БЕЛГОРОД-СТРАНА-МИР

| | | | |
Евгений Ростиков
БЕЛГОРОД-СТРАНА-МИР
На связи Минск
Похоже, мы так никогда и не будем знать своей истории. Делают-то ее кровью и потом самые достойные граждане, а вот пишут, трактуют ненавистники, которые и отношения никакого к нашему народу не имеют.
Приведу один наиболее показательный пример. В середине марта, незадолго до нападения варшавских хулиганов на русских мальчишек и ответного мордобоя в Москве, разразился дипломатический скандал по поводу присвоения одной из площадей польской столицы имени Джохара Дудаева. МИД России поручил депутатам Мосгордумы подготовить "симметричный ответ". Те пообещали переименовать улицу Климашкина, на которой находится посольство Польши в Москве, в улицу генерала Михаила Муравьева. Поляки почувствовали себя оскорбленными: генерал-то этот, по их разумению, недостойный. В 1863 году за жестокое подавление польского мятежа, его, мол, прозвали "вешателем". Только я считаю, далеко не "симметрично" на площадь террориста Дудаева отвечать улицей в честь человека, который всю жизнь положил на борьбу с террористами и террором. Слишком много чести для поляков и их посольства.
Михаил Муравьев, представитель древнего руского рода, наделенный выдающимися способностями, уже в 15 лет основывает Московское общество математиков. В 1812 году он был ранен в Бородинском сражении. Сблизившись с декабристами, Муравьев отвергнет их радикализм, что не спасет его от Петропавловской крепости. Потом, оказавшись на свободе, он становится губернатором Могилева. С тех пор его жизнь, с короткими перерывами, будет связана с Северо-западным краем, т.е. с Беларусью.
Еще накануне мятежа 1830-1831 гг. Михаила Николаевича поразило обилие в Беларуси поляков на всех уровнях государственной администрации, которые даже не считали нужным скрывать своих антироссийских взглядов. Кстати, эта проблема существовала в Беларуси и в годы советской власти. Еще острее стоит она сейчас. Об этом не принято говорить, но пропольские настроения всегда доминировали среди творческой интеллигенции, и прежде всего среди белорусских писателей. Только и среди чиновничества партийного и государственного несоизмеримо много было и остается выходцев с западных регионов Беларуси. Еще тогда, в 30-х годах XIX века, Михаил Муравьев предпринял попытку реформировать систему подготовки и обучения будущих чиновников. Закрыв пропольский Виленский университет, он добивается, чтобы для выходцев Северо-Западного края широко распахнули двери университеты Санкт-Петербурга, Москвы. Но самого Муравьева к тому времени переводят в Курск. И как это не раз случалось, задуманное благое дело из-за бесконтрольности приносит только вред. Столичные вузы заполонили в основном шляхтичи, которые станут создателями подполья сепаратистов в российской столице, идеологами и руководителями нового польского мятежа.
Пройдет полтора столетия, и история повторится. В прошлом году Лукашенко вынужден был закрыть в Минске так называемый белорусский лицей, который фактически готовил пропольские кадры. Не случайно, что его организаторы и часть учащихся, перебравшись в Вильнюс, тут же были открыто взяты под опеку польским государством.
Вернемся к 1863-му году. Стало уже аксиомой утверждение, что поляки пошли на новый кровавый мятеж, чтобы восстановить свою независимость. Но не в пример нашим безграмотным историкам и идеологам, поляки уже тогда смотрели дальше. Целью их было возрождение Великой Польши, т.е. не просто присоединение к ней исконно белорусских и украинских земель, но ликвидация… Российской империи. Это отвечало прежде всего интересам западных государств. Англия, Австрия, Дания, Голландия, Испания, Италия, Османская империя и Папа Римский тут же предъявили Российскому правительству ультиматум, требуя пойти на уступки полякам, и Россия, ослабленная Крымской войной, казалось, капитулирует. Тогда по предложению канцлера Горчакова генерал-губернатором охваченного мятежом края назначают 67-летнего Михаила Муравьева.
По прибытии в Вильно он вводит военное положение и приказывает закоренелых мятежников и убийц казнить публично. Но смертные казни совершались только после тщательного разбирательства и лишь по приговору суда. Более того, читая описания убийств, совершенных мятежниками, поражаешься мягкости российского правосудия. "Восставшие" и созданные поляками группы "кинжальщиков" безжалостно вырезали, забивали людей кольями, пиками. Среди их жертв были русские офицеры, солдаты, православные священники, но прежде всего крестьяне, отказавшиеся поддерживать мятеж. За эти и другие злодеяния по приговору суда было казнено 128 человек. И тем не менее, в Европе, как это практикуется и сегодня, поднялся визг о "жестокости русских". А ведь незадолго до этого польские и австрийские паны, с молчаливого одобрения той же Европы, залили кровью украинских крестьян всю Галицию. В 1857-59 годах англичане при подавлении восстания сипаев в Индии не просто прибегнут к массовым, без суда и следствия расстрелам бунтовщиков, но, привязав к жерлам пушек, будут расстреливать их ядрами…
Поляки всегда отличались умением создавать мифы. Но мятежники и террористы остаются героями не только для поляков, но и для… иных белорусов, которых они в лучшем случае почитали за холопов. Как ни странно, каждый номер правительственной газеты "Рэспубліка", в которой я работаю, выходит с эпиграфом польского террориста-фанатика Кастуся Калиновского, казненного по приговору суда в том же 1863 году. Из государственного, куцых областных и районных бюджетов при поддержке западных посольств восстанавливаются бывшие замки, дворцы польских мятежников, которые академическими историками и писателями скромного называются "борцами за независимость". Кого? Да кого угодно, только не белорусов.
А генерал-губернатора Михаила Муравьева, который подписал невиданный для того времени указ "Об экономической независимости крестьян и юридическом равноправии их с помещиками", наделил их землей, конфискованной у польской шляхты, заложил в Беларуси высококультурное и производительное сельское хозяйство, открыл широкий доступ к должностям в различных сферах местному православному населению, создал ряд народных училищ и семинарий, которые должны были служить "образовательным форпостом и отпором католицизму", — графа Михаила Николаевича Муравьева-Виленского, по наговору польского шляхтича, по-прежнему называют "вешателем".