СТРАНА «ЖМУРОВ». О новом фильме Алексея Балабанова

| | | | |
Владислав Шурыгин
СТРАНА «ЖМУРОВ». О новом фильме Алексея Балабанова
Ещё задолго до выхода на экран "Жмурок", когда только впервые прозвучало название новой картины, у меня возникло озорное желание написать рецензию на фильм, который я ещё не видел и который ещё даже не был на тот момент до конца снят. Мне казалось, что я ЗНАЮ, о чём снимает свой новый фильм Алексей Балабанов.
Сейчас даже немного жалею, что закрутился и не написал. Посмотрев "Жмурки", я убедился в правильности своих предчувствий.
После "Войны", где Балабанов беспощадно и страшно показал, что страны у нас уже фактически нет, он не мог остановиться на этой констатации, замереть на полпути и отправиться снимать какого-нибудь "Статского советника" или "Ночной дозор".
После "Брата" и "Брата-2" "Война", при всей ей глубине и трагичности, не могла стать точкой в его исследовании сегодняшней России. "Война" не исчерпала эту тему.
Страшный смысл "Войны" в том, что некогда великая русская нация сегодня оказалась загнанной в убогие резервации, где ей принадлежат лишь больничные койки, места в чеченских "зинданах" да квадратные метры могил. У нас больше нет страны! Нет России!
Каюсь, приняв "Войну", я всё же на волне первых военных успехов второй чеченской кампании искренне считал, что событийно фильм больше относится к первой чеченской войне. Верил, что ситуация коренным образом изменилась. Что это разбойничье логово будет наконец разорено и усмирено. Но прошло всего два года, и фильм самым непостижимым образом вдруг совпал и слился с действительностью. Сегодняшняя Чечня — это именно та Чечня, которую показал Балабанов в "Войне". Муторная, увязшая в коррупции, измене и межклановых разборках. Но по-прежнему антирусская и беспощадная. По-прежнему не усмирённая Россией и паразитирующая на России.
В "Войне", кстати, есть и начало "Жмурок". Небольшой сюжет, где на пикнике молодые ребята с суровыми и скорбными лицами поминают своих погибших товарищей. Погибших не на войне, не за Родину, не за интересы Империи, а в бандитских разборках. Фактически в войне друг с другом.
Вот об этой бессмысленной и кошмарной войне фильм "Жмурки".
Я не знаю, с чьей руки "Жмурки" вдруг стали подаваться как некая "чёрная комедия".
И алчущий "лёгкого отдыха" россиянский "пипл" попёр на "Жмурки", как на Тарантиновского "Убить Билла". Попёр и обломился. Это не Тарантино и не весёлая романтическая сага "Убить Билла", это страшные Стоуновские "Прирождённые убийцы", которых так и не приняла Америка. Не приняла потому, что видеть себя ТАКОЙ Америка не желала. Думаю, что именно по этой же причине многим критикам не понравились "Жмурки". Видеть сегодняшнюю Россию ТАКОЙ им просто не по силам. Это лишает покоя и сытой уверенности в будущем.
Мне жаль побитого тем же Тарантино в Каннах-94 Н. Михалкова, который, видимо, вполне искренне считает, что "Жмурки" это некий стёб над бандитскими "киносагами", чёрная комедия, попытка профанировать бандитскую тему в кино.
Нет. Смысл "Жмурок" куда страшнее и трагичнее. Фильм снят о беспощадной войне нации самой с собой, о войне на самоуничтожение, о коллективном самоубийстве. На протяжении всех ста пяти минут фильма его герои без жалости и пощады, без сомнения и страха божьего "мочат" друг друга из всех возможных калибров, режут, пытают, прижигают, рубят и травят.
Смотришь "Жмурки" — и не можешь отделаться от ощущения, что смотришь какой-то сюрреалистический фильм про войну. Точнее, про коллективное самоубийство. И в этой войне на самоуничтожение есть свои герои. Балабанов, словно издеваясь над действительностью, "впечатывает" все классические подвиги войны. Это и русский эфиоп, молчащий под пытками, так и не предавший своих товарищей, и стоически переносящий операцию без наркоза, как какой-нибудь полярник, партизан или моряк, бандит с папкой, презирающий смерть "палач" из морга, несломленный "бригадир" в исполнении Гарика Сукачёва. Матросовы, Космодемьянские, Гастелло, Талалихины — все они собраны здесь, и все участвуют в коллективном самоубийстве.
От настоящих героев всех их отличает только одно — у Матросова, Гастелло, Космодемьянской была Россия, была Родина, за которую они сражались и умирали, а у балабановских героев нет России, нет Родины. Действие происходит в городе без имени и времени. В городе — резервации. По сути, все балабановские герои — зомби, у которых стёрли душу. И все их лучшие черты — воля, стойкость, мужество, верность — тут же теряют свой высокий смысл и служат только одному — злу самоуничтожения. И надо отдать должное актёрскому ансамблю — они великолепно это сыграли. Иногда на грани гротеска, на грани фарса, но при этом стопроцентно узнаваемо, точно. И сложно выделить здесь чью-либо отдельную игру. Все прекрасны. И Маковецкий, и Дюжев, и оба Панина, и Догилева с Певцовым... Несмотря на то, что у большинства роли были чрезвычайно короткие, иногда в две реплики, артисты смогли сыграть эпоху, сыграть время, что является чрезвычайно редкой удачей.
Если "Война" фильм о том, что у русских отобрали страну и лишили Родины, то "Жмурки" — это фильм о людях, живущих уже в абсолютно чужой и безразличной им стране.
С просмотром фильма мне очень повезло. На дневной сеанс в "Ударник" завалилась небольшая компания крепких "братков" среднего возраста и среднего достатка. С широкими золотыми цепями, крепкими "выями", мясистыми бритыми затылками и перстнями-печатками. Немного подвыпившие, они алкали культурного отдыха. Первая треть фильма прошла под радостное ржание и одобрительные комментарии этой компании, но уже к середине фильма мужики почему-то "набычились", затихли, а вскоре в зале уже то и дело раздавался крепкий мат и ругань. Ещё через четверть часа, выкрикивая цветистые русские выражения, общий смысл которых: "Тут из честной братвы уродов делают!" — компания покинула зал.
Они вдруг поняли, что этот фильм о НИХ! И смотреть на себя ТАКИХ со стороны было невыносимо.
Балабанов — это Достоевский сегодняшнего русского кинематографа.
Его фильмы больны той самой петербургской чахоткой безысходности, которая так мучительна у Достоевского. Но Алексей Балабанов — тот художник, который пишет портрет современности, тот, чьи ленты останутся, когда будет снят третий ремейк пятой серии "Ночного дозора", а потому сняться у него — значит остаться в истории.
Самыми страшными кадрами фильма стала, пожалуй, последняя сцена. 2005 год, на фоне Кремля два выживших и "поднявшихся" бандита обсуждают свои дела. И эта сцена — приговор Балабанова нынешней лживой путинской эпохе. Зритель ведь очень хорошо понимает, КТО сегодня из депутатов и депутатских фракций может делить бюджет, КТО может сидеть на фоне Кремля и КТО сегодня правит страной. И ответы Балабанова на эти вопросы не оставляют никаких иллюзий. ЭТИ бандиты Россию могут только в очередной раз разделить и перепродать. Но возродить — никогда!
И песня "Недавно гостила в чудесной стране…", ставшая гимном либерального поколения "Ассы", становится траурным маршем эпохи.
Балабанова становится модным ругать. Высоколобые либеральные критики, перекрикивая друг друга, обвиняют его в потакании низменным вкусам толпы, в циничном натурализме, аморальности и эпатаже. Но этот оскорбительный, жгучий, как пощёчина, балабановский катарсис и есть та правда, которая и делает настоящее кино — настоящим, как бы там ни пытались по этому поводу злословить некоторые "эстеты". И русского в его кино на порядок больше, чем во всех "Статских советниках" и "Турецких гамбитах" вместе взятых.