примеру, в расчете на единицу веса выпускаемой продукции экономический эффект от производства экспортной нефти в десять тысяч раз меньше производства авиатехники. Поэтому развитые страны специализируются на наукоемкой продукции, получая интеллектуальную ренту, которой с лихвой хватает на импорт необходимого сырья и энергоносителей. Лидерство США и других развитых стран в НТП обеспечивает им монополию на производство современной продукции с высокой добавленной стоимостью по завышенным ценам.
Чтобы выйти на траекторию успешного социально-экономического развития, Россия должна занять свою нишу в глобальном НТП, которая позволила бы получать достаточную интеллектуальную ренту для воспроизводства интеллектуального и научно-производственного потенциала. Для этого надо лидировать хотя бы в нескольких ключевых направлениях развития современного технологического уклада. Среди последних есть ниши, в которых российская промышленность имеет несомненные конкурентные преимущества. Это, в частности, ракетно-космическая, атомная, авиационная отрасли, газовая промышленность, а также отдельные направления в биотехнологиях и генной инженерии, лазерных технологиях, производстве вооружений, судостроении, электротехнике и некоторых других отраслях наукоемкого машиностроения.
Особый вопрос — организация мирового рынка образовательных услуг. Россия, обладая одной из лучших в мире систем образования, имеет на нем ничтожно малую долю. США и ЕС пытаются закрепить и здесь свою монополию, навязывая всем странам свои образовательные стандарты. Это не только дискриминирует российскую школу, но и обедняет глобальные возможности развития человеческого потенциала, снижая его разнообразие.
Опираясь на роль одного из интеллектуальных лидеров человечества, Россия могла бы инициировать расширение вопроса об организации мирового рынка образовательных и информационных услуг с целью максимально полного использования накопленного в разных странах научно-образовательного потенциала.
Стратегия социально-экономического развития России должна заключаться в наращивании конкурентных преимуществ в наукоемких отраслях экономики, стимулировании НТП и инновационной активности, в переходе к экономике знаний, что позволило бы максимизировать темпы экономического роста и повышения уровня жизни населения за счет интеллектуальной ренты. Эта стратегия предусматривает устранение барьеров на мировом рынке наукоемкой продукции. Вместо этого российский президент заявляет о том, что стратегическая задача России заключается в обеспечении глобальной энергетической безопасности. Иными словами он соглашается с ролью сырьевого придатка, и без того отводимой России его партнерами по "большой восьмерке".
Разумеется, западные державы не хотят делиться своим монопольным положением в генерировании НТП, которое обеспечивает им сверхприбыли, а также интеллектуальное, финансовое и военное превосходство. Они хотели бы видеть Россию исключительно в качестве источника сырья и рынка сбыта своей готовой продукции. Поэтому в отношении России поощряется политика самоустранения государства от задач обеспечения НТП, развития науки и образования. Мировой рынок остается закрытым для российской наукоемкой продукции, за исключением отдельных ниш, куда западные корпорации разрешают встроиться российским предприятиям в качестве поставщиков отдельных комплектующих.
При правильном понимании российских национальных интересов руководству страны вместо декларации об особой роли России в качестве энергосырьевого придатка "семерки" следовало бы поставить вопросы о равноправном и открытом международном сотрудничестве в освоении космического пространства (добиваясь снятия дискриминационных ограничений на рынке космических запусков), использовании атомной энергии (добиваясь открытия рынка Европы, Америки и Японии для поставок российского ядерного топлива и строительства АЭС, прекращения дискриминации наших партнеров), в области молекулярной биологии (добиваясь открытого доступа к результатам исследований генома человека и других достижений генной инженерии, постановки их использования под международный контроль), в других наукоемких отраслях и видах деятельности.
ПРОБЛЕМЫ МИРОВОЙ ВАЛЮТНО-ФИНАНСОВОЙ СИСТЕМЫ С постановкой вопроса об энергетической безопасности российское руководство ломится в открытую дверь — никто нам не мешает играть в этой сфере любую роль, которая нам понравится. В отличие от передовых достижений НТП, у "семерки" нет монополии в этой сфере. Скорее, наоборот, у России есть региональная монополия на природный газ, которую не следовало бы разменивать на пару приветственных тостов западных коллег.
В международных экономических отношениях борьба всегда идет за монопольное обладание теми или иными ресурсами, которое позволяет извлекать сверхприбыль на неэквивалентном экономическом обмене. Кроме монополии на НТП, для участия в которой Россия имеет все объективные основания, государства "семерки" обладают еще одной глобальной монополией, обеспечивающей им колоссальные преимущества — монополией на эмиссию мировой валюты.
С момента отказа США от выполнения своих международных финансовых обязательств по свободному обмену доллара на золото в 1971 году американская валюта была навязана всему западному миру в качестве его заменителя. ФРС стала эмитировать мировую валюту, а американский бюджет — присваивать соответствующий эмиссионный доход. Это уникальное положение доллара в качестве мировой резервной валюты позволило США получить триллионы долларов беспроцентных кредитов со всего мира, которые были использованы для финансирования дефицита бюджета американского государства, ставшего при помощи печатного станка самым могущественным в мире.
Под политической крышей США подобный центр эмиссии международной валюты для Юго-Восточной Азии создала Япония. Низкопроцентные неограниченные кредиты торговым партнерам Японии стали мощным средством продвижения экспорта и приобретения зарубежных активов. Большая часть эмиссии иены была также использована для финансирования дефицита бюджета японского государства.
Последними о своей доле пирога в эмиссии мировой валюты заявили государства континентальной Европы, добившись введения евро. Эмиссионный доход они получают в значительной степени за счет России и других государств СНГ, ставших использовать евро наряду с долларом в качестве резервной валюты.
Присвоение США и некоторыми другими государствами "семерки" функции эмитентов мировой валюты не только дискриминирует все остальные страны, но и создает угрозу дестабилизации мировой финансовой системы. В настоящее время обеспеченность доллара золотовалютными резервами США не превышает 4%. По сути, эмиссия доллара приобрела характер финансовой пирамиды. ФРС США вынуждена наращивать эмиссию доллара с целью кредитования долговых обязательств правительства и корпораций США в целях финансирования бюджетного и торгового дефицитов. Растущая таким образом долларовая финансовая пирамида уже превысила 30 триллионов долларов, около трети которых составляет государственный долг.
Долларовая финансовая пирамида уже вышла за пределы устойчивости и обречена на саморазрушение. Оно уже проявляется в периодических волнах девальвации доллара, локальных катастрофах на рынке американских ценных бумаг, а также в бурно растущих ценах на нефть. Спекуляции сырьевыми товарами стали последней точкой опоры для мировой финансовой системы — спекулятивный капитал побежал с потерявших устойчивость рынков ценных бумаг на сырьевые рынки, играя на повышении цен на нефтяные фьючерсы. Американская военно-политическая машина оказывает предельное давление на страны-экспортеры нефти с целью сохранить привязку их платежных систем к доллару. Военные авантюры в Кувейте и Ираке во многом связаны с этим. Так же, как и нынешний шантаж Ирана, осмелившегося заявить об открытии собственной нефтяной биржи и намерениях отказаться продавать свою нефть за доллары.
В последнее десятилетие Россия стала крупнейшим донором мировой экономики, подарив миру более 500 миллиардов долларов капитала, вырученных от экспорта энергоносителей и вывезенных за рубеж. В основном эти деньги вложены в долларовые активы и работают на поддержание глобальной финансовой пирамиды. Впрочем, российское руководство и напрямую совершает заведомо невыгодные для страны операции по размещению валютных резервов и средств стабилизационного фонда в американские долговые обязательства. Потери от инфляционного обесценения этих "инвестиций" уже сегодня достигли десятков миллиардов долларов, которые были недоплачены российским учителям, врачам, военнослужащим и другим "бюджетникам", не были вложены в развитие отечественного производства.
В настоящее время российские инвестиции в долларовую финансовую пирамиду втрое превышают объем денег, эмитированных Банком России для обслуживания отечественной экономики. Рубль, таким образом, имеет трехкратный запас прочности, объективно являясь самой устойчивой валютой и не обладая при этом свободной конвертируемостью. Привязав эмиссию рублей к приобретению долларов в валютный резерв, Банк России фактически отказался от самостоятельной денежной политики, низведя рубль до роли долларового суррогата и резко сузив возможности кредитования экономического роста. При всех недостатках и очевидной ущербности такой денежной политики, она дала один позитивный результат, который необходимо сейчас использовать — рубль объективно стал самой обеспеченной резервами валютой в мире. На фоне нарастающей нестабильности доллара и связанных с ним других мировых валют это дает хорошую возможность придания рублю статуса мировой резервной валюты, обеспечив его свободную конвертируемость на мировом финансовом рынке.
Российскому руководству уже давно следовало бы поставить вопрос о придании рублю статуса международной валюты. Для этого следует добиться признания этой функции денежными властями Евросоюза и США. К этому сегодня есть все предпосылки — трехкратное резервирование рубля в долларах и евро, устойчивое активное сальдо платежного баланса, фактическое донорство мировой финансовой системы со стороны России, а также статус одного из крупнейших кредиторов, списавшего рекордную сумму кредитов, предоставленных развивающимся странам.
Вопрос о признании рубля одной из мировых резервных валют как нельзя актуален для обсуждения на встрече "восьмерки" в Петербурге. Именно его следовало бы поставить российскому руководству в качестве центрального. В этом же контексте можно было бы обсудить и энергетическую роль России, разменяв дополнительные обязательства в этой сфере на признание рубля одной из мировых валют. Ведь именно торговля энергоносителями сегодня демпфирует разрушение долларовой финансовой пирамиды. И если уж брать на себя сомнительную миссию отвечать за глобальную энергетическую безопасность российскими углеводородами, то продавать их следует исключительно за российскую валюту.
Признание рубля в качестве одной из мировых валют позволит многократно расширить масштаб кредитования экономического роста, обеспечить самостоятельное устойчивое развитие России, способствовать возрождению единого экономического пространства СНГ. Одновременно это во многом бы решило и проблему вывоза капитала, который при переводе в рублевую форму не препятствовал бы экономическому росту в России, а создавал дополнительные возможности кредитования российского государства.
Следует заметить, что включение рубля в число мировых резервных валют будет способствовать стабилизации мировой финансовой системы, которая получила бы новую надежную опору. В отличие от падающего доллара и привязанных к нему евро и иены, не обеспеченных необходимым запасом прочности, рубль имеет не только трехкратный масштаб резервирования, но и обеспечен экспортом сырьевых товаров, ставших последней гаванью мировых валют. Переход от одно— к многовалютной системе международных расчетов, где наряду с рублем соответствующее положение заняли бы китайский юань и индийская рупия, создал бы реальные возможности предотвращения краха мировой финансовой системы.
Еще один вопрос, который должен быть решен в рамках создания новой архитектуры мировой валютно-финансовой системы — ликвидация или изоляция оффшорных зон. Их наличие подрывает устойчивость как национальных, так и мировой валютно-финансовой систем, давая возможности не только ухода от налогов, отмывания денег и нелегального вывоза капитала, но и концентрации спекулятивного капитала для атак на национальные валюты. Россия, более других пострадавшая от нелегального вывоза капитала в оффшорные зоны, имеет весомые аргументы для постановки этого вопроса, в решении которого заинтересованы все страны "восьмерки".
Разумеется, наши партнеры по "восьмерке", особенно США, боятся прямых вопросов об устойчивости мировой финансовой системы, в которой они играют роль получателей доходов со всего мира. Но ни одно государство, кроме России, эти вопросы сегодня поставить по разным причинам не может. В противном случае мы, со своей готовностью таскать другим каштаны из огня, рискуем остаться "шестеркой" в "семерке", используемой в качестве то дойной коровы, то пушечного мяса.
Автор — депутат Государственной думы
Статья подготовлена на основе выступления С.Ю.ГЛАЗЬЕВА на «круглом столе» АПН-ИНС 8 февраля 2006 года.
Другие материалы «круглого стола» — в следующем номере газеты.