| | | | |
Андрей Новиков
ОГОНЬ АНТОНОВЩИНЫ
Возьмем самое популярное преступление — кражи автомашин. Они очень часто совершаются с участием милиционеров (это давно ни для кого не секрет). Плохо это или хорошо? Но они же эти автомашины и быстро находят.
Только не думайте, что я идиот. Это логика любой преступности, которая сращивается с правоохранительными органами, тем самым приобретает "более контролируемый" вид. Если милиция не будет сама красть автомобили, то она ничего не будет знать о том, кто этим занимается. Для того, чтобы бороться с преступностью, следует уподобиться ей.
Милицию можно уподобить фильтру, который загрязняется ровно в той мере, в какой через него пропускают общественную грязь. Милиция не может быть чистой, если грязно общество. Фильтры, конечно, нужно менять — ибо они сами могут загрязнять воду. Но любая правоохранительная система, борясь с преступностью, будет незаметно приобретать ее качества. Вопрос, стало быть, не в том, чтобы искоренить преступность, а в том, чтобы минимизировать ее. Преступность похожа на бородавку: срезать ее бессмысленно. Ее нужно лечить, шаг за шагом. Но лечить ее можно, только находясь внутри нее самой.
Допустим, это развращает правоохранительную систему и создает абсурдную систему "разрешенных преступлений"( запланированных заранее краж автомобилей и так далее). Но что вы можете предложить взамен? Если вы поведете с преступностью радикальную войну, то она станет абсолютно неуправляемой и ее жестокость возрастет во много раз.
Добавим к этому, что бывших (да и действующих) сотрудников милиции у нас миллионы. Может быть, даже — десятки миллионов. Треть страны почти. То есть это не просто часть государства, а часть общественного организма. Никакая не сила не может пойти против этой махины — ни армия, ни ФСБ, ни другие структуры. А вот озлобить их чистками и наскоками можно в два счета.
Я недавно написал в управление собственной безопасности МВД РФ запрос, сколько сейчас в стране находится незарегистрированных "схронов" оружия, сделанного самими милиционерами?
Помните сюжет в программе "Время", где сотрудники столичной милиции "разоблачили" схрон, который они же сами сделали из числа оружия, изьятого у бандитов? Я невольно подумал: если такие схроны делаются, то сколько их? Десять, пятнадцать, сто? Можно ли, например, предположить, что сотрудники ОМОН, привезя из Чечни гранатометы, автоматы, боеприпасы, не схоронили все это где-нибудь в своих районах?
Но если схоронили, то для чего? Ведь такой склад оружия превращается, по сути, в неофициальную военно-полевую базу, причем нет гарантии, что он может быть когда-нибудь в будущем использован уже не в целях МВД, а в целях сотрудников милиции, уволенных из органов? Не получится ли так, что эти милиционеры в дальнейшем начнут превращаться в некое подобие чеченских террористов-сепаратистов? И, выйдя в лес за грибами, не наткнемся ли мы вечером у костра на бородатых вооруженных "партизан", отдыхающих после очередной вылазки?
Между прочим: не стоим ли мы вообще перед угрозой "милицейского бунта" в стране? Ведь удары, которые наносятся Путиным по милицейской корпорации,— если принять размеры ее, — могут в ответ вызвать только одно — Бунт. Жестокий и беспощадный.
Ибо, поняв, что власть их "сдает", бывшая милиция может объединяться и создавать военно-полевые банды, мстя за свое унижение! Если не хотим получить такого сценария, сходного с тамбовским восстанием Антонова в начале 20-х годов, совет может быть один — лечить медленно.
Рыбинск
1.0x
