УЛЫБКА ПУТИНА И ШИРИНКА КАСЬЯНОВА

| | | | |
№10(537)
03-03-2004
Александр Проханов
УЛЫБКА ПУТИНА И ШИРИНКА КАСЬЯНОВА
Если в муравейник подбросить дохлую личинку, то все муравьиное множество возбудится. Накинется цепкими лапками, колючими усиками, ядовитыми клещиками, заостренными зубчиками на тухлую гусеницу и в момент изгложет, растащит, оставив сухую, опустошенную оболочку, которую унесет ветер. Так же Путин подбросил политологам отставку Касьянова, наблюдая своим внимательным хитрым глазком, как сцепились Никонов и Ципко, Глеб Павловский и Михаил Леонтьев, образуя шуршащий, ядовитый комочек, пахнущий муравьиным спиртом. Подброшенной личинкой оказался то ли Фрадков, то ли Жванецкий. Сам же Путин, похожий на голографическую картинку, продолжал открывать недостроенные дороги, запускать аварийные баллистические ракеты, щеголять достижениями отечественной науки и техники двадцатилетней советской давности.
Четыре года Путин напоминал князя Игоря, которого древляне привязали к вершинам согнутых деревьев, готовых разорвать его на две половины. Зрелище трагическое, нервное, древнерусское, за которым последовали сожжение Ольгой столицы древлян, пылающие воробьи и две распрямившиеся сосны с остатками чего-то красного и бесформенного.
"Вижу, взрезанной рукой помешкав, собственных костей качаете мешок...". Так Маяковский описал бы развязку путинской драмы, суть которой в ужасающей двойственности, несовместимости его постулатов. Один из них — неолиберальный экономический курс, плодящий микроскопическую горстку миллиардеров и океан бедняков, ненавидящих, оскорбленных и лютых. Другой постулат — державность, народность, величие русской истории, свет православия. Эти исключающие одна другую половины сталкиваются, изъедают друг друга, оставляя от страны и от самого Президента изглоданный скелетик.
Четыре проигранных года будут иметь четырехлетнее повторение, где Путин окажется между двумя ненавистями, — народа, быстро меняющего обожание на отвращение, и олигархов, которые начали сколачивать гигантскую финансовую стенобитную машину, нацеленную на Кремль. Окружающие Президента чиновники, депутаты, генералы и милиционеры — законченные, профессиональные предатели, многократно изменявшие прежним хозяевам, клятвам, присягам. Как пористая губка, впитают деньги олигархов и предадут Путина, отскакивая от него, как отскочили от Горбачева и Ельцина. И тогда откроется гибельная пустота с маленьким, богооставленным человеком, на которого упадет небо. Но оно упадет и на Россию. Так было с царской империей. Так было с Советским Союзом. "Единая Россия", кто среди тебя не предатель?
Между тем, продолжается предвыборная кампания с дебатами пяти претендентов. Она все больше напоминает концерт художественной самодеятельности в колонии строгого режима. Под пристальным оком надзирателя с ключами и наручниками, на деревянных трибунах, как в собачьих будках, появляются претенденты в полосатых одеждах, исполняют куплеты про радостную жизнь, вдыхая чуткими ноздрями теплый запах баланды. И еще это слегка напоминает прогулку мартовских собак, когда за изящной породистой самочкой следуют разномастные вислоухие самцы, пугая ее своим хрипом, загривками и недвусмысленно поднятыми хвостами.
Особенно больно за Николая Михайловича Харитонова. Он — "бычок оппозиции", отданный на заклание. Стоит под стрехой сарая, на мокрой соломе, среди чирикающих воробьев и ждет удара кувалды. "Три процента", которые он принесет КПРФ, будут "рейтингом партии", показателем ее влияния, знаком величайшего разочарования, которое уже привело к тому, что на самое излюбленное, многолюдное, торжественное шествие оппозиции, 23 февраля, впервые почти никто не пришел. Кому охота слушать тусклые слова, освещающие наш путь в будущее, как засиженная мухами лампочка освещает лестницу в неопрятном подъезде?
Все грандиозные усилия по модернизации партии, рассуждения о новом ее лице, об интеллектуализме, о нестандартных идеях и формулах, адекватных стремительно меняющемуся миру, — все это с "тремя харитоновскими процентами" спускается в сливной бачок президентской кампании. Неужели не жаль себя? Не жаль партию, которую летом ожидают жестокие битвы и, быть может, потрясения? Неужели мало тех унижений, которые получают от власти сироты-претенденты, задавленные, замусоленные, герои насмешливых комиксов, персонажи политического лубка? Неужели не страшно показаться тайным "агентом власти", которая настаивает на участии в президентской кампании представителя коммунистов?
Битву с грандиозными угрозами, идущими на Россию, как ненастные тучи, можно выиграть лишь колоссальным интеллектуальным усилием, этическим жертвенным порывом, новым типом организации, но не алебастровым макетом Дзержинского, покрашенного бронзовой краской, какой красят оградки на бедных сельских кладбищах.
Касьянова сняли, потому что он был готов открыть ворота в Кремль антипутинским заговорщикам. Это знак того, что у путинской власти приоткрылось наконец одно веко и она увидела врага. Яндарбиева и Гелаева уничтожили российские спецслужбы, и это внушает надежду, что ФСБ перестанет в конце концов заниматься коммерцией и встанет на защиту страны. Российский гражданин казнил в Швейцарии диспетчера-убийцу, что должно ввергнуть в ужас считающих себя безнаказанными "упыря перестройки" и "беловежского вурдалака".
В остальном же, как утверждают либералы, бедные негры страдают, окруженные бушующим морем "русского фашизма". Так, может быть, у воронежских африканцев появится свой Мартин Лютер Кинг?