№12(539)
16-03-2004
Анастасия Ежова
"СРАЖАЙТЕСЬ СВОИМИ ДУШАМИ..."
Осознание необходимости противостояния тирании мировой олигархии, безраздельной власти ТНК, а также нависающей над многими странами мира угрозе американской военной агрессии сопряжено с попытками выработать, с одной стороны, адекватный язык, идеологию и методологию протестных сил, и, с другой стороны, заявить о международном протестном движении как о значимой и дееспособной политической силе. Стоит отметить, что современное левое движение уже не характеризуется тотальным господством марксистского дискурса, а представлено носителями разнообразных, подчас противоположных проектов. То, что их при этом объединяет, — это общие задачи, это ненависть к Системе, категорическое неприятие сегодняшнего миропорядка и отчаянное желание бороться с ним всеми имеющимися средствами.
При этом идеологией, против которой сегодня ведется отчаянная, истерически-наглая пропаганда и которая подвергается всевозможным нападкам и гонениям со стороны мировой олигархии и ее приспешников, является ислам. Вместе с тем мусульмане в современном мире выступают в авангарде сопротивления мировой несправедливости и угнетению. Пример палестинской борьбы с израильской оккупацией и других освободительных движений под знаменем ислама, иранских революционеров и иракских повстанцев воодушевляет многих людей, придерживающихся левых взглядов. Все более актуальным становится вопрос об альянсе между представителями левых сил и радикального ислама. Большинство сегодняшних левых имеют весьма туманное представление о том, что, собственно говоря, имеется в виду, когда речь заходит о политическом исламе и о необходимости диалога с ним. Их сознание замутнено неверными стереотипами и ограничено слишком банальной и поверхностной трактовкой сущности мусульманского вероучения, столь распространенной и культивируемой не только в журналистской среде, но и в академических кругах.
Так, возникает довольно отчетливое и явственное ощущение, что левые воспринимают ислам просто в качестве одной из мировых религий, исповедуемой определенными народами Востока. Для них представление о мусульманстве, видимо, соотнесено не только с образом отчаянного палестинского мальчишки с горящими глазами и камнем в руке, девушки в черном хиджабе и с автоматом, но и с пестрой картиной тенистых и узких улочек нагроможденного ближневосточного города, завернутых в разноцветные чадры арабских женщин с выводком шумных черноглазых ребятишек, степенных стариков в полосатых халатах, неспешно попивающих ароматный чай, изразцовых минаретов с громкоговорителями, прогуливающихся по городу ишаков в сочетании с впечатляющими сценами казней по шариату. Ислам предстает как нечто экзотическое (наподобие Бхагаватгиты) и имеющее специфический восточный колорит, чарующее и в то же время несколько пугающее, настораживающее, как во многом отличная от европейской и непонятная до конца культура. Апелляция сражающихся мусульман к исламу и трепетное отношение к нему, "политизация" ислама объясняется как обращение к собственной культурной традиции, желания сохранить религиозную идентичность и национальную самобытность в условиях военной, экономической, политической и культурной экспансии стран Запада (прежде всего США). Таким образом, ислам в данном случае выступает в качестве некоего консолидирующего цивилизационного фактора, который всего лишь вдохновляет угнетаемые народы Востока на борьбу с агрессорами и эксплуататорами, однако не дает им никаких конкретных политических ориентиров. В то же время клерикалами без конца педалируется исключительно морально-этический аспект ислама, и акцент делается прежде всего на предписаниях шариата в области нравственности и их значении.
Подобный подход, к слову, активно тиражируется в СМИ, в работах всевозможных напыщенных ангажированных востоковедов, на разнообразных конференциях, посвященных болтологии о "цивилизаций диалоге" и т.д.
Однако когда мы говорим о диалоге радикального политического ислама с левыми протестными силами, то под исламом мы понимаем отнюдь не религию, не культуру арабов, иранцев и других восточных народов, мы не соотносим ислам с какой-либо конкретной цивилизационной атрибутикой. Собственно говоря, ислам и не позиционирует себя в качестве "религии" в традиционном для европейцев понимании этого слова. Он не сводится исключительно к ритуальной практике и комплексу этических норм, а является политической идеологией. Стержень ислама — это политика и вопрос о высшей власти. Ислам не "политизирован", а изначально неразрывно связан с политикой, и данная связь является не "злостной" выдумкой "коварных" мусульманских фундаменталистов, а сущностной характеристикой исламского вероучения, в котором вопрос о власти является самым главным, основополагающим. Понятие "дин", применяющееся по отношению к исламу, в переводе с арабского означает "власть", "закон", "подчинение", а это политические категории. Недаром имам Хомейни воскликнул: "Клянусь Аллахом, что ислам в целом — это политика". В работах ведущих теоретиков мусульманского возрождения ислам предстает в качестве революционной политической идеологии. Данный подход к пониманию ислама имеет глубокие корни в Коране и Сунне, и его приверженцами являются такие знаменитые исламские мыслители, как Гейдар Джемаль, имам Хомейни, Али Шариати, Сейид Кутб, Калим Сиддыки и многие другие мусульманские философы. Какова же суть политического ислама и чем он может быть интересен для левых?
Вкратце, конспективно это можно обрисовать следующим образом. Основой основ, первым столпом ислама является таухид (единобожие), произнесение шахады: "Ля илаха илля Ллахи ва Мухаммаду Расулю Ллахи" — "Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммад — Посланник Аллаха". Согласно исламу, вся власть принадлежит исключительно Аллаху. Как пишет Сейид Кутб в своей книге "В сени Корана", "суть этой программы состоит в том, чтобы поклоняться одному лишь Аллаху, поскольку реально существует только Он один, реально действует только Он один и только Его воля способна оказывать влияние на все происходящее". Из признания суверенитета Аллаха теоретики политического ислама выводят категорическое неприятие угнетения и эксплуатации, неравенства и несправедливости в какой бы то ни было форме, резкое осуждение капитализма, а ислам предстает в качестве идеологии протеста и сопротивления, революционной программы, нацеленной как на воспитание человека, так и на переустройство общества. По словам имама Хомейни, "ислам — религия борцов за истину и справедливость; религия тех, кто желает свободы и независимости, школа борцов-антиимпериалистов".
В силу приверженности принципу тоухида, политический ислам уверенно стоит на позициях интернационализма. Кроме того, он антиклерикален и антибуржуазен. Всякий, кто ознакомился с теоретическим наследием идеологов политического ислама, в первую очередь отмечает его радикальную и бескомпромиссную антисистемность. Наконец, ислам не ограничивается духовными и интеллектуальными практиками, а является идеологией реального действия, имеющего собственную программу радикального общественного переустройства. В Коране сказано: "И сражайтесь на пути Аллаха своим имуществом и своими душами" (9:41). Подлинный, аутентичный политический ислам не приемлет сладкоголосых разглагольствований и пустых обещаний, он требует от человека активной борьбы с несправедливостью и угнетением. Ислам не является религией индивидуального спасения, он провозглашает человека наместником Аллаха на Земле и возлагает на него ответственность не только за свою собственную жизнь, но и за то, что происходит вокруг него. "Мы сделали вас умматан васатан (общиной посредствующей), чтобы вы были свидетелями относительно человечества, и чтобы Посланник был свидетелем относительно вас", — гласит аят Корана (2:143). Если человек скурпулезно выполняет обрядовые предписания ислама, самозабвенно постится и совершает ритуальное омовение по всем правилам, и вместе с тем аполитичен, либо приветствует американскую агрессию и "голосует сердцем", он не может считаться полноценным мусульманином.
Одним из наиболее интересных авторов в плане диалога радикального ислама и левой является, безусловно, Али Шариати, теоретик красного шиизма, второй идеолог Исламской революции в Иране, выпускник Сорбонны и друг Сартра. Он испытывал особые симпатии к левому дискурсу, внимательно изучал труды Маркса и Ленина, был поклонником Фанона и Маркузе. Некомпетентные люди даже называют Шариати "исламским марксистом", хотя, конечно же, он таковым не являлся, ибо не признавал материалистической и атеистической направленности марксистской философии. При этом Али Шариати полагал, что у ислама и марксизма есть общая цель — построение общества без частной собственности, в котором отсутствует эксплуатация человека человеком, противоречащая исламу. На мой взгляд, именно этот мусульманский мыслитель первый заложил предпосылки для альянса радикального ислама и левых сил, в то время, как до него многие исламские теоретики, несмотря на революционность своих концепций, относились к возможности такого союза весьма отрицательно. Осталось только пожелать нынешним левым и всем протестно и нонконформистски настроенным людям последовать примеру Али Шариати и, в свою очередь, сделать шаг навстречу мусульманским революционерам, познакомившись с их теоретическим наследием.
