| | | | |
№13(540)
24-03-2004
Владимир Галкин
ДОРОГА НА МОСКВУ
Когда в деревнях совсем поджимает с деньгами, выходят из положения, начиная колоть скот. Обычно сразу много семей из нескольких близко расположенных деревень сговариваются, чтоб колоть одинаковых животных одновременно. Тогда кто-то из селян готовит машину и вывозит мясо в Москву.
В тот день решили отправить в столицу свинину. Ближе к вечеру мужики в десятках домов потянулись со специальными ножами в сторону "стаек", где жили коровы и быки, свиньи. Настал роковой час для многих хряков и поросят. В загонах шла долгая кровавая и физически тяжелая работа — кололи, резали, разделывали туши. Мужики напряженно хрипели и сопели, бабы роняли слезы о судьбе поросят, детей прогнали подальше.
Весь этот день у Дмитрия Сергеевича работы было особенно много. Надо было заколоть двух собственных свиней, но еще выпал ему жребий в этот раз вести общую свинину на мясокомбинат в Москву. Поэтому он с утра выгнал из гаража в проезд свою "газель". Утром тщательно ее осмотрел, что-то на скорую руку починил, убедился, что машина не должна встать посреди длинного пути, загубив тем самым мясо и саму операцию, оставив столько семей без денег.
После этого настал черед заниматься машиной двум дочерям Дмитрия Сергеевича. Маша и Наташа, ученицы старших классов местной школы, долго и скрупулезно намывали отцовскую "газель" до кристального блеска. Кабина сверкала белизной, тент на кузове стал ярко-синими, как чистое небо, или, как глаза у Маши. Потом, когда тент обсох, белой краской аккуратно обновили номер машины, и даже нарисовали разными красками флажок под цифрой региона.
Так же отмыли и обработали деревянные стеллажи, на первый из них положили две свиные туши. Время шесть часов вечера. Пора в путь. Всего в походе участвуют четыре человека — по два водителя на двух машинах. Напарником Дмитрия уселся справа от него в кабину сосед Петр Михайлович, отец четверых пацанов. Третьим залез в кабину и я, которому надо добраться до Москвы. Втроем в "газельке" тесновато, но в тесноте да не в обиде. Да и третий мужик не помешает на полной опасностей дороге. Также понадобятся руки, когда будем грузить туши.
На месте сбора к нам присоединилась еще одна "газель". Ее хозяин, мощный, крепкий и веселый Илья Андреевич. О нем известно, что он, не стесняясь слухов, ведет тройную, как одеколон, жизнь. В одной деревне у него жена, в других любовницы. Утешением жены является то, что он при этом убежденный семьянин. Все несет в дом, кормит двоих детей, из дома по бабам ничего не выносит. Благосклонности любовниц добивается исключительно обаянием и веселостью характера. Его напарник, бывший десантник, афганец, Миша. Машина у них погрязнее нашей нарядной, наверное, дочки не такие трудолюбивые.
Уже двумя машинами поехали по деревням. В каждой из них к определенному месту уже собрались местные жители. Перед ними разложены разделанные туши, приготовлены большие железные весы. Скрупулезно взвешивают каждый окорок или голову. Дмитрий Сергеевич в зеленую школьную дочкину тетрадку аккуратно записывает, кто сколько и чего сдал. Чтоб не было потом проблем, каждый расписывается в этой тетрадке напротив своей фамилии. Стеллажи быстро заполняются, мы с Петром накидываем их довольно шустро один на один, когда они заполняются мясом. Куски тяжелые, во второй деревне у меня уже заныли руки, плечи и спина. Отдельно в ведра складывается ливер, отдельно укладывается сало. Здесь не пропадает ничего, все стоит хоть каких-нибудь денег. А в нынешней русской деревне считают каждую копеечку.
В одной деревне к нам подошли двое местных алкоголиков. Прознав заранее о планируемой сегодня мясной операции, они прикинулись крутыми бандюками, поодевали кожанки и подошли торжественным шагом к нам. Потребовали денег, обещая лютую расправу. Один из них показал кухонный нож. Мы двинулись навстречу, кто с монтировкой, кто с гаечным ключом. Миша-десантник шел с пустыми руками, но страшно матерился. Беды не случилось. Подбежал местный участковый в старой, советского образца, форме, прикрикнул на "бандитов", и те ретировались. "Не бойтесь, это просто алкоголики и тунеядцы, опасны только по белой горячке", — сказал нам участковый милиционер.
Объезд деревень занимает несколько часов. Начали в семь вечера, закончили только к одиннадцати. В итоге обе машины загружены доверху — по две с половиной тонны мяса, сала, ливера и прочего добра. Поздно вечером в последней деревне нас напоили парным молоком. Знакомая Ильи вынесла несколько кружек из ведра, только что из-под коровы. Посидели на дорожку на бревне возле ее калитки. Покурили с местными мужиками, поговорили о том, что комбинат цены на мясо занижает, а в магазины и на рынки все гонят втридорога, что зарплата слишком мала и жить совсем тяжело.
Часы уже показывали одиннадцать вечера, пора в путь. Груженные доверху машины не могут идти по трассе быстрее шестидесяти километров в час, а до Москвы аккурат шестьсот километров. Надо успеть за десять часов ровно к девяти утра на комбинат. Поднялись с бревнышка, нам в один голос пожелали удачи. Теперь только от нас зависит успех всего предприятия.
Расселись по кабинам, включили радио, бибикнули, мигнули фарами. И поехали, раскачиваясь и проседая на ухабистой деревенской колее, с трудом поднялись в горку, и выбрались на асфальтированную дорогу. По ней километров двадцать хода до федеральной трассы на Москву.
Федеральная трасса только звучит гордо — обычная двухполосная дорога. Только что свежая разметка и много постов ДПС.
Едем по дороге час, другой. Чтоб не уснуть тешим друг друга анекдотами и смешными байками про жизнь. Ночная дорога сначала радует глаз, приятно смотреть на темноту, в которой прорезан сверкающий трассер разметки. Время от времени в свете фар вспыхивают яркие указатели. Но это красота коварная, она постепенно нагоняет сон. Приходится погромче включать радио.
Я спрашиваю, почему надо ехать именно ночью. Мне объясняют, что ночью по прохладцу не стухнет в фургоне мясо. На комбинат желательно приезжать под утро. Дмитрий добавил: "К тому же у многих, чье мясо мы везем, рабочий день до шести, колоть они могут только вечером". Смеемся невольной оговорке.
Вынимаем из шоферского "бардачка" бутерброды с колбасой, ветчиной и сыром. Молча жуем, уставившись на дорогу, запиваем из термоса обалденным домашним морсом, которым снарядила нас в путь жена Дмитрия Сергеевича Тамара Степановна.
Ночная дорога живет особенными персонажами, про каждого из которых можно говорить долго. Трасса населена бандитами, которые грабят машины, особенно с мясом. Также здесь обитают ДПСники, тоже падкие до денег. Сейчас для нас страшнее, конечно, разбойники. Могут вышвырнуть всех из машин, а то и убить. Мясо и машины отвезут куда-нибудь к себе. Главное правило против разбойников — не останавливаться ни при каком случае. Чаще всего лихие люди действуют так. Останавливаются на своей "шестерке" или "семерке" на обочине. Делают вид, что сломались, просят помочь. Когда остановишься и подойдешь к ним, легко можно заработать каким-нибудь "тяжелым тупым предметом" по голове.
В нашем случае, действительно, я дважды видел такие "засады". Конечно, мы поступаем очень плохо. На дороге надо друг другу помогать, может, те, мимо которых мы проехали, на самом деле сломались. Но жизнь дороже, тем более, когда везешь заработок на несколько деревень.
Законных оснований у ДПСников для претензий к нам нет. Едем мы тихонько. "Автостраховка" прилеплена скотчем к лобовому стеклу. Но вид груженой "газели" сильно соблазняет. Наконец, на очередном посту нас все-таки остановили. Долго и тщательно осматривали документы, трогали руками аптечку и огнетушитель. В итоге сказали, что надо выгрузить мясо и посмотреть, нет ли там еще и взрывчатки. Намек ясен. Дмитрий и Петр лезут в карманы, отводят сотрудника за кузов, суют по нескольку бумажек. Можно ехать дальше. Если по-хорошему, то больше нас на дороге остановить уже не должны, мы свою таксу проплатили. Так и вышло, больше нас не тормозили, и палками не махали.
Проезжаем какой-то райцентр. Целая площадь уставлена тяжелыми большегрузными трейлерами. По краям площади сверкают огнями трактиры, кафе, бильярдные клубы. Все микроскопическое, маленькое, плотно сбитое по краям дороги. На обочине стоят в ряд шесть продажных девок. Только издали и при плохом свете они кажутся "классными". Когда проезжаешь совсем близко, видишь, какие они страхолюдные и потрепанные. Такие, наверное, в случае чего, должны по идее сами приплачивать парням. Дмитрий говорит, что эти гарпии на дороге поопасней разбойников. Награждают народ СПИДом налево и направо, не говоря о простых и не смертельных болезнях. Многие попадают на них по пьяни и потом сильно раскаиваются.
Едем дальше, начинает светать. Клонит в сон, но нормально уснуть в тесной для троих человек кабине нельзя. Постоянно просыпаешься от движений соседа.
Ближе к Москве дорога заполняется тяжелыми трейлерами. Громадные, как киты, они прут за сотню километров в час, не обращая внимания на окружающих, резко маневрируют, обгоняя друг друга. Тяжелый трейлер с дальнобойщиком за рулем — еще один опасный персонаж. Уже километрах в двадцати от Москвы, нас зажали между бортами два трейлера — один обгонял другой, а мы оказались между ними. Я думал, что нам конец, так плотно мы шли. Петр, сменивший за рулем Дмитрия еще ночью, страшно ругаясь, таки смог протиснуться между этими "Симплегадами", и мы все облегченно вздохнули.
И вот дорога совсем раздалась вширь, как полноводная река. Но именно здесь, прямо перед МКАДом, единственная за всю дорогу пробка. В ней мы увязли минут на двадцать среди все тех же большегрузов, автобусов и "газелей" автолайна. Пробка может сорвать весь наш план. Не успеем на комбинат. На начинающемся мартовском солнце протухнет мясо. Молимся, чтоб не застрять тут на час или два. Такое возможно, если впереди ДТП. Видно, что пробка идет вплоть до МКАДа.
Наконец въезд в Москву. Здесь наши дороги расходятся. Мне надо в сторону центра, а моим спутникам по кольцевой в сторону Щелково. Туда, где огромные корпуса мясокомбината. Прощались быстро, за долгую дорогу проговорили все слова. Отхлебнул морса и вышел на шоссе. Обернувшись увидел, как пара "газелей" медленно отчаливает от обочины и по внешней полосе тихо едут по МКАДу.
Мысленно пожелал им удачи и отправился к ближайшему метро.
Александр Брежнев
1.0x
