| | | | |
Владислав Шурыгин
НА СМЕРТЬ ВОЙТЫЛЫ
Когда советские войска освободили Польшу от гитлеровцев, Каролю Войтыле было 24 года. Можно ли было считать его "молодым человеком"? Думаю, что нет. Это было время, когда в 18 лет молодого парня одевали в военную форму и, вручив ему винтовку и взяв с него присягу, отправляли на фронт. Примерно 20 миллионов его сверстников к этому моменту уже сложили свои головы на самой из великих и кровавых войн. Но он не взял в руки винтовку и не влился в отряды сопротивления. Он выбрал Веру…
Его родная Польша потеряла в этой войне больше 6 миллионов человек. Громадная цифра для страны с населением в 35 миллионов.
Нет, Кароль Войтыла уже давно не был юношей. Он был взрослым и состоявшимся человеком. И его выбор духовного пути был осознанным шагом.
Это значит, что Кароль Войтыла должен был очень хорошо осознавать ту роль, которую сыграли русские в освобождении его родной Польши, и ту цену, которую за это освобождение они заплатили. 600 тысяч русских могил. По одному человеку за каждых 500 освобождённых поляков.
Мы ещё вернёмся к этой цифре…
Ушедший в мир иной Папа был поляком и никогда не стеснялся этого. При нём Польша поднялась до невиданной раньше высоты.
Именно Папа, а не карикатурный малообразованный "Лешек" Валенса, вырвали Польшу из лап России. Непоколебимый авторитет Костёла стал той твердыней, на которую опёрлись подпившие на праздник докеры и корабелы, которым вдруг захотелось "поиграть в политику" и выйти на улицу поорать "за гроши". Стоило власти сдуру усмотреть в этой пьяном кураже "политику" и попытаться образцово-показательно наказать буянов, как в защиту их раздался громогласный голос Костёла и самого Папы, которые буквально за уши вытащили страдающих от похмелья и раскаяния работяг гданьской верфи в первые ряды борцов с "коммунистическим режимом".
Отдадим должное этим пролетариям — они оказались достойны своих покровителей. И все следующие десять лет Костёл стал рыцарским орденом, ведущим руками "Солидарности" сражение за Речь Посполитую против "красной чумы" и "москальского ига".
При Иоанне Павле II его усилиями и при его полной поддержке Польша, как и шестьсот лет назад, стала в глазах Европы передовым форпостом сопротивления "угрозе с Востока", облачилась в терновый венец "мученичества" и снискала признание "Свободного мира". Не беда, что это "мученичество" оказалось карикатурным на фоне последовавших затем, всего через несколько лет, кровавыми войнами между православными сербами и католиками-хорватами, между христианами и мусульманами, между "красными" и "белыми". Это уже никого не волновало. Польша вернула себе героический венец Ягеллонов. После трёх столетий бесконечной междоусобицы, смуты, разделов и позорных поражения Польша наконец с головой окунулась в реванш.
Иоанн Павел II, безусловно, стал одним из самых ярких и великих Пап последних столетий. Практически именно он вывел Католичество из глубочайшего кризиса начала и середины XX века. После кровавого кошмара Первой мировой войны, после целого века революций, сотрясших сами основы мироустройства Европы, авторитет церкви упал до того минимума, когда стало казаться, что ещё немного — и католичество постигнет судьба ужавшегося до философского изыска стоицизма.
На фоне громадных вершин Ленина, Сталина, Гитлера, Муссолини, Троцкого, Франко фигурки Пап ХХ века стали почти неразличимы. Ватикан ужался до микроскопической личинки на карте Европы. А после гекатомбы Второй мировой очень многим стало казаться, что католичество становится в лучшем случае гуманитарной миссией, на уровне "Красного Креста". Не случайно, что до Папы Иоанна Павла II самым известным католиком в мире являлась "мать Тереза" — живой символ "Красного Креста".
Польский Папа ворвался в дряхлеющий, скукожившийся Ватикан, как термоядерная ракета. Епископ Римский, Викарий Иисуса Христа, Преемник святого Петра, Князь Апостолов, Pontifex Maximus, в руках которого сосредоточена высшая судебная власть над Церковью, Патриархом Запада, Примасом Италии, Архиепископом-Митрополитом Римской Провинции, главой Ватиканского Государства и Рабом Рабов Божьих, кардинал, имеющий рост почти сто восемьдесят сантиметров, он стал самым молодым Папой с 1846 года и первым Папой-иностранцем с 1523 года.
И он взорвал этот мир. Он был настоящий реформатор. Но не дешёвого, убогого пошиба, как Горбачёв, который пустоглазо таращился во тьму грядущего и крушил страну под собой.
Он был реформатором, за которым стоял тысячелетний опыт Ватикана, искушённость иезуитов и высшее посвящение в Тайну "Розы и Креста". Не случайно одной из первых его работ стал трактат "Schema XIII, Gaudium et Spes" (О Церкви в современном мире). Он реформировал то, что закостенело, отмерло и не укладывалось в прокрустово ложе изменяющегося мира. Он бегал в кроссовках по горам, занимался на тренажерах, плавал в бассейне, играл в теннис, катался на горных лыжах. Он объездил полмира и не побоялся впервые за всю историю Церкви посетить Израиль и принести свои извинения евреям за религиозные гонения.
Но при этом Папа ни на шаг не отошёл от тех догматов, которые являются связующим раствором Церкви. Иоанн Павел II остался непреклонным в проповедовании принципов, которые, по его мнению, составляют нравственную основу человеческой цивилизации. Он до последнего выступал за категорическое запрещение абортов, искусственного оплодотворения, разводов, против применения противозачаточных средств, рукоположения женщин в священнический сан.
Все свои силы он отдавал адаптации Католицизма в современный мир и достиг в этом громадного успеха. Католическая церковь при нём превратилась воистину во вселенскую организацию, которая сегодня стремительно набирает мощь. Особенно в Африке и Латинской Америке, где католики сегодня стали одной из самых влиятельных и мощных политических сил.
Но он был "слишком поляк", чтобы излечиться от "родовой неприязни" к России, и вторым, если не первым делом его жизни, стал крестовый поход против России. Собственно, прославившийся как бескомпромиссный боец с коммунизмом и "советским влиянием", кардинал Краковский Войтыла и был избран Папой как духовный глава нового крестового похода против коммунизма, объявленного президентом США Рейганом.
И я не знаю, что было в этом его "крестовом походе" против СССР больше — ягеллонской неприязни к "схизматикам"-москалям, или религиозной ненависти к коммунизму. Боюсь, что первого. Китайский, вьетнамский и даже югославский коммунизм не сильно заботили Папу все годы его "царствия". Но количество посланий и работ по "антисоветской теме" в наследстве Папы поражает.
Всю свою сознательную жизнь он посвятил борьбе с Россией, которую искренне считал "Империей зла", и потому для нас он навсегда останется Врагом с большой буквы. Так же бескромпромиссно он воевал с православием, стремясь как можно дальше в глубь православных стран и регионов продвинуть оплоты католицизма.
Мы не забыли и то, как все годы балканской войны Папа откровенно поддерживал хорватов. Ватикан был первым государством, признавшим независимость Хорватии. А сам папа назвал сербов "плохим народом".
Но когда эта империя рухнула, тогда до этого пожилого и уже очень больного человека постепенно стала доходить вся драма случившегося. Но было уже поздно.
Оказалось, что всю свою жизнь он боролся с призраком. С тенью. То, что считал злом, оказалось только тенью Зла. И когда он из-за рухнувших стен увидел Зло, у него уже не было сил сражаться с ним. И в этой битве Папа проиграл. Его победу украл лукавый, стащив её со стола прямо из-под носа и подменив карты.
Всё, что он сделал ради Веры и ради Польши, досталось ловким гешефтмахерам с Уолл-стрит и Капитолийского холма.
Его переиграли.
Всё то, за что он так не любил СССР — безбожие, тоталитаризм, мировая экспансия, с падением империи было тут же подхвачено и освоено Америкой. И вырвав Польшу из-под влияния России, он лишь передал её под протекторат США.
Ушедший в мир иной Папа, отдавший все силы освобождению Польши менее всего хотел увидеть её холуйствующей у кованного железом американского ботинка, а гонорных, свободолюбивых польских "жолнежей" в качестве оккупационных зондеркоманд под Багдадом.
Что он успел?
Он успел осудить вторжение в Ирак — и до смертного одра не отступился от своих слов.
Успел выступить в Хорватии с признанием вины "сынов католической церкви" в военных преступлениях в Югославии и призвал к дружбе с сербами.
А ещё за год до смерти, будучи уже очень больным и угасающим человеком, он пригласил в Ватикан и целый вечер жадно слушал ансамбль песни и пляски Российской армии имени А.В. Александрова. Слушал те песни, которые в его далёкой молодости пели на улицах его родного городка чужие, грязные, закопчённые войной и смертью люди. Так непохожие на чистых и гордых "лыцарей" из песен и легенд. Тогда он не понял той цены, которую заплатили они за него и ещё 29 миллионов поляков.
Говорят, что концерт, вместо запланированных полутора часов, продолжался почти три часа. Он начался песней "Несокрушимая и легендарная", а завершился хором "Славься!" из оперы "Иван Сусанин". Мой знакомый музыкант из оркестра, сидевший недалеко от Папы, сказал, что несколько раз за концерт Папа плакал…
Над чем?
Над чарующим мастерством заезжих певцов, или над оставшейся в далёком далеке молодостью? Или над тем, что исправить уже нельзя?
А может быть, над тем солдатом, который своей жизнью выкупил у смерти жизнь поляка Кароля Войтылы — одного из пятисот поляков, обменянных на этого безвестного русского солдата…
1.0x
