| | | | |
Александр Нагорный, Николай Коньков
"БАРБАРОССА—2" Новая фаза "кавказской войны"
Значение выступления боевиков, осуществленного в ночь с 21 на 22 июня, выходит далеко за локальные рамки "набега" на Назрань и другие населенные пункты Ингушетии. Об этом свидетельствует не только трагическая гибель свыше 100 человек, в том числе руководства силовых структур этой кавказской республики, не только продемонстрированная нападавшими выучка и "неуязвимость",— об этом свидетельствует прежде всего тот накал страстей, чтобы не сказать истерии, с которым российские "демократы" посредством ТВ вновь потребовали от Кремля "начать переговоры с Масхадовым". Такого они себе давненько не позволяли — пожалуй, с 1995 года, когда Ельцина те же "демократы" толкали к Хасавюрту.
Конечно, подобную реакцию можно было бы списать на ущемленное результатами последних выборов и тотальным кремлевским контролем за СМИ самолюбие наших "демократических Кассандр", которые стремятся использовать всякий мало-мальски подходящий повод для дискредитации любых тенденций, направленных на восстановление и укрепление российской государственности — даже таких декларативных, как у путинского Кремля. Однако целый ряд обстоятельств, сопровождавших "назранский налет" (будем называть его так, хотя атаке, повторим, подверглись и другие населенные пункты — не только в Ингушетии, но и в Дагестане), заставляет говорить о переходе кавказского конфликта в новую, еще более опасную для России, фазу.
Будем откровенны: путинская политика "умиротворения" Чечни с игрой на межклановых противоречиях, противопоставлении одних групп боевиков, ставших федеральными милиционерами, другим, бывшим федеральными милиционерами вчера, 22 июня стал бесспорным фактом. Однако за этим фактом необходимо выявить более общую тенденцию развития событий на Кавказе, а она выглядит следующим образом.
Создание т. н. "независимой Ичкерии", связанное с фигурой генерала Джохара Дудаева, было одним из наиболее ярких проявлений воцарившегося на "постсоветском пространстве" криминального беспредела под прикрытием тотальной приватизации и "парада суверенитетов". "Ичкерия" очевидно мыслилась вдохновителями и организаторами этого проекта в качестве своего рода этнократической "флибустьерской республики", куда бы стекались доходы от организованной деятельности укорененной в других регионах России чеченской диаспоры (вспомним хотя бы знаменитые "чеченские авизовочки" начала 90-х годов).
Добавим сюда доходы от нефтепереработки, наркотрафика и другой контрабанды: как сухопутным путем, через чечено-грузинскую границу, так и воздушным, через грозненский аэропорт, — и образ "желаемого будущего" сторонников Дудаева будет обрисован с достаточной полнотой. Понятно, ради чего они разгоняли Верховный Совет республики и вели полномасштабные, с использованием тяжелой техники, боевые действия против федеральных сил. Эта первая фаза закончилась безоговорочным военным поражением дудаевцев, гибелью самого Дудаева и к переходу сил сепаратистов на партизанские формы ведения боевых действий. Однако само по себе военное поражение "ичкерийцев" вовсе не привело к их политическому поражению. Напротив, "чеченская карта" стала козырной в российских внутриполитических играх. А вместе с тем — и весьма значимым фактором международной политики.
Начало этой второй фазы ознаменовалось подписанием печально известных хасавюртовских соглашений, согласно которым "суверенитет Чечни в составе России" обеспечивался многомиллиардными дотациями из госбюджета РФ. "Восстановление Чечни", собственная экономическая инфраструктура которой оказалась практически полностью разрушена в ходе боевых действий 1994-96 гг., стало "вечным двигателем" по выкачиванию денег из России и обогащению всех причастных к этому процессу федеральных и чеченских структур. Любые возникавшие в ходе "распиловки" бюджетных денег противоречия благополучно разрешались каким-нибудь очередным "рейдом боевиков" — например, в Буденновск, захватом заложников "Норд-Оста", взрывом в метро и т.д. до бесконечности. В данной связи не стоит также забывать об удивительно "своевременном" для возвышения Путина вторжении отрядов Шамиля Басаева в Дагестан. Именно в этот период идеология этнократического чеченского сепаратизма уступила господство секулярному в рамках ислама учению ваххабизма. Окончанием второй фазы, как и первой, можно считать гибель ее знакового лидера — в данном случае Ахмада Кадырова.
Не исключено, что "пусковым механизмом", спровоцировавшим данную акцию, приуроченную к Дню Победы, 9 мая, стали попытки федеральных силовых структур "перекрыть" каналы альтернативного финансирования чеченских "террористических группировок", о чем их лидерам по собственным каналам информации стало известно, разумеется, задолго до формального решения ЦБ России об отзыве генеральной лицензии у Содбизнесбанка, датированного 13 мая. Характерно, что назначенным Центробанком представителям внешнего управления долгое время проникнуть в помещения Содбизнесбанка и приступить к работе не позволяли "неустановленные вооруженные лица".
Поскольку "сигнал", в отличие от предыдущих, "принят" очевидно не был — напротив, дело "банков-оборотней" стало разрастаться — практически за три дня до аналогичного решения ЦБ России по банку "Кредиттраст", как утверждается, имеющему общего владельца с Содбизнесбанком, и произошел "назранский налет". Впечатляющий как по масштабам задействованных сил и их организации, так и по результатам. В принципе, боевиками было продемонстрировано следующее. Всякое сотрудничество с федеральными структурами, прежде всего силовыми структурами, — считается с их стороны недопустимым, этим структурам объявляется война независимо от того, какой национальности, вероисповедания и политических взглядов оказываются их представители. Столь массовой "зачистки" российских силовиков, как в Назрани ночью с 21 на 22 июня 2004 года, никогда и нигде не проводилось. Списать это на "неправильное поведение" тех или иных конкретных фигур из числа офицеров МВД, ФСБ или чиновников прокуратуры попросту невозможно. Их, похоже, убивали именно и только за принадлежность к этим ведомствам, после проверки документов или даже на дому. Параллельно манифестировалось, что "право насилия" на данной территории имеют и реально осуществляют вовсе не официальные власти, связанные с Россией и Москвой, а подпольные военизированные организации — по преимуществу из числа местных жителей-ингушей, тесно связанных с "чеченским сопротивлением". Иными словами, кавказский конфликт окончательно вышел за рамки чеченского сепаратизма. То, что выглядело политической игрой в 1999 году, спустя пять лет стало жесткой политической реальностью. Причем основные источники финансирования этой реальности очевидно находятся уже не в Чечне, как было по преимуществу в первой фазе конфликта, и даже не в России, как было по преимуществу во второй фазе. Управление конфликтом окончательно перешло в руки неких внешних сил. Об их принадлежности можно судить только косвенно — например, по тому факту, что действия боевиков в ходе "назранского налета" были по своему алгоритму поразительно похожи на действия антиоккупационных сил в Ираке. Но факт остается фактом — процесс военно-политической дестабилизации на Северном Кавказе углубляется, а в случае неизбежного наложения на "грузинский фактор" правительства М.Саакашвили, действующего под диктовку американских советников, чреват нарушением территориальной целостности Российской Федерации. И политический курс Кремля пока не способствует предотвращению подобного развития событий.
Более того, за ним просматриваются черты плана, по целям своим аналогичного гитлеровскому плану "Барбаросса", который предусматривал расчленение Советского Союза. "Блицкриг" стратегов Третьего Рейха осуществился только через 50 лет, в иных геостратегических условиях. Станет ли реальностью план "Барбаросса-2" с направлением главного удара по линии Кавказ-Поволжье?
1.0x
