| | | | |
Влад Смоленцев
КОЛЁСА ХАМЫ
...Сначала родился звук.
Какое-то утробное непрерывное мычание.
Словно какая-то старая измученная жизнью корова прямо над ухом начала выдувать мучительное "м…м…м…м…м…", но никак не могла закончить его плачущим "у…у…у…"
И этот бесконечный звук "м" зачаровывал, уносил за собой. В нём было что-то от буддистского "АУМ", но без буддисткой безмятежности — в звучащем "м…м…м…" было только долгое мучение, терпение и покорность.
А потом я увидел колесо. Точнее — Колесо. Огромный странный, искристо-блестяще чёрный ни на что не похожий механизм. Неземной и одновременно какой-то реликтово земной.
Высота колеса поражала. Его верхняя точка возносилась на высоту пятиэтажного дома, а нижний край уходил под поток набегающей реки. Звук исходил от огромного деревянного чурбака — оси, вращавшегося в каменном пазу.
Передо мной была Нория Хамы.
Остроумнейшее и удивительнейшее сооружение рук человеческих. Водоподъемное колесо, которое приводилось в движение течением реки. Колесо стоит вертикально, лопасти по его окружности выполнены в форме лотков, которые при вращении колеса черпают воду, а в верхней точке выливают ее в отводящий желоб на подобие римского акведука, откуда вода под уклон бежит на поля, к домам, баням, фонтанам.
Я смотрел на норию, и в моём сознании никак не укладывалось то, что первые Нории в Хаме было сооружены ПЯТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ тому назад. И Хама по праву считается родиной водяных колёс.
Сегодня в Хаме работают шестнадцать Норий. Самая большая из которых Мухаммадия имеет диаметр двадцать один метр! А всего в провинции их около семидесяти.
Все Нории имеют собственные имена. "Хусами", "Ад-Дахше", "Ад-Даура" и другие, как и тысячи лет назад, продолжают работать и снабжают водой городские сады, мечети и часть города. Нория в районе Шейх-Мохиддин, объединяющая одновременно и водоподъемник, и мельницу; Нория Ма'амурия неподалеку от центра города, колесо которой весит 200 тонн, а почти пятиметровая ось — 5 тонн; Хусамия и ад-Дахше, снабжавшие водой старый город; ад-Ддура и другие вдоль русла Оронта, подающие воду в частные сады.
У каждого Колеса свой звук.
Одно тяжело мычит, другое рокочет так — словно горный поток с огромной скоростью несётся по камням, третье как будто разговаривает на каком-то древнем исчезнувшем языке, то поднимаясь до высоких нот, то почти шипит.
Я стоял поражённый, смотрел на вращающиеся колёса и вдруг на меня снизошло сатори. Произошёл сдвиг. Мир вдруг замедлился. Звуки исчезли. Ушла изнуряющая жара. Заколотилось быстро — быстро, а затем словно совсем остановилось сердце и голова опустела. Мысли ушли, ушли чувства, ушло ощущение тела — осталось только странное созерцание. Созерцание откуда-то из такой глубины сознания, когда кажется, что ты можешь видеть даже сквозь закрытые веки. Созерцание сна.
И в этот миг Колёса открыли мне свою тайну.
Передо мной вращались колёса Времени, колеса Жизни.
Миллиарды капель жизней всего сущего на земле вырывались чёрными источенными лопастями из тяжёлой реки Небытия и вознесённые в искристую солнечную высь начинали своё долгое падение вниз. От рождения к закату — смерти.
Капли жизни летели вниз, и каждая из них в этом полёте проходила свой вечный цикл. Детство, юность, зрелость, старость, смерть. В их непрерывном шелесте мне слышались смех детей, страстные стоны влюблённых, жалобы стариков.
И где-то там среди тысяч других жизней летела капля моей жизни. Мгновение — для вечности Колеса, но Вечность для меня.
Миллионы жизней рождались каждое мгновение и миллионы жизней каждое мгновение растворялись без следа в Небытии, чтобы смешавшись с другими быть вновь выхваченными из реки и быть вознесёнными вверх очередным колесом.
Миг за мигом, день за днём, год за годом, век за веком нории Хамы отсчитывают время нашего мира и пока они вращаются мир будет стоять.
…Приподнимем занавес за краешек,
Такая старая, тяжелая кулиса.
Вот какое время было раньше
Такое ровное — взгляни, Алиса.
Но плохо за часами наблюдали счастливые
И нарочно время замедляли трусливые,
Торопили время, понукали крикливые,
Без причины время убивали ленивые.
И колеса времени стачивались трением —
Все на свете портится от трения.
И тогда обиделось время,
И застыли маятники времени.
И двенадцать в полночь не пробило,
Все ждали полдня, но опять не дождалися
Вот какое время наступило,
Такое нервное — взгляни, Алиса.
И на часы испуганно взглянули счастливые,
Жалобную песню затянули трусливые,
Рты свои огромные заткнули болтливые,
Хором зазевали и уснули ленивые.
Смажь колеса времени не для первой премии,
Ему ведь очень больно от трения.
Обижать не следует время —
Плохо и тоскливо жить без времени.
1.0x
