| | | | |
Анна Серафимова
ЖИЛИ-БЫЛИ
Занимаясь с детства спортом, я была не только увлеченной спортсменкой, но и истовой болельщицей. Кроме своего любимого волейбола, следила за соревнованиями по боксу, штанге, фигурному катанию, хоккею. Присутствуя на турнире или дома у экрана телевизора, я сопровождала свое боление криками, аплодисментами, возгласами, прыганьями, бессильными беганиями по комнатам. Действительно болела: нормальным здоровым поведением это не назовешь. Мое искреннее участие в судьбе спортсменов удивляло маму, с особенным непониманием она наблюдала за переживаниями о боксерах: "Что тут может нравиться, тем более девочке? Бьют друг друга прямо по лицу!" Я не могла объяснить, что мне нравилось. Но мне нравилось все!
Один лишь вид спорта я никогда не понимала, не смотрела, не испытывала ни малейшего интереса к нему — это футбол. Штилевое равнодушие. До сих пор. Но однажды пошла в компании на какой-то важный футбольный матч, предчувствуя скуку и разочарование. Однако поначалу, поддавшись на эмоциональное настроение окружающих, даже вовлеклась в процесс сопереживания. Фаворита в данном случае у меня не было и не могло быть, поэтому, как часто бывало, стала болеть за более слабого, проигрывающего. В общий шум, ор, свист я по мере темперамента и хода игры вливала свой посильный вклад. А поскольку была на стороне более слабого, то пребывала в волнующемся меньшинстве.
Но скоро меня стало что-то настораживать в игре. Она была полна живости, усилия игроков — на лицо, объективность судьи — выше всяких похвал. Но не оставляло ощущение какого-то подспуда. И я потеряла всякий интерес. С трудом досиживала до конца, сразу объявив приятелям, кто в данной игре победит. И не ошиблась.
Тогда не было столь распространенным такое явление, как договорные матчи. Но тот матч был именно таким — договорным. Я и не сформулировала это, просто почувствовав, поняла и не только разочаровалась, но испытала неловкость за игравших и обиду за себя: меня так нагло обманывали в корыстных целях, клянясь в искренности и щедро-разнообразно ее демонстрируя, в том числе парой мордобитий и споров — ругани с судьей. С тех не недавних пор у меня некоторое чутье и оскорбляющееся неприятие подобных действ. Я не люблю, когда меня обманывают, держа таким образом за дуру.
А договорных матчей сейчас по всему миру и в нашей многострадальной стране — уйма. Один из самых первых и памятных— под названием "Как поссорились Михаил Сергеевич и Борис Николаевич". Цель, предмет договора высокие дивиденды от него высоких договорившихся сторон — уже ни для кого не тайна. Особенность договорных действ в том, что они должны производить впечатление правдивых-расправдивых, чтобы никто и заподозрить не мог, а особенно носа подточить. Даже не все участники знают подоплеку, а посвященные не признают участие в таком действе никогда. Это же уголовное деяние! Да и свою продажность не всякому хочется официально удостоверять.
Из недавних таких, не обделенных вниманием мировой общественности, можно выделить матч под названием "Выборы на Украине". Боже, как было разыграно! Мне казалось, я слышала знакомый голос, доносящийся с небес: "Верю! Верю!" — Станиславский ликовал и праздновал триумф своего метода.
Какие силы были вовлечены! Какие средства пошли на данную инсценировку! Поболе, чем на голливудские поделки. Но с самого начала было ясно, кто победит в этой "честной бескомпромиссной борьбе". Конечно, могли обойтись и одним туром. Но не было бы той правдивости. И главное — не была бы достигнута еще более важная цель, чем победа Америки на этих выборах: не было бы продемонстрировано очередное, последовавшее сразу за выборами в Грузии, поражение России, того, на кого она якобы ставила. А это, повторюсь, унижение — поражение, продемонстрированное всему миру, было более важной целью у заокеанских режиссеров-постановщиков.
Их настораживает то, что русские (я не говорю о правителях) отделываются от навязанных демократами чувства вины за все и вся, избывают русские пораженчество, вдалбливаемое со всех рупоров и каналов. И вот, чтобы унизить, преподается урок поражения всей страны: якобы мы — на Януковича (что мне Янукович, что я Януковичу, на стороне которого еще и Кравчук?), а он позорно проигрывает, и мы поставлены таким образом в позу. И хохлам надо дать почувствовать свое превосходство над москалями: геть! Только горючее оставьте!
Из той же серии и многосерийка с Касьяновым. Вообще Михал Михалыч получил предложение, от которого не только трудно, но невозможно отказаться. Выбора у господина "Два процента" нет. И поступило столь безальтернативное предложение от страны, в которой право выбора является общенациональной иконой. Более того, если вдруг эта страна заподозрит любую другую в том, что там нет должного выбора неважно чего неважно кем, то немедленно разгромит такую попирающую право выбора к чертовой матери со всем населением вместе. Нет, вернее, выбор у процентщика, оказавшегося вдруг отцом русским демократам, был. Но при всем его разнообразии при ближайшем рассмотрении оказывался не так широк, как натура миллиардера: либо участь такого же бывшего — Лазаренко (главное, по тем же пунктам обвинения), либо ливанского, оплаканного безутешными сторонниками, либо российский престол. Престол оказался Михал Михалычу как-то ближе к... уму и телу. Тем более, возле он уже бывал, может, и примеривался даже, шутки ради. Но в каждой шутке, в чем и убедился, — лишь доля ея. А мы все более убеждаемся, что наша жизнь — все более — игра. Причем договорная. Даже в тех случаях, когда все выглядит серьезно и касается важных аспектов нашей жизни.
1.0x
