МЕГАМАШИНА

| | | | |
Григорий Орлов
МЕГАМАШИНА

На Рожество Иоанна Предтечи 7 июля град Лондон оглашал вой полицейских сирен, плач англосаксонских женщин и глухое бормотание молитв в мусульманских кварталах. Нелепо постфактум рассуждать о неизбежности случившегося, о терактах, предотвращенных в свое время доблестной британской контрразведкой, о той роли, которую Британия, несомненно, играет в странной "войне кажимостей" (fake war) между постхристианским Западом и мусульманским Востоком. Нелепо, потому что атака на Лондон случилась именно сейчас и интересна даже вне ее сиюминутного контекста (саммит G8, олимпиада и участие британцев в иракской кампании).
Не останавливаясь на экономических или политических причинах случившегося, можно попытаться взглянуть на этническую, культурную и религиозную составляющую конфликта. Известно, что современная столица Соединенного Королевства являет собой многонациональный мегаполис, жизнь которого протекает в разных измерениях и с разной степенью напряженности. Будни богемного Сохо так же далеки от повседневности лондонской корейской диаспоры, как жизнь делового центра в Сити от подпольных радений кровавых вудуистских сект. Кстати, именно в этих негритянских сектах за последние пару лет участились случаи человеческих жертвоприношений, насильственных экзорцизмов, сопровождаемых малоисследованными ритуалами и, что страшнее всего, жертвами чаще всего становятся дети, недавно привезенные с Африканского континента. Волна иммиграции из голодающей и терзаемой СПИДом Африки в Британию (и Западную Европу в целом) не идет на убыль, и неудивительны поэтому лицемерные ужимки британских властей и масс-медиа вроде последнего концерта "Сделаем бедность историей" (Make poverty history), сбор средств с которого якобы пойдет на помощь бедной страдающей Африке. При этом определенный процент черного населения Лондона исповедует ислам, и к тому же взрывы в деловом центре города в час пик вряд ли затронули кого-либо из африканцев, занятых в основном в других сферах бизнеса и услуг (случайные жертвы дела не меняют).
Однако нам не обязательно заострять внимание на расовой или этнической теме. Столь же интересна проблематика гендерная. Если мы хотя бы мельком взглянем на положение женщины в многочисленной лондонской мусульманской общине и сравним его с положением женщины среди белой и секуляризованной публики, мы увидим два мира, два положения вещей во всей красе. Если мусульманская женщина, появляясь на публике в магазине или на автобусной остановке, носит платок (хиджаб) или даже паранджу, подчиняется своему мужу и не играет существенной роли в религиозных или внутриобщинных делах, то белая женщина давно уже командует парадом и особенно не стесняется в самовыражении. С одной стороны, белая женщина вызывающе сексуаль- на и агрессивна, ее поведение в любом традиционном обществе сочли бы непристойным и истолковали бы вполне однозначно. Мелькание обнаженных животов, обтягивающие джинсы, тесные маечки — округлый взрыв женской плоти готов разнести лондонское, московское или нью-йоркское метро без особой разницы. Но к этой стороне женской агрессии цивилизация модерна хоть как-то привыкла. Сложнее разобраться с новыми проявлениями этой агрессии, с яркими и экзотическими плодами постмодерна. Если вы зайдете сегодня в полупустой англиканский храм, то почти обязательно увидите священницу (женщину-священника), делающую вид, что она служит литургию или совершает таинства. У таких дам обычно короткая стрижка, острый пронзительный взгляд, вообще они — женщины решительные, и неизвестно еще, чего от них ждать малочисленным прихожанам. Так что если сфера сексуального подавлена женским началом уже давно, то сфера сакрального на протестантском Западе только становится женской прерогативой.
В случае Британии вообще небезынтересно, что власть на острове издавна связывалась с женским началом, несмотря на относительно патриархальные периоды правления мужчин: самое громкое восстание против римлян возглавляла бриттская царица Боудикка, ставшая позже национальной героиней, начало Британской империи было положено королевой-девственницей Елизаветой, а расцвет ее относится к правлению королевы Виктории (чье символическое значение явно недооце- нено, ведь ее имя — прямой перевод на латынь имени "победоносной" Боудикки). Наконец, в последнее время мы видели у руля Британии премьера Маргарет Тэтчер и странную пародию на первую Елизавету — Елизавету Вторую Ганноверскую. Окруженная мировым океаном Британия не только правит морями, но и просто купается в этой женской водной стихии. Мужская пуританская закваска истощилась, смотреть правде в глаза сложно и неприятно, поэтому 7 июля толпы служащих из Сити и других центральных офисов отправились в пабы — снять стресс и расслабиться. Если в пуританской глубинке США после 11 сентября отдельные смельчаки били мусульман и громили мечети, то белая Британия ответила на теракты вяло и неуверенно.
Понятно, что ислам как одна из последних чисто мужских религий не может мириться с агрессивным господством матриархата. Причем эта стихийная основа конфликта характерна не только для Британии, но и для всего западного мира, не исключая России. Конечно, можно возразить, что экономические или политические причины "террористической" войны куда важнее. Однако не будем забывать, что культурная и религиозная составляющая куда глубиннее и неразрешимей. Если зайти в лондонские переулки возле вокзала Кингс Кросс, можно увидеть группы мусульманских мужчин в национальных одеждах, нервно курящих и обсуждающих новости. Недовольный арабский ропот под несмолкаемый шум лондонского дождя.