Авторский блог Владимир Бондаренко 00:00 11 августа 2004

ИЗГОЙ ПОТЁМКИН

| | | | |
Владимир Бондаренко
ИЗГОЙ ПОТЁМКИН
Сначала до меня донеслись какие-то неодобрительные слухи о нём из стана наших либералов. Чем-то он им не угодил. Если бы он не состоялся как прозаик, то, скорее всего, те же либералы спокойно прошли бы мимо. Ну, появилась бы тройка-другая купленных автором положительных, но тоже никчемных рецензий в журналах и газетах, десяток-другой литературных журналистов бурно попьянствовали бы на презентации, — этим бы всё явление состоятельного автора и закончилось.
Но недовольство прозаиком в либеральных кругах лишь усиливалось. Я его никогда не видел и не слышал: вращался-то автор совсем в других кругах. Для начала узнал, что автор никакой не неофит, закончил факультет журналистики, семь лет проработал в "Комсомольской правде" — значит, как минимум, писать умеет. Как прозаик печатается с конца девяностых годов, в 2000 году вышла и первая книга "Страсти людские", затем сборник рассказов "Отрешенный", роман "Изгой". Далее пошли повести "Игрок", "Бес" и "Стол". Готовится к выходу второй роман трилогии "Грех". Пришлось не пожалеть денег и купить парочку элегантных книжиц Александра Потёмкина. Чем же оказались так недовольны наши литературные демократы?
Даже по названиям книг заметно влияние Николая Гоголя. Неплохое влияние. В конце концов давно уже гений Гоголя не тревожил современную русскую прозу, долго господствовала школа Льва Николаевича Толстого, затем настало время Достоевского и Булгакова, позже добавился Набоков. Разве что Королёв не прошел мимо гоголевских традиций, но с каким-то постмодернистским вывертом, пародируя талантливо и Гоголя, и себя самого.
Александр Потёмкин взял у Гоголя главное — его социальный гротеск, а значит, писал свои книги не только ради собственного удовольствия, но и в добрых русских традициях надеясь повлиять на читателя, передать ему своё ощущение от нынешней гнилостной эпохи. По сути, в романе "Изгой" автор описывает самого себя — блестящего финансиста, скупающего на Западе дворцы и угодья, но явно не удовлетворённого таким образом жизни. Внутренний душевный кризис и привёл специалиста по фондовому рынку, доктора экономических наук, человека из новой элиты в современную русскую литературу.
Думаю, о нём не забыли бы и местные и зарубежные обозреватели, погрузись писатель во вполне доступный ему мир сумеречного сознания загнанного человечка в духе Патрика Зюскинда с его "Парфюмером" или шотландца Иэна Бенкса с его "Осиной фабрикой".
Но дебютант Потёмкин, если и погружал нас в кошмары и наваждение, если и увлекал в авантюрную интригу, лишь для приближения к вечным вопросам бытия, лишь для понимания его социального анализа нашей эпохи. Прочитав его повесть "Стол", мне думается, мы поймем сущность нашей отечественной элитной экономики лучше, чем после прочтения потёмкинского же учебника на эту тему. Учебник — для специалистов, его проза — для всех мыслящих людей, ещё не забросивших чтение художественных книг.
Стол генерала фискальной службы Аркадия Львовича Дульчикова — пожалуй, главный герой повести, ибо и Дульчикова, берущего взятки со всех своих посетителей, самыми замысловатыми способами, получающего от этого кроме материальных выгод и несомненное тайное, почти сексуальное наслаждение, можно каким-то образом вытеснить, разоблачить, арестовать, наконец. Но как арестуешь стол чиновника? Несжигаемый, непотопляемый, способный менять свои обличья, превращаться в даму, вечную спутницу жизни. Этот стол фискальный генерал Аркадий Львович целует тайком по вечерам. Вот ещё за день стол полмиллиона долларов принёс, вот еще одарил высокой министерской крышей, под которой можно спокойно наращивать непрерывно свой тайный счет в зарубежном банке.
Гротескны все образы: от депутата, лидера проправительственной партии Подхолюзина до молодой секретарши тепленькой Любаши Попышевой, пышная попочка которой в качестве источника доходов вполне заменяла чиновный стол генерала Дульчикова.
Гротескны и значимы все имена, фамилии и отчества его героев. Гротеск усиливается от узнавания примет нашего времени. Думаю, в этом сила прозаика Потёмкина — социальный гротеск, фантасмагория и одновременно точное, доскональное знание действительных реалий и нашей экономики, и нашего чиновничества, и нашего общества. Он фантазирует, режиссирует встречи генерала Дульчикова то с главой русского аристократического общества, продающего направо и налево звания князей и графов, то с директором ресторана, лицом кавказской национальности, то с молодым, но влиятельным педерастом, и при всей пестроте персонажей, при явной гротескности их изображения, поражают точность деталей, точность психологических портретов.
Только спортивный браток с бультерьером по-настоящему напугал нашего чиновника, и то на время. Знал фискальный генерал, что сейчас откупится от братка, а завтра или послезавтра и на братков найдет управу.
Самое страшное, чего боится наш герой, — это исчезновение стола. Пусть весь мир исчезнет, пусть войны идут, мор и голод. Но чтобы его стол был при нём.
А я думаю, неужели невозможно сам стол уничтожить? А если стол — это и есть наше государство? И другого быть не может? Неужели только Сталин способен присмирить повадки чиновничьего стола? Сейчас, когда чиновники весело и цинично оставили себе все льготы и приумножили зарплату, при этом уничтожили льготы инвалидам и ветеранам, отправив их прямиком на вымирание, этот стол приобретает все более зловещий образ.
Александр Потёмкин пишет как бы для читателей газеты "Завтра", а обречён пребывать в миру генералов Дульчиковых и их клиентов. Увы, он же и сам из клиентов генерала. И будет обращаться к таким столам вновь и вновь. Тоже неразрешимая дилемма. Впрочем, гениальный сатирик Салтыков-Щедрин тоже был вице-губернатором… Ещё одна русская литературная традиция.
Этого автора я бы с удовольствием выдвинул на премию "Национальный бестселлер", но боюсь, его организаторов всё более пугают книги с социальным анализом и социальным гротеском. С мнимыми радикалами, увлекающимися наркотой и порнушкой, всё-таки существовать, не задевая власть имущих, гораздо легче. Надеюсь, Александр Потёмкин вскоре дойдет и до своего настоящего читателя.
1.0x