| | | | |
Владимир Архангельский
ЛИЦОМ К НАРОДУ
20 октября в рамках общероссийской предупредительной акции протеста, организованной Ассоциацией профсоюзных работников непроизводственной сферы, на Горбатому мосту у Дома правительства в течение нескольких часов митинговали, сменяя друг друга, педагоги и студенты, врачи и научные работники. Бюджетники требовали повышения зарплаты в этом году в полтора раза, с января 2005-го — в 2 раза, а также сохранения льгот по оплате жилищно-коммунальных услуг. Звучали и политические лозунги, но представлены они традиционно были оппозиционными организациями. Митинги и демонстрации профсоюзов, общественных организаций — хорошее место для пропаганды взглядов оппозиционных структур, по большей части не имеющих доступа к открытым СМИ. Посему на такие митинги охотно выходят представители, активисты и даже лидеры всевозможных оппозиционных партий и движений, умеренных и радикальных.
КПРФ официально поддержала акцию, виднелись флаги ЛДПР (?!), черно-красный флажок автономистов, маленькой прозападной анархистской группировки. Встретил троцкистов из "Соцсопротивления". Раздавали газеты бойцы Авангарда Красной молодежи, мелькали нацболы.
Однако организаторы, из официальных профсоюзов, постарались (в очередной раз!) не придавать протесту политический оттенок. Дали слово Ивану Мельникову, но не как коммунисту, а как хорошему оратору и профессору МГУ. Известное лукавство — политическая неангажированность. Реально тезис об аполитичности акции прикрывает санкцию на нее власти и капитала. Власть не боится экономических лозунгов, но очень не любит политических. Не случайно, когда существует опасность появления политических требований, на потенциальных "протестантов" оказывают давление. Перед двадцатым октября были и вбросы об отмене акции и угрозы санкций, или даже увольнений потенциальным участникам. Боятся. Появление политических лозунгов — это уже не выпуск пара, не собрание обездоленных, просящих людей.
С каждым годом, с каждым новым витком реформ — все больше и больше людей осознают, что их требования и интересы выражают те или иные оппозиционные силы. "Только вместе — победим!" — говорится в обращении к бюджетникам коммунистов. Однако единства борьбы нет. И вина в этом лежит на оппозиции. Понятно, что это непросто, ибо рядовые участники протестных акций проявляют непонимание, равнодушие, даже агрессию, а по отношению к парламентским оппозиционным структурам встречаются и упреки в продажности. Вспоминается известная эмигрантская история. Когда Деникин посетовал, что белое движение не было понято народом, идеолог монархизма проницательный Иван Солоневич в ответ с иронией заметил, что правильнее было бы говорить о том, что белое движение не поняло русский народ. Все-таки несоизмеримые величины.
Проблема оппозиции по-прежнему в неадекватности подходов, лозунгов, обращений, в узкосредовой недоступности. На кого было рассчитано издание, где статьи номера — это рассказы из, скажем так, германской истории, обсуждение воплощений Сварога и разборки внутри правого лагеря. С другой стороны, фэнзины леворадикалов тоже "оторваны от народа"— тяжеловесными теоретизированиями или рассказами про подвиги несколько поднадоевших антиглобалистов.
Нужны игровые увлекающие моменты. Нужны редукция властных инициатив, доступный анализ ситуации. Например, пояснить, что повышение минимального размера оплаты труда в том виде, в котором существует, — грандиозный накол, следствием которого отнюдь не будет увеличение реальных доходов населения, но опустошение их и без того пустых карманов через увеличение штрафов (МРОТ, как известно, является единицей измерения штрафов).
По сей день в оппозиции очень мало людей, умеющих заводить толпу. Тех, кого агенты власти или просто неумные функционеры именуют "провокаторами". Ведь провоцировать — значит заставлять людей самостоятельно делать выбор, лишаться иллюзий, предрассудков и страха. В середине девяностых мирные студенческие демонстрации были превращены энергично сработавшими комсомольцами и анархистами в грозную стихию, откровенно испугавшую власть. Не случайно их тогда замолчали.
Человек, получивший дубинкой, будет меньше надеяться на власть, меньше бояться ее карательных органов. За исчезнувшим страхом — приходит подлинное осознание ситуации: права не получают, но берут.
1.0x
