"ЗАВТРА". Вячеслав Иванович, скажи, что происходит сегодня в твоём родном Воронеже? Город — практически рядом с Москвой, шестьсот километров, ночь поездом, а доходят оттуда до столицы лишь самые "горячие" новости: то студента-негра убили, якобы на почве расовой вражды, то автобусные остановки взрывают, то практически всё население выходит на улицы, чтобы отменить решение областного руководства. Когда по соседству, в Белгороде, Тамбове, Ростове или, скажем, Курске — сплошная тишь да благодать. В чем дело, и насколько оправдан ярлык "русского Мюнхена", чуть ли не "столицы русского фашизма", который пытаются сегодня приклеить к Воронежу официозно-демократические СМИ?
Вячеслав ДЁГТЕВ.Не знаю — город у нас такой особенный. Злой. А с чем это связано: многое можно напридумывать. Близость Дона, отсутствие крепостничества, много образованных людей — на миллион жителей около ста тысяч студентов. Опять же, с Украины много русских приехало, из Средней Азии Но это всё не объяснения. В том же Ростове-на-Дону, например, несколько мечетей. В Волгоградской области — то же самое. А у нас — ни одной мечети нет, синагога вроде бы есть, но почему-то не работает. Позапрошлый мэр вроде бы подписал бумагу о передаче земельного участка под мечеть — так до сих пор даже котлован не вырыт. Не складывается как-то, и всё тут...
"ЗАВТРА". Ну, вот негра у вас ещё зимой убили. В Ростове песню написали, а в Воронеже до дела дошло. Шума, помнится, было на всю Россию: расизм там, фашизм... Когда русских у нас убивают — это вроде бы в порядке вещей. Не вызывает протеста. Можно. И когда в Африке негры гибнут, это тоже вроде бы никого не касается. Значит, не в негре дело? Теперь вот суд предстоит, трое подозреваемых, якобы в прошлом члены РНЕ, могут получить серьёзные сроки.
Вячеслав ДЁГТЕВ. Вначале наши местные милицейские чины пытались списать это всё на бытовуху: дескать, он там проститутку какую-то снимал. Скорее всего, что-то в этом духе и было, но теперь надо из всего этого сделать политическую акцию. Дать, так сказать, наглядный урок политкорректности.
"ЗАВТРА". А эти воронежские взрывы? Они тоже как-то вписываются в процесс воспитания толерантности?
Вячеслав ДЁГТЕВ. Все три взрыва произошли на севере города. Один, самый первый — в стороне аэропорта, в военном городке у Дома Офицеров, это в ноябре, но про него как-то не писали, потом в районе Березовой рощи, а потом в районе Девятого января по дороге на Семилуки. Не думаю, что это какие-то террористы там. Просто некие силы изобрели пугало — новый способ держать народ в узде.
"ЗАВТРА". Вячеслав Иванович, тебя и так многие хотят записать чуть ли не в идеологи "русского фашизма". Сам из Воронежа, писатель — просто идеальный кандидат для раскрутки какого-нибудь процесса. Не боишься ты в интервью такие слова говорить?
Вячеслав ДЁГТЕВ. Знаешь, волков бояться... Хотя раскрутка уже идёт — разве остановишь? Но Воронеж — всё-таки не Мюнхен. Вот как, ты считаешь, по-русски правильно говорить: "воронежцы" или "воронежане"?
"ЗАВТРА". А сам ты как считаешь? Принято вроде бы говорить: "воронежцы".
Вячеслав ДЁГТЕВ. А правильно — "воронежане". Мы же "парижцы" не говорим, правда? Или "тамбовцы"? И женщины у нас должны быть "воронежанки", а не "воронежки". Этот как парижанки и парижки. Если бы у нас людям не было всё на самом деле безразлично — уже давно бы слово "воронежцы" из языка выбросили. Но я добьюсь того, что пусть через десять лет, а нормативным стало бы: "воронежане". Точно так же с буквой "ё" в моей фамилии — десять лет бился, требовал, чтобы ее печатали, и был я, как есть, Вячеслав Дёгтев, а не "Дегтев" какой-то. Ничего, добился, печатают теперь везде. Есть же такая буква в нашем алфавите — значит, нельзя ею пренебрегать.
Или насчет городского герба нашего. Какой-то кувшин протекающий. Когда человек находит подкову, он должен знать, как её прибить: концами вверх, чтобы собиралась удача. А если концами вниз, то удача будет, наоборот, вытекать. У меня такое чувство, что из Воронежа с этим гербом потихоньку уедут все достойные люди, всё вытечет из него. А ведь был и другой герб — двуствольная пушка чёрная, на ней белый орёл. Герб воронежской крепости! Должна быть пушка двуствольная, должны быть воронежане!
Или вот решили у нас восстанавливать Кольцовский театр, один из старейших в России, а средства собрать через лотерею. Приехали какие-то проходимцы из Москвы, какой-то синьор из Италии с русифицированной армянской фамилией. Представители администрации собрание устроили и начали говорить, что вот, мол, нужно провести лотерею, десять процентов пойдет на восстановление театра. Ну, я выступил против, потому что нельзя так спекулировать. Кого нам привезли в качестве спасителей культуры? Вон, вывеска висит, три на пять метра, написано "Востановим — через одно "с"! — Кольцовский театр!" На меня набросились: надо что-то делать, брать, раз хоть что-то дают,— мол, курочка по зёрнышку клюет... И еще что-то такое холопское... Наконец, как апофеоз, прозвучало классическое: "Лед тронулся..." "Ага,— говорю.— И Запад нам поможет" — показывая на зиц-итальянца. Тут уже весь зал лёг вповалку...
"ЗАВТРА". Да, Воронеж — не догонишь, а догонишь — не возьмёшь. Но как ты себя всё-таки чувствуешь в одежке фашистского идеолога с чужого плеча — пусть даже на перспективу?
Вячеслав ДЁГТЕВ. Да дурь это всё. Но копают уже со всех сторон, конечно. Хотя дело не во мне. Россия — страна русских, 85% русского населения, и по международным нормам, принятым и ООН, и ЮНЕСКО, мы имеем право не представлять нашим национальным меньшинствам даже культурной автономии! Как не даёт Франция, как не даёт Англия. А у нас одних национальных "субъектов Федерации" больше трети из 89! И кто-то ещё говорит о "русском фашизме"? А про ОПГ на этнической основе поговорить, как, например, в США говорят про "мафии", вы не хотите?
И Дёгтев здесь совершенно ни при чем. Сегодня его упрекают в национализме и фашизме, а вчера — в мании величия и в том, что много печатается. Так нет писателя без мании величия! Если у кого её нет — тот идет свиней стеречь, он не писатель. Ещё меня любили упрекать — даже не упрекать, а объяснять всем! — дескать, Дёгтев потому много печатается, что постоянно ездит в Москву, со всеми водку там пьёт и со всеми женщинами спит. Ну да, такой вот я гигант. Но, ребята, если вы знаете, как это делается, то что вам мешает? Всё же просто: взял бутылку водки, пачку презервативов — и в Москву! А наутро или через неделю тебя уже печатают везде... Не хватает у людей честности признать за другими умение и склонность делать некоторые вещи. И ума — чтобы перейти из плоскости соперничества в плоскость других отношений, какие были, скажем, у Шолохова с Серафимовичем... Я ведь к своему делу писательскому отношусь серьезно, и поэтому всегда готов к серьезному разговору. Даже на литстудии, которую в Воронеже веду, говорю так: вы меня критикуйте, а я вас буду критиковать. Бури только бумажные цветы боятся.
"ЗАВТРА". И что, признаёшь свои ошибки, если находят?
Вячеслав ДЁГТЕВ. Конечно. Вот недавно совсем один мой новый знакомый из журнала "Русский образ", с которым я начал сотрудничать, японист по образованию, сказал, что в моем рассказе "Камикадзе" главный герой читает стихи Самадзаки Тосона. А это всё равно, как если бы Александр Матросов шел на амбразуру со стихами Мандельштама или там Пастернака. Надо будет поправить, хотя эту неточность, может быть, меньше десяти человек во всей России увидят.
"ЗАВТРА". Ну, теперь-то, после такого признания, наверняка вокруг тебя проявится больше знатоков японской поэзии...
Вячеслав ДЁГТЕВ. Да Бога ради! Я всегда помню, что есть глупые профессора и умные дворники. Ум — я в этом убежден — дело не наживное, с ним человек рождается. Из алмаза можно сделать бриллиант — это образование я имею в виду, а стекло грани-не грани — бриллиантом оно не станет, только стразом. Умных людей, способных самостоятельно мыслить, может быть, два процента всего или три. Но это уже немало. В одном только Воронеже получается — двадцать тысяч, а по России — миллиона три, не меньше.
"ЗАВТРА". Вячеслав Иванович, если твои книги даже одни только умные люди читают, это какой у них тираж должен быть?
Вячеслав ДЁГТЕВ. Чего тут рассуждать много? Книгу сегодня не каждый прочитать может. А две тысячи экземпляров моих книжек продаются всегда. Значит, есть в России как минимум две тысячи человек, которым не нужно рекламировать Вячеслава Дёгтева. Мне пока хватает.
"ЗАВТРА". Ну, и мы тоже не будем много тебя рекламировать — просто ещё раз поздравим с 45-летием и пожелаем новых успехов в жизни и в творчестве.
