ИРАК: ВОЮЮТ ВСЕ

| | | | |
Владимир Филин
ИРАК: ВОЮЮТ ВСЕ

Недавно я посетил Ирак, и эта поездка оставила у меня весьма неоднозначные впечатления, противоречащие тому, что пишут и показывают российские и международные СМИ. С одной стороны, в относительной безопасности в Ираке можно чувствовать себя лишь в "зеленой зоне" Багдада — районе в центре города, где расположены правительственные учреждения и иностранные посольства. Но даже этот район регулярно обстреливают из минометов. Вся остальная территория — "красная зона". Там в ежедневном режиме стреляют, взрывают, похищают людей. Однако было бы неверно воспринимать происходящее как партизанскую войну местного населения против иностранных оккупантов. Скорее, в Ираке идет война "всех против всех", в которой американцы — лишь одна из сторон. Там конфликтуют три основных общины — сунниты, шииты и курды. При этом внутри каждой из них существуют свои противоречия.
Курды — наиболее проамериканская сила в Ираке. Они представлены двумя фракциями — Демократической партией Курдистана (ДПК) во главе с кланом Барзани и Патриотическим союзом Курдистана (ПСК), руководимым Джелалом Талабани, нынешним президентом Ирака. Курдская автономия, возглавляемая лидером ДПК, разделена между фракциями надвое: север и запад контролирует ДПК, юг и восток — ПСК. При этом основные запасы нефти Курдистана находятся в зоне контроля ПСК. Ситуация осложняется тем, что до сих пор нет определенности относительно статуса Киркука, который курды хотели бы видеть своей столицей. А также фактором Турции, по понятным причинам с подозрением смотрящей на конечную цель как ДПК, так и ПСК — создать независимое государство Курдистан. Наконец, на севере компактно проживает родственное туркам тюркское (туркменское) меньшинство, регулярно обвиняющее курдов в этнической дискриминации.
Еще более сложная ситуация у иракских шиитов. Их лидером является аятолла Али аль-Систани, сторонники которого возглавляют правительство в Багдаде. Их цель — создать в Ираке государство, в котором составляющие 60% населения шииты играли бы ведущую роль. Только что одобренная на сомнительном референдуме новая Конституция расценивается как крупный шаг к достижению этой цели. Однако с формированием реальных институтов государства, в особенности силовых структур, всё далеко не так благополучно. У шиитов для этого нет подготовленных кадров. Так, формально 80-тысячная и преимущественно шиитская армия Ирака реально насчитывает лишь 40 тысяч человек. Остальные — мертвые души, чью зарплату кладут себе в карман военные и правительственные чиновники. Публичное отношение сторонников аль-Систани к американцам — умеренно-критическое. Но в реальности шииты, как, кстати, и курды, в ближайшие несколько лет без них просто не смогут обойтись. Поэтому официальных требований со стороны правительства Ирака о выводе оккупационных сил не последует.
Весьма специфические отношения у иракских шиитов складываются с их единоверцами в соседнем Иране. Во времена Саддама Хусейна многие шиитские лидеры спасались от репрессий именно в Иране. После падения Саддама они вернулись и поначалу сверяли каждый свой шаг с Тегераном. Однако сейчас сторонники аль-Систани ведут себя всё более независимо от соседей, всё чаще вспоминают о том, что именно Ирак, а вовсе не Иран, является хранителем основных шиитских святынь.
Но главными врагами шиитов, несомненно, являются господствовавшие при Саддаме сунниты. Фактически против них в новом Ираке при американской помощи создаются армия, полиция и спецслужбы, кстати, крайне жестокие даже на фоне саддамовского "Мухабарата". Несомненно, именно против суннитов, а вовсе, несмотря на шумную риторику, не против американцев, укрепляется вооруженная шиитская организация Муктады ас-Садра.
Однако есть разногласия и внутри шиитского лагеря. На юге и востоке Ираке вокруг Басры всё более набирает силу местный сепаратизм, всё громче звучат голоса о необходимости отделения этого богатого нефтью региона и создания там "второго Кувейта". При этом за влияние на сепаратистов развернулась нешуточная борьба между оккупирующими эту часть страны англичанами и Ираном.
Наконец, суннитская община, фрагментированная на несколько десятков племен и кланов. При Саддаме вся элита страны, в первую очередь силовая, формировалась из суннитов. Сейчас эти люди оказались не у дел, не видят перспективы и чувствуют себя ущемленными. Своими врагами они считают не только американцев, но и, в не меньшей степени, курдов и шиитов. На определенном этапе этими настроениями воспользовались внешние силы: Франция, Германия, Иран, Сирия и Саудовская Аравия, которые на рубеже 2003-2004 годов создали тайную коалицию, направленную против республиканской администрации США и лично против Буша. Целью было помешать Бушу переизбраться на второй срок, а средством — превращение "суннитского треугольника" во "второй Вьетнам". Именно тогда в Ирак стали прибывать моджахеды со всего исламского мира во главе с шейхом Абу-Мусабом ас-Заркави, диверсионные действия которых послужили катализатором для всеобщей партизанской войны и постоянных нападений на американцев. Однако помещать переизбранию Буша они не смогли, второго Вьетнама не получилось. Сейчас основная масса диверсий суннитов направлена не столько против сил США, сколько против шиитов, а не менее половины ранее прибывших в "суннитский треугольник" иностранцев уже покинуло Ирак. Они перебазируются на север Афганистана, в район Кундуза. Кстати, это происходит при тайном содействии разведок США, Англии и Саудовской Аравии.
Что касается США, то у американского общества произошло привыкание к иракской войне, наподобие того, что имеет место у нас применительно к конфликту на Северном Кавказе. Каких-либо массовых антивоенных протестов на улицах американских городов, типа тех, что имели место в 1960-е годы, сейчас ожидать не приходится. Количество американских солдат в Ираке в три с половиной раза меньше, чем было во Вьетнаме, потери — в 25 раз меньше. При этом все американцы в Ираке — профессиональные военные, сделавшие сознательный выбор. Призывников в американской армии, как известно, сейчас вообще нет, тогда как во Вьетнаме их было большинство. Наконец, более 10% личного состава войск США в Ираке — не американцы, а завербовавшиеся за деньги и обещания будущего гражданства жители других стран: Мексики, Сальвадора, Колумбии, Чили, Филиппин. Как говорили мне в Багдаде американские военные, через год долю таких иностранцев планируется довести до 20-25%.
Так или иначе, у меня сложилось впечатление, что острота ситуации в Ираке в восприятии американского общества и военных резко снизилась. В ближайшие годы покидать эту страну США явно не собираются.