| | | | |
Николай Анисин
ВАРИАНТ «МАЯКА». О 75-летии колхоза — радостном и чуть грустном
"Россия — дикое поле", — начертал Иван Ильин по окончании гражданской войны. Тогда громадные просторы русской пашни зарастали бурьяном и кустарником…
"Россия — дикое поле".
Эти слова Ивана Ильина — актуальны в наши дни. Теперь опять несметные гектары русской пашни покрываются бурьяном и кустарником…
Удар Первой мировой и гражданской наша деревня выдержала. С начала двадцатых из года в год все больше запущенной пашни вводилось в оборот. Удар же реформ Ельцина — Путина оказался для русской деревни страшней двух войн. Вот уже почти 15 лет мы все теряем и теряем урожайные пахотные земли.
Реформа — это преобразование. Диверсия — это повреждение. Государство при Ельцине-Путине так преобразовала политику в отношении деревни, что она получила одни лишь повреждения. Реформы обернулись чистыми диверсиям против крестьянства.
Заброшенные поля, скелеты разоренных ферм, машинных дворов и зернотоков можно увидеть и в центре России, и на окраинах. Но наше крупное сельское производство все еще скорее живо, чем мертво. Выжили те крестьянские коллективы, которые сумели защитить себя от диверсий власти. Вот один тому пример.
Воскресным июньским днем я был вблизи старинного города Перемышля — в деревне Горки. На юбилее ее колхоза "Маяк". Ему исполнилось 75 лет. У него славное прошлое и отнюдь не безысходное настоящее.
Колхоз в Горках создавали крестьяне с большими амбициями: наречем хозяйство "Маяком" — и всегда и всем будем светить и показывать, как победить нужду. Сильный душевный подъем новых колхозников отразил в своем стихе местный горский поэт.
Буржуи, сукины вы дети,
Сгубили Сакко и Ванцетти,
Убили Войкова в Варшаве,
Грозите нашенской державе.
Но Красна Армия крепка.
Уж коли даст она пинка,
То даже Чемберлен — бандит, прохвост,
И тот, увидите, опустит хвост.
А мы, сплотившись дружно за колхоз,
Пахать мы будем и возить навоз,
Хлеба растить до потолка
И быть Отчизне сильной на века.
Колхоз "Маяк" с энтузиазмом вкалывал и всегда раньше думал о Родине, а потом о себе. Особенно это проявилось в лихую годину.
Немецких оккупантов выкурили из Перемышльского района в декабре 1941-го. А весной следующего года женщины, старики и подростки колхоза "Маяк" вышли в поле. Лошадей не было. Пахали на себе и коровах, которых не успели съесть немцы.
Чуть позже в Горках был создан фонд помощи Красной Армии. В этот фонд колхозники сдавали деньги, продукты с личных подворий, сушеные грибы и ягоды.
4 марта 1943 года крестьянам "Маяка" прочитали обращение к ним товарища Сталина. Вот текст телеграммы Верховного Главнокомандующего:
"Секретарю Перемышльского райкома ВКП(б) Смирнову. Передайте колхозникам и колхозницам района, собравшим 1225 рублей на танковую колонну, мой братский привет и благодарность Красной Армии".
Довоенный объем производства "Маяк" восстановил в 1948 году. Колхоз исправно выполнял установленные ему планы по продаже государству сельхозпродукции, государство обеспечивало его кредитами на развитие. Кредиты эти могли бы быть все большими и большими. Но Хрущев бросил огромные ресурсы на освоение целины в Казахстане. Там земли вспахали и подняли пыльные бури. В результате разорительных вкладов в целину возрождавшиеся русские колхозы лишились необходимой государственной поддержки. Колхоз в Горках в том числе. И, вероятно, "Маяк" не светил бы впредь ярко, если бы в 1954 году его не возглавил талантливый хозяйственник Иван Григорьевич Кузнецов.
Кредо Кузнецова как председателя, наверное, можно выразить так: на государство надейся, а сам не плошай, главное — опора на собственные силы. Каждый рубль из скромных доходов колхоза и скупых госкредитов должен вкладываться в производства с умом. То есть приносить заранее просчитанную отдачу. Каждый колхозник должен быть лично заинтересован в экономии общих средств и росте вала сельхозпродукции. Кузнецов создал в "Маяке" эффективную систему материального поощрения, и это вкупе с рациональными капвложениями со временем начало приносить колхозу миллионные прибыли.
"Маяк" светил. Светил заманчиво, и под его крышу попросились четыре соседних колхоза. Объединение состоялось, и прежде убыточные хозяйства вскоре позабыли о былых неурядицах.
В пору Брежнева государство стало чуть щедрее к колхозам. Это действию принципа опоры на собственные силы не мешало, а помогало, и "Маяк" значительно нарастил свои производственные фонды и развернул строительство благоустроенного жилья. Шалопутную политику Горбачева колхоз перенес почти безболезненно и до захвата Кремля Ельциным являлся мощным рентабельным сельхозпредприятием.
И вот грянули рыночные реформы. Появляется указ Ельцина, разрешающий делить землю и имущество колхозов-совхозов между их работниками. Под крупное производство закладывается мина. В тех коллективных хозяйствах, где она взорвалась тогда, сегодня заброшенные поля и скелеты производственных зданий.
Колхозники "Маяка" соблазну реформы-диверсии не поддались. Сохранили колхоз. Он мог работать с прежней производительностью. Но бешено поскакали вверх цены на энергоносители, а цены на колхозную продукцию и близко угнаться за ними не могли, ибо реформаторы-диверсанты распахнули границы для иностранных продуктов. Эти продукты продавались ниже себестоимости — государство на Западе оплачивает половину расходов фермеров. Государство же у нас показывало сельхозпроизводителям кукиш.
"Маяк" был не способен конкурировать по цене с поставщиками импортных харчей и стал сворачивать производство. Невозможность продавать продукцию вела колхоз к банкротству. Но оно не состоялось.
Новый председатель "Маяка" Валерий Иванович Еремеев прежний колхозный принцип опоры на собственные силы сумел применить в новых условиях. В условиях дикого рынка.
Когда в 1994 году Еремеев стал к рулю "Маяка", страна задыхалась от неплатежей. За кредиты надо было платить свыше двухсот процентов годовых. Взял миллион — через год верни два миллиона. А как при том производителю готового товара расплатиться с поставщиками сырья или материалов?
Качественное молоко "Маяка" готовы были покупать кондитерские фабрики. Но они, придавленные высокими банковскими процентами, не имели денег на закупку. Из безвыходной вроде ситуации Еремеев нашел выход. "Маяк" поставлял кондитерам молоко, а плату за него брал сладостями. Конфеты с зефиром оптом и в розницу продавались на рынках, в городских магазинах за живые деньги, и колхозники получали зарплату. Бартер, то есть расчет товаром за товар, Еремеев использовал и для прямого натурального вливания в производство. Картофель колхоз менял на солярку и бензин, мясо на запчасти, зерно на удобрения, и работа на его полях и фермах не утихала.
"Маяк" уберег от реформ-диверсий свою производственную базу и сохранил кадры. Но перспективы у него были туманные. То с тем перебои, то с этим — ну нельзя же вечно латать дыры. Дикий рынок терзал колхоз, и дотерзал бы, наверное, если б не дефолт 1998 года.
С обвалом рубля завезенные на доллары харчи стали стоить дороже и возрос спрос на отечественные продукты. В результате на банковском счете "Маяка" впервые за время реформ-диверсий появились деньги…
И вот минуло семь лет. "Маяк" отмечает свое 75-летие. В сквере у Дома правления колхоза густо-прегусто народа. Много молодежи и детей. Варится уха в объемных кастрюлях, жарятся шашлыки на мангалах. Все столики в сквере заняты. Столпотворение — у сцены. Самым достойным колхозникам преподносятся ценные подарки — наборы парфюмерии, коробки с электроникой и даже с мобильными телефонами. Дружественный "Маяку" вертолетный полк получает в дар от колхоза телочку. Гремит музыка, и председатель Еремеев вручает на сцене ордера на бесплатные квартиры…
Если "Маяк" способен строить новое жилье, то этим все сказано о его производственных показателях. С опорой на собственные силы колхоз, невзирая на пакости дикого рынка, достиг достатка. Ура! Но на фоне всеобщего веселья в сквере мне было и радостно, и грустно одновременно. "Маяк" может позволить себе пошиковать, то есть устроить пышный праздник с подарками, с фейерверком и скачками через барьеры породистых лошадей из Калужской спортшколы. Колхозники уверенно смотрят в будущее и не боятся рожать детей — к резиновому батуту длинная очередь крепких малышей, желающих порезвиться. Как приятно это видеть! Но кому сегодня нужен свет "Маяка", кроме него самого?
В советское время 30 колхозников из Горок были награждены государственными наградами — орденами и медалями СССР. Во время нынешнее Кремль никаких крестьян вообще не замечает, и ему все равно — хоть процветай "Маяк", хоть сгори он синем пламенем. Наплевательское отношение высшей власти к судьбе деревни не только лишает крестьян высоких моральных стимулов к труду. Оно порождает расщепление общества на корпоративные молекулы и закрепляет отчуждение между ними. Таким образом рушится единение народа и навсегда сохранятся внедренная реформами-диверсиями социальная несправедливость. Кто выстоял — живи, кто согнулся — сгинь.
"Маяк" на сей день — это своего рода коммуна-республика с собственными флагом и гербом. У колхоза есть неделимый фонд — производственная база и жилье. Квартиры и дома никто из колхозников не вправе приватизировать. Председатель "Маяка" Еремеев строил себе дом 10 лет. Построил наконец. Но если он куда-то из Горок переедет, дом останется колхозу. Все финансовые и важные организационные решения выносятся правлением и общим собранием. И только ими. Пока "Маяк" успешен, его самоизоляция — благо. Ну а случись что?
В 2004 году прибыль колхоза в Горках составила почти 9 миллионов рублей. "Маяк" исправно платит государству — всем нам — налоги. И дай Бог, чтоб его миновали стихийные и финансовые потрясения, ибо демократическое государства как не помогало ему никогда, так не поможет.
Юбилейный банкет в Горках мне запомнился не обилием напитков и закусок, а теплыми словами в адрес колхоза его традиционных партнеров. Искусство выживать с опорой на собственные силы требует искусства заключать и укреплять бизнес-союзы. Председатель "Маяка" Еремеев в том поднаторел, и он верит, что в нынешнем варианте колхоз встретит 100-летний юбилей с еще большими успехами.
1.0x
