Хочу через суд потребовать у Абрамовича возмещения морального ущерба, который понесла в связи с покупкой футбольного клуба "Челси". Эта сделка века имела для меня самые негативные и, боюсь, необратимые последствия.
Помню, когда моя ближайшая родственница, потеряв работу в связи с закрытием производства на оборонном заводе, устроилась кассиром в региональное отделение Центробанка, встретила она бывшую коллегу в магазине, где бывают большие очереди из-за чуть более низких цен на продукты. Встреченная коллега устроила настоящую выволочку новоявленному кассиру,нарочито громко её отчитывая. За что? За всё, творящееся в Центробанке! Как раз тогда прошла серия статей, что там огромные зарплаты даже у уборщиц, что сильно возмущало встреченную. Получала кассир, кстати, около 80 долларов (в эквиваленте) за ответственейшую режимную работу, когда в туалет можно сходить зa весь день единожды строго по графику, а уж поболтать с коллегами или попить чаю...
Но возмущали не только баснословные зарплаты: "Такие деньги загребаете — и всё вам мало! И здесь, в недорогом магазине, норовите у людей урвать. Сюда приходят те, у кого денег нет. А вам девать некуда, а сюда же! Вон какое здание отгрохали себе! У каждого, наверное, отдельный кабинет с кондиционером! Дворников, и то в униформу обрядили. Если деньги девать некуда, то лучше бы не только себе, а всем зарплаты и пенсии повысили!"
Робкие оправдания ошарашенной отчитываемой, что она работает всего пару месяцев кассиром и не может нести ответственность за перечень претензий, только распаляли бывшую сослуживицу: "Как это ты ни при чём? Ты же там работаешь, значит — заодно, должна и отвечать. А ты вот пойди к управляющему и потребуй прекратить транжирство, мол, люди возмущаются. Мол, зачем мы тут транжирим, когда другие без денег сидят".
Я тогда от души посмеялась над абсолютно дурацкой сценой и сказала, что у родственницы есть повод гордиться: наверняка окружающие, на которых и была рассчитана обвинительная речь, подумали, что она — важная персона в банке, поскольку никому в голову не придет, что в наше время с простой работяги спрашивали строжайше за всё, творящееся в заведении. Но, в очередной раз поражаясь прозорливости народной мысли, вынуждена констатировать: хорошо смеется тот ... Моё давнее веселье аукнулось мне довольно чувствительно.
На днях неожиданно позвонила моя немецкая приятельница, которой я всегда рада и которую давно не слышала. На мои приветственные восклицания она ответила совершенно непривычно для наших отношений очень сухо и холодно. Подчеркнуто. И далее у нас состоялся серьёзный разговор. Я выступала как оправдывающаяся сторона. Оправдаться мне, увы, не удалось.
Позвонившая Хайке начала свою речь, с каждым словом приобретавшую всё новые эмоциональные обороты, с предисловия о гуманитарной помощи, оказываемой нам немцами с самого начала перестройки. "Ты помнишь, как мы посылали вам вещи и продукты, тратя на это личные средства, отнюдь не лишние ни у кого?". Я помню. И, зная необыкновенную скопидомность их, благодарна, что они отказывали себе в паре кружек пива, чтобы внести свой вклад в гуманитарный фонд. Правда, сама я никакой крохи ни от кого не получила. Более того, лично не знаю ни одного человека, даже из самых нуждающихся, кому было бы вручено такое вспомоществование. Но я прекрасно помню, как все СМИ трубили об этой подмоге. Как тут забудешь, когда все делалось под девизом "Бери, да помни"? Помню также, что кое-где в СМИ появилась робкая информация, что присланная крупа оказалась заражена жучком и клещом, что консервы— просроченные из стратегических запасов бундесвера и утилизировать их, чего они, собственно, дожидались на армейских складах, было бы хлопотно и дорого. Лучше — отослать в Африку или Россию. К нам — ближе, а потому— дешевле и лучше. Но дарёному коню...
Помню, что некоторые бюргеры собирали дары лично от себя и посылали адресно кому-то, и одна из моих переехавших в Германию знакомых долгое время пользовалась этим гуманитарным каналом, чтобы отослать что-то родственникам, не тратясь на почту: на пакете писался адрес, телефон, по приезде в Москву сопровождающий груз сообщал тем, кому предназначены пакеты, те приезжали и забирали.
Хайке принимала активное участие в работе организации, занимающейся сборами помощи для третьих стран и России (Хотя сейчас мы уже не выделяемся отдельным словом и входим в словосочетание "для третьих стран").
Милый, корректный человек, она впервые резко, жестко отчитывала меня ... за покупку "Челси"! Вот уж вспомнила я тут рассказ родственницы о сцене в магазине, показавшийся мне смешным! Нет, не смешно попасть в такую ситуацию, скажу я вам!
Поначалу мне не удавалось вставить ни слова: мол, не я купила этот клуб, мол, в качестве покупателя там фигурирует не г-жа Серафимова, а г-н Абрамович. Оправдания не действовали. Они решительно отметались тем аргументом, что в демократическом обществе, которое признано у нас построенным, каждый гражданин несёт ответственность за всё происходящее. Это при тоталитаризме, — объясняла Хайке, — когда коммунисты-диктаторы вытворяли все, что хотели, не считаясь с мнением общества, могли происходить безобразия, поскольку коммунисты были далеки от народа, пользовались привилегиями и не исповедовали демократические ценности. А сейчас, когда Горбачев, Ельцин, Путин к народу близки, живут его чаяниями и демократические ценности исповедуют(иначе бы руководители Запада им руки не подали), каждый гражданин реально влияет на жизнь и происходящее вокруг. И никто не может не считаться с мнением общества. Стало быть, купивший клуб действовал от имени всех россиян, зная, что его действия будут одобрены большинством.
— Если вы разбогатели настолько, что можете позволить себе такие безумные расходы, то верните потраченное на вас в результате гуманитарной помощи средства. Лучше мы их направим в Африку. Там люди с голоду умирают, а вы с жиру беситесь.
Напрасно в коротком телефонном разговоре я пыталась оправдаться тем, что у меня лично нет средств даже на покупку одной бутсы игрока "Челси", что в советские времена, которые она столь эмоционально охаяла, это было бы абсолютно невозможно, и мы сами весьма ощутимо и для себя, и для них, помогали африканцам. Хайке исходила из той же психологии и расчетов, что и наши управители: она складывала меня с Абрамовичем, делила на два, получала среднюю величину, записываемую мне в доход, и требовала, чтобы я из своей половины вернула потраченное немцами на гуманитарные акции в отношении России и помогла Африке.
Я, хотя и с извинениями и оправданиями, но (факт остается фактом) отказалась это сделать. Она вышла из себя, сказала, что никак не ожидала от меня этого, выразила сожаление, что не может впредь поддерживать отношения со мной в связи с открывшимися некрасивыми обстоятельствами и закончила разговор.
Я потрясена. Морально ущерблена. Требую возместить мне страдания от причисления меня к аморальным олигархам.
Кстати, такой аморальной мотовкой в глазах совестливой мировой общественности выгляжу не я одна, мои дорогие. И все вы, в том числе перебивающиеся с хлеба на квас, тоже соучастники этого гнусного поступка. ("Конечно и до этого много писали, как вы сорите деньгами. Но до такой степени!") Да, соучастники, но, увы, не совладельцы. Как не совладельцы ничего, что ранее принадлежало каждому из нас по факту рождения в СССР. Сейчас гражданство России даёт нам право быть взорванными, расстрелянными. Зато в этом праве мы не ограничены. И каждый день мы пользуемся этим правом. И привилегией (помните, что террористы на Дубровке были особенно жестоки именно к русским).
