ЖИЛИ-БЫЛИ

| | | | |
Анна Серафимова
ЖИЛИ-БЫЛИ

"Как можно прожить на такие деньги?!" Подавляющему числу россиян этот вопрос знаком: сами ставили его про себя или публично, например, выходя на митинги и устраивая голодовки, слышали от других людей разной степени знакомства и близости.
Вот и Марина — не исключение. Она — вместе с большинством народа. В части постановки этого вопроса во всяком случае. Нет, на митинги не ходила, голодовки не объявляла, но уверена, что на "эти деньги" скоро протянет ноги. "Эти деньги" имеют точное исчисление — 26 тысяч рублей, за которые выпускница провинциального вуза ежемесячно расписывается в ведомости одного из федеральных министерств, отвечающих за благополучие россиян и всякие там социальные прибамбасы.
Молча свое нищенское существование Марина сносила долго— целых два месяца, надеялась, что ситуация изменится, получать она будет больше, по крайней мере, как и прежде. Но сколько же можно? До каких пор терпение молодых чиновниц будет таким изощренным образом испытываться?
Марина знала, что ее восклицание встретит живейшее понимание и найдет отклик в сердцах присутствующих — ее коллег по отделу мониторинга: они оказались в столь же бедственном положении, которое, как говорят, рискует превратиться в хроническое.
А ведь "этот козел", устроивший выпускницу провинциального негосударственного "Открытого университета новейших дисциплин" на ее нынешнее место службы, обещал помимо непыльной работы еще и хорошую зарплату. Совести хватает жалкие 800 долларов называть хорошей зарплатой. Сам, небось, похвалился, что если получил в месяц всего 50 тысяч баксов, то считает этот промежуток жизни экономическим провалом своего кошелька. С "этим козлом" — региональным представителем в федеральных органах власти, отвечавшим за выборы в представляемом регионе — у Марины случился двухразовый служебный роман прямо в общественной приемной, где на общественно-нехило вознаграждаемых началах трудилась наряду с другими высокооплачиваемыми волонтерами, активистами движения "Идущие в одно место", дипломница прозападноориентированного вуза.
Расплатившийся с девушкой столь заманчивым обещанием, "пузырь" отнесся к своему посулу легкомысленно, и получившая диплом молодая специалистка, вполне готовая занять непыльное денежное рабочее место в столице, едва выловила его в редкий наезд в провинциальные пенаты. Мало ли что и кому обещает современный чиновник, никогда и ни перед кем, кроме начальства, не отчитывающийся? Но и Марина оказалась девушкой весьма современной, цепко держащей руку на пульсе своего времени, потому она запаслась солидными рекомендациями для обещанного трудоустройства: поскольку крутизной на диванчике в общественной приемной "пузырь" похвастать не мог, он хвастал другими своими подвигами, откровенничая по части увода средств из предвыборного общака. И Марине даже как лицу (вернее, другой части тела) приближенному поручил деликатное задание в этой области. О чем нынешняя министерская нищенка напомнила выловленному ею тогда федеральному представителю. Освежение памяти чиновника сыграло положительную роль в деле трудоустройства девушки.
На новом рабочем месте было сказано, что на первых порах получать она будет не меньше 30 тысяч, а там многое будет зависеть от того, как понравится начальству и прочее. Марина не сомневалась, что за этим дело не станет. Она думала, что министерство будет набито любовями слисками, и понравиться начальству на фоне этих молодящихся жеманящихся баб станет делом техники, дотошно изученной ею по нехитрым фильмам и камасутрам. Конечно, не без них, без слизок, но в основном министерские кабинеты были забиты не менее амбициозными в карьерских стремлениях дочками, внучками да такими же провинциальными, как она сама, алчными протеже. Так что на "понравиться начальству" рассчитывать было можно, но не нужно.
Ее обеспечили комнатой в благоустроеннейшем общежитии министерства в центре, за нее, правда, приходилось платить со всеми коммунальными и телефоном 450 рублей в месяц. И поначалу заплатили действительно больше 30-ти — 32 тысячи рублей. И потом тоже то 34, то 35. Вообще самым трудным в работе сотрудницы отдела мониторинга была необходимость являться на работу к 9 часам, что строго фиксировалось. На рабочем месте или уединившись можно и подремать пару часов. Такое положение Марина считала наследием “совка” — очковтирательством и формализмом. Вот почему бы молодой девушке, хронически недосыпающей из-за посещения дискотек, клубов, не приходить часам к 11? Что изменится? Все равно всем отделом сотрудницы день-деньской заняты курением, кофепитием, обсуждением нарядов и личной жизни друг друга и звезд. Ну а на то, за что им платят эти самые нищенские 26 тысяч, хватает и полутора часов: скачать из интернета информацию, заверстать в таблицы, положить на стол начальству — и готово дело. Конечно, когда проходят акции "ЕдРа", "Уже ушедших", в которых все сотрудники министерства обязаны принимать участие, им помимо обязательного отгула разрешают на другой день приходить на работу после обеда. Но такая лафа случается реже, чем хотелось бы участницам манифестаций.
Но вот как-то пришла за зарплатой и обнаружила наша беднячка... 26 тысяч рублей. Конечно, спросила: мол, почему так мало? Бухгалтер посоветовала все вопросы адресовать начальнице отдела. Та ответила невразумительно. В следующем месяце такое же безобразие — все те же жалкие 26 деревянных. Закричишь тут возмущенно-обреченно на нищету и прозябание: "Как прожить на эти деньги?!"
А когда сотрудница отдела мониторинга узнала причину наглого урезания оклада жалованья, то чуть не задохнулась от возмущения и ненависти к обобравшим ее. Оказывается, этим наглым пенсионерам, инвалидам и прочим льготникам надо изыскивать средства на оплату проезда. Денег взять неоткуда, так залезли в карман к Марине — министерство сократило премиальный фонд для сотрудников. Вот Марина ни у кого ничего не просит, а честно зарабатывает и покупает проездной, ни на чью пенсию не зарится. Вообще чего идти у них на поводу? Сегодня им проездные, завтра лекарства вынь да положь. И что, опять за счет Марины и ее министерских товарок? Она не может позволить себе разбрасываться тысячами. Они у нее уже все расписаны: на новый мобильник, на сапоги, на отдых в Египте, в конце сезона шубы будут продавать со скидками, на дискотеки. Из-за этих нахлебников надо ограничивать себя и так в более чем скромных тратах. В Москве столько соблазнов, возможностей! Но для всего нужны деньги, а их у Марины нагло отнимают.
Ну и как прожить на те жалкие крохи, что ей платят?