| | | | |
№22(549)
25-05-2004
Елена Антонова
МУЗЫКАЛЬНЫЕ ДЕБЮТЫ
Художественный руководитель и главный дирижер Большого симфонического оркестра имени П.И. Чайковского Владимир Иванович Федосеев зело на выдумки горазд. Каждый его концерт является частью некоего целого и подчинен главной для этого целого сверхзадаче, к решению которой наряду с музыкантами приглашена и публика. Приобщая слушателей к своим творческим поискам, Федосеев просвещает их, заставляя задуматься то над нежданной интерпретацией играемого сочинения, то над манерой исполнения, то и над смысловой последовательностью конкретного цикла. Не довольствуясь этим, Федосеев в этом сезоне организовал специальный цикл вечеров, посвященных музыкальным дебютам и дебютантам. Эти вечера, объединенные несколько неуклюжим для музыки названием "Проба пера…", которые прошли в небольшой, имеющей прекрасную акустику Концертной студии бывшего Дома звукозаписи, были настолько емки и по разнообразию звучавших на них сочинений, и по мастерству, с которым они исполнялись, и по количеству, а главное качеству новых имен молодых музыкантов, что они вполне могли соперничать с иными, громкими своим резонансом и славой фестивалями. Непременным их участником был БСО имени П.И. Чайковского, вместе с которым и выступали молодые музыканты, а под рубрикой "Впервые в жанре" — Гайдн, Моцарт, Шопен, Чайковский, Рахманинов, чьи первые симфонические произведения, почти никогда не звучащие в концертах, были исполнены на радость слушателям.
Первый концерт цикла открыл выпускник Московской консерватории, ученик Элисо Вирсаладзе Алексей Володин, в 2003 году получивший I-ю премию на конкурсе пианистов в Цюрихе (Швейцария). Программа была составлена так, что публика смогла услышать его игру и соло — в пьесах Гайдна, Скарлатти, Шопена, и с оркестром — в Концерте №20 Моцарта и в Вариациях на тему Моцарта из оперы "Дон Жуан", написанных 17-летним Шопеном. То ли из-за весьма сдержанной манеры исполнения, то ли из-за несколько глуховатого звука, но молодой пианист не всегда находил эмоциональный контакт с публикой, не зажигал ее. И лишь тогда, когда он, забыв о себе, сумел полностью отдаться радости игры искрометных Вариаций юного Шопена на тему Моцарта "Дай руку мне, красотка!", о которых Шуман восторженно писал: "Шапки долой, перед вами — гений!", он вместе с дирижером Денисом Латоевым также по-настоящему порадовал и нас.
Следующий концерт цикла, где оркестром БСО дирижировал Игорь Громов, открылся первыми симфоническими произведениями Рахманинова. Это — недавно найденная музыковедами Юношеская симфония, а также Каприччио на цыганские темы, написанное также 20-летним автором. Музыка Юношеской симфонии очень светлая, распевно-чистая, по-настоящему юная, но по взволнованности и неравнодушию к воспеваемому, в особенности — в главной теме, которая вводит нас в непростой внутренний мир автора с его поисками ответов на вечные вопросы жизни, Рахманинов хорошо узнаваем. В цыганском Каприччио флейта, имитируя женский голос, запевает жалостный мотив старинного цыганского романса, который в конце концов разрешается веселым наигрышем, переходящим в зажигательную цыганскую пляску с бубном, бряцанием монист, глиссандо скрипок. Низкий поклон организаторам цикла за это обнародование "белых пятен" творчества Рахманинова.
Во втором отделении концерта прозвучала гениальная музыка 5-й Симфонии Прокофьева, которую часто называют симфонией Победы, так как создавалась она во 2-й половине 1944 года, а сыграна была под управлением автора в январе 1945 года в Большом зале Московской консерватории после того, как за стенами зала отзвучали последние залпы очередного салюта. В этой музыке — и радость жизни, и по-прокофьевски ироничная насмешка над чьими бы-то ни было потугами завоевать мир, и распевная, эпическая тема России, ее скорбь о погибших сыновьях и дочерях, и признание в неизбывной любви к Родине, и, наконец, тема народа русского, у которого не может не быть великого будущего. "Я хотел воспеть свободного и счастливого человека. Я написал такую музыку, которая возникла в моей душе". Об этом признании гения, сделанном по горячим следам, следует помнить всем тем, кто привык чернить то трудное и славное время. Интерпретация Игорем Громовым как юношеских сочинений Рахманинова, так и зрелого Прокофьева, адекватно и органично отражала суть их музыки. По тому, как Громов управлял оркестром, было видно, что, несмотря на молодость, это — дирижер сложившийся, опытный, умеющий увлекать за собой и музыкантов, и слушателей. Было заметно, что и Большому симфоническому оркестру имени П.И. Чайковского доставляло удовольствие играть под управлением этого дирижера.
А теперь настала пора рассказать о главном, на мой взгляд, открытии этого цикла. Им стал молодой дирижер Василий Петренко. Запомните это имя. При благосклонности к нему судьбы он обещает стать выдающимся дирижером. Окончил Петербургскую консерваторию по отделениям хорового (1998 г.) и симфонического (2000г.) дирижирования. В 2002 году победил на международном конкурсе в Барселоне, получив гран-при. В 2003 году стал вторым призером конкурса имени Прокофьева. Стройный светловолосый молодой человек, на удивление красиво и артистично смотрящийся за дирижерским пультом. Но не это, конечно, главное. Главное — то, как он управляет оркестром, как чувствует и понимает музыку. В его руках оркестр — идеальный многоголосый инструмент, послушный, кажется, самомалейшему движению его души. Как это происходит — "сия тайна велика и непостижима есть". Тем более непостижима, что с БСО имени П.И. Чайковского Петренко на вечере в Концертной студии выступал впервые. Да и программа его концерта — не то что "заезжена", ее нигде практически не услышишь. Это — первые опыты в написании симфоний Гайдна, Моцарта, Чайковского. "Папашу Гайдна" недаром называют отцом симфонии. Он сумел навести порядок и в симфоническом оркестре, и в построении симфоний, оставив нам в наследство около 118 из них. В симфонии №1, написанной 27-летним Гайдном, — те же стройность, гениальная простота, уравновешенность, что и во всех его сочинениях. И следом — Симфония №1 восьмилетнего вундеркинда Моцарта. Быстро, игриво, по-мальчишески остро, но как интересно и как мелодически прекрасно. В интерпретации музыки Гайдна и Моцарта Петренко в угоду эффекту не сделал ни единого неверного жеста. Все, как и положено в гармонически стройной и точно выверенной музыке XVIII века. Музыке придворного этикета, но живых человеческих чувств, пудреных париков и камзолов, но непредсказуемой, сложной, подчас весьма коварной жизни.
А во втором отделении концерта Петренко продирижировал Симфонией №1 Чайковского "Зимние грезы". Да как! Эту симфонию Чайковский начал писать в 26 лет, в первый год своей жизни в Москве, куда он после окончания Петербургской консерватории был приглашен Николаем Рубинштейном на должность профессора Московской консерватории. Это — первая вершина творчества великого музыканта, где нашли свое отражение все основные мысли и чувства, занимавшие его на протяжении всей жизни. И это — глубоко русская музыка, по духу, настроению, мелосу. Здесь — и исповедальные размышления о жизни, и романтика зимних грез с их кантиленой русского раздолья, и катание на тройках под веселый звон бубенцов, и, конечно, знакомый каждому русскому мотив долгой и трудной зимней дороги Но грусть в молодости недолговечна. Веселье, радость бьют ключом. Масленица, игры, скоморошество! И вновь возникает тема народа русского, у которого все — впереди, все — в будущем! Музыка победно гремит, славит Русь, ее тружеников и воинов, ее народ. Так, прославлением Земли русской и закончил оркестр под управлением Петренко эту Первую симфонию Чайковского, которую, как и Симфонию Победы Прокофьева, к сожалению, исполняют очень редко. А в тот вечер долго не смолкали аплодисменты, адресованные и гению Чайковского, и его конгениальным интерпретаторам — молодому дирижеру Василию Петренко и Большому симфоническому оркестру, носящему имя великого русского композитора.
Заключительный концерт цикла получился не таким, каким был задуман организаторами. В этот вечер Владимир Федосеев должен был представлять публике молодых певцов — будущее оперной сцены. Причем для более глубокого проникновения в мир оперы в концерте должны были звучать не только арии, но и увертюры из опер. Но волею обстоятельств Федосеева за дирижерским пультом сменил Станислав Дяченко, который своим безликим участием сильно подпортил этот хороший замысел. В результате — оркестр было не узнать. Он играл вяло, как бы сам по себе. И потому часть времени, занятая оркестровой музыкой, оказалась откровенно скучной. Вечер "вытянули" молодые певцы. Студентки 2-го курса Московской консерватории Анна Викторова и Александра Ковалевич. Обе — меццо-сопрано сильного, полновесного звучания, профессионально исполнили свои арии. Однако манера пения и мягкость тембра больше понравились мне у Ковалевич. Баритон Василия Ладюка, выпускника Академии хорового искусства, силен, но пока как-то не одушевлен чувством. И, наконец, незабываемое впечатление произвело выступление Григория Консона. Студент Академии музыки имени Гнесиных, 22-летний ученик Зары Долухановой Консон как скрипач объехал почти весь мир, а вот теперь уже 2 года пробует себя и в пении. Он — обладатель редчайшего сейчас голоса — контратенора (в XVIII веке им пели кастраты), который так высок и чист, как изливающийся под сенью леса родник, и даже отдаленно не похож на женское сопрано. С большим тактом и чувством меры он спел две арии из сочинений на античные темы Глюка: Орфея из одноименной оперы и арию из оратории "Самсон". Так что и этот вечер, несмотря на досадные потери, не обошелся без интересных открытий.
1.0x
