Телефон недоверия

Кажется, мы были самым первым городом под Москвой (а может быть, и в СССР!), где в августе 1990-го завели телефон доверия. Первоначально он работал по будням в вечерне-ночное время, теперь же — круглосуточно и круглогодично (тогда как данная "отдушина" в приграничной Ивантеевке, рассчитанная также на нужды Пушкино и Красноармейска, работает только по ночам и вечерам, а в воскресенье у нее выходной).
И вот уже много лет Щелково просто до неба засыпано многоцветным мусором прокламаций: " Чем поможет психолог...", "Телефон доверия: мы сохраним вашу тайну!" И все это лично мне очень не нравится.
Нет, я, вообще-то согласна, что введение телефона доверия, этого очередного клона быта враждебного России гнилого Запада, вроде телесериалов, турникетов на железнодорожных вокзалах, единого госэкзамена (ЕГЭ). Да, "телефон” — обезьянничество неплохое, небесполезное. Но эта жалкая, смешная психологическая служба для бедных не имеет никакого права брать на себя так много, как она дерзает:" ... жестокость всегда идет из семьи! Униженному человеку кажется, что его никто не поймет..." Это же дискредитация, свидетельство о полной беспомощности и пренебрежении к своим обязанностям милиции, суда, прокуратуры, армии щелковских чиновников! Сорвали в мороз меховую шапку из древней облезлой норки и обозвали "паршивой сукой", — жалуйся сикухе из телефона доверия, — ведь у милиции других дел по горло! А если ты маленькая девочка-школьница, и мама твоя перед твоим чудесным рождением принимала гормональные противозачаточные пилюли, что и обусловило твою полноту, и тебя всем классом, а то и всей школой, травят: "Жирная!" — и бьют ногами в живот, мол, как посмела его отрастить, то беги пускать сопли в "телефон доверия", — ведь предков начинающих уголовников ради твоей защиты на ковер никто не вызовет, и мысль об их исключении и переводе в спец-ПТУ никому и в голову не придет! Это тебя, мерзавку, скорее всего, исключат за то, что "опозорила родную школу"...
Лично мне импонирует опыт столицы, где все фракционировано: отдельный номер для женщин, переживших половое насилие (знаменитый центр "Сестры"), "открытая линия по СПИДу”, службы "Право ребенка" и "Сломанный цветок" — для откровений о насилии в семье и наркозависимости), отдельные детская, подростковая и молодежная линии и, что очень важно, "телефон доверия для верующих" (служба Свято-Данилова монастыря, что на метро "Тульская"). Потому что по обычному верующему говорить тяжко: вопросы и доводы у диспетчерш — глупейшие.
Нет, я не хочу их обидеть, я уверена, что работать туда идут с искренним желанием врачевать, исцелять... И требуют туда "умных, добрых", старше двадцати лет, с образованием не ниже средне-специального. Но у диспетчерш обычно все в жизни стабильно, — все живы, в школе их никто не бил ногами в живот, — и они тебя просто не понимают! Вот жалуешься, что умер единственный твой друг, и ни одна сволочь не удосужилась тебе об этом сообщить, и в гробу ты его не увидала, не попрощалась, — и вообще, как теперь жить?! — Я что-то никак не пойму, — у вас, что, в отношении с ним осталась какая-то недосказанность? Так напишите ему письмо, расскажите обо всем, что не успели рассказать!
Стратегически важный вопрос, — сколько же вам, милейшая, лет, и работаете ли вы?! Мол, глупо в вашем солидном возрасте переживать по такому поводу, а уж если не работаете, то следовательно, вам делать нечего, вот и депрессируете! Но ведь торча на работе по восемь, а то и по двенадцать часов в день, где ты всем чужая, и никто тебе лишний раз слова не скажет, куда эффективнее провоцирует те же депрессии, комплексы неполноценности (раз я не такая, как они, значит, недоразвитая) и даже покушения на самоубийство. А самоизоляция от таких надменных коллективов, затворничество от всего вышеназванного еще как спасает!
В мелочах от него еще может быть прок, но в истинном горе телефон доверия смешон, беспомощен, бессилен, точно фонд занятости в устроении карьеры. Максимальная "помощь" — посоветуют "сменить обстановку", посетив какой-то спецклуб для отверженных, — послушать бесплатную лекцию о макияже. Вот если жалуешься им, что каждую секунду боишься, что перемрет жалкий остаток твоей семьи; во имя "катарсиса" бомбардируют вопросами, выпытывая причины страха. Да потому что когда все умрут, и сама заболеешь, то некому будет подать стакан воды, по-старушечьи говоря, и никто, вообще никто про тебя не вспомнит! "Но ведь вы боитесь не за своих родных, а за себя!" А почему бы и не побояться за себя, ведь суицидомания как омертвение инстинкта самосохранения в нашей стране приписывается особоопасным психам, подлежащим пытке на электрошоке (печально знаменитой ЭОТ).
И опять же, телефон доверия есть роскошь, доступная лишь 20 из 100 горожан и 9 из 100 сельчанам и деревенщикам (именно настолько, 20,6% и 9,3% соответственно, телефонизированы город и сельская местность Шелковского района). Конечно, и сотовая связь перестала быть роскошью,
— Ух, как же я рада, что цифровая радио-спутниковая связь дала хорошего пинка воображалам-монополистам из УЭС: установка стационарного номера у нас — 450 у.е. (подешевела на 200-250 у.е. по сравнению с 2002 годом), в сельской местности и военных городках — 5 300 рублей, а "народного мобильного" тарифного плана компании МТС "Супер-Джинс" и его гомологов — 100, а кое-где и 50 рублей Морально устаревшую трубку можно раздобыть за гроши, а то и бесплатно; в 1994 же году подключение к МТС стоило 1 300 долларов, залог — 1000 долларов, абонентская плата 60 долларов. Но все равно сотовую связь можно использовать лишь для чрезвычайных ситуаций и краткого, сухого обмена деловой информацией, ни о каких часовых психологических беседах здесь и речи быть не может, раз одна минута разговора по межгороду (городскому стационарному номеру) в компании Мобильные Теле-Системы — 7 рублей, а у "Би-Лайн" — девять.