РУССКИЕ ГЕРОИ

41(516)
Date: 08-10-2003
Author: Вячеслав МОРОЗОВ
РУССКИЕ ГЕРОИ
АДМИРАЛ ФСБ Из книги о генерале Угрюмове
Работая над книгой "Адмирал ФСБ" — о Герое России адмирале Германе Алексеевиче Угрюмове, мне пришлось порыться в периодике, повстречаться с десятками людей, знавших славного контрразведчика в разные периоды его жизни, как с ветеранами, ушедшими в отставку, так и с ныне действующими сотрудниками. Есть в этой книге и глава о необыкновенно раздутом "деле" Григория Пасько, раздутом исключительно искусственно. Как известно, арест — это лишь мера пресечения деятельности, виновность арестованного доказывает суд.
Герман Угрюмов, удостоенный звания Героя России "за мужество и героизм, проявленные при исполнении воинского долга", как сказано в закрытом Указе президента РФ, на Интернет-сайте представлен, инициатор "дела Пасько". После него был переведён с повышением в Москву" — и так далее. Опять "дело" Пасько, не без умысла, поставлено во главу угла, звучит попытка замарать имя Героя намёком: мол, засиделся мужик на краю азиатского континента, в столицу потянуло; вот и пришла подленькая мыслишка в голову — на чужом загорбке в рай въехать…
Мерзость ситуации ещё в том, что покойный адмирал никак уже не может за себя постоять. И пока он был жив, в СМИ практически не прошло и десятка материалов в поддержку Угрюмова: шёл вал либо лукавых, либо эмоционально-бездоказательных материалов в защиту Григория Пасько.
31 мая 2001 года руководитель Регионального оперативного штаба по проведению контртеррористической операции на территории Чеченской республики, заместитель директора ФСБ России Герман Угрюмов скончался в Ханкале от обширного инфаркта. Вскрытие показало, что он до этого пережил семь (!) микроинфарктов, о которых не знал никто. 10 октября этого года ему исполнилось бы всего 55 лет.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Зданович.
— Из десяти экспертов, допущенных к материалам закрытого следствия, почти все признали, что деятельность Пасько причинила ущерб режиму секретности и государству, что сведения, которые передавал Пасько, составляют военную и государственную тайну.
Против Германа Алексеевича и всей нашей службы ополчилась целая стая. Люди, для которых интересы государства и граждан настолько абстрактны, что иные мотивы важнее. Общественные организации и их лидеры, финансируемые источниками, находящимися вне пределов России, действуют по принципу, кто платит, тот и заказывает музыку. Поинтересуйтесь, откуда поступают средства в ПЕН-клуб, в Фонд защиты гласности — и очень многое станет ясным.
Для меня это была не просто защита Угрюмова, это была необходимость объяснения общественности наших действий и реального объяснения действий Пасько. Хотя мы находились в стесненном положении, так как не имеем права рассказывать многие вещи, поскольку они составляют тайну следствия. Вдобавок нас тут же обвинили бы в давлении на суд. То, что своими публикациями и выступлениями они оказывали на суд давление, — это их мало смущало.
Мне импонировало, как держался Герман Алексеевич, поскольку вся пишущая и говорящая свора накинулась прежде всего на него как на руководителя. До конца его жизни продолжались попытки опорочить его как профессионала, как человека, преследующего корыстные интересы, и как солдафона, далёкого от понимания прав человека, соотношения личности, общества и государства.
Мне не раз приходилось слышать и читать, что процесс Пасько потому идёт в закрытом режиме, что у следствия мало (или вовсе нет) аргументов, что спецслужбы фабрикуют и подбрасывают следствию документы. Надо ли объяснять, что существует очевидная необходимость жёсткого соблюдения профессиональных тайн. Если их использовать в судебном процессе, то утечка информации явится серьёзной угрозой для жизни многих лиц, которые оказывают нам содействие — в том числе и за рубежом. Руководствуясь этим правилом, мы даже пошли в "деле Пасько" на такие жертвы, как недостаточность доказательств его шпионской деятельности. И многие другие материалы мы не реализуем, чтобы не рассекретить человека или целую цепочку помощников и участников проведённой операции.
Те, кто много лет бок о бок проработал с Германом Алексеевичем, что уверен абсолютно твёрдо: если бы не было реальных материалов, а лишь неясные зацепки — он никогда бы не дал хода делу! А дальше я рассуждаю как оперативник и приглашаю мыслью проследовать за мной. Для того, чтобы заявить, связан ли человек с иностранной разведкой или нет, мне нужны данные, что этот человек встречался с представителями иностранной спецслужбы с соблюдением мер конспирации. Коль это было, то делаем вывод: стало быть, в такой встрече присутствует некий умысел. Иначе зачем честному журналисту конспирировать встречу? Ну а если за "открытую информацию", переданную в условиях конспирации представителю иностранной спецслужбы, человек получил деньги?!
Само вознаграждение за информацию, которую Пасько регулярно передавал японцам, исключает версию, что он передавал сведения, взятые только из открытых источников. Что, в "русском" отделе японских информационных агентств нет кадров, владеющих русским языком?!
Пасько настаивает на том, что он был борцом за экологию в Приморском регионе. Но военная контрразведка этой темы и не касается. Она говорит лишь о закрытой информации, которую "эколог" предоставлял японской стороне. Трудно говорить о нанесённом им материальном ущербе государству, но важнее ущерб, нанесённый престижу государства, обороноспособности, Военно-Морскому Флоту. Этим вопросом полностью занимался Герман Алексеевич, под его руководством были получены первичные материалы, которые получили дальнейшее развитие, под его руководством осуществлялось задержание Пасько после его возвращения из Японии.
Взят Пасько отнюдь не скоропалительно. В разработке он находился года полтора-два. Вначале стала поступать информация, что он пользуется не только дозволенными, но и недозволенными способами для получения сведений, касающихся жизни Тихоокеанского флота. Потом стало известно, что японцы у себя по одному из телеканалов показали ряд эпизодов из жизни ТОФа. После детального анализа вышли на Пасько и взяли его в разработку.
Генерал-лейтенант КГБ Леонид Владимирович Шебаршин.
— Известен такой случай. Сотрудник контрразведки Великобритании Беттани собирался перейти на нашу сторону, но его выдал предатель Гордиевский. Беттани лишь сделал попытку выйти на контакт. Он получил двадцать лет тюрьмы и продолжает отбывать срок, и дня не проработав на КГБ. И будьте уверены: отсидит от звонка до звонка. Никакие амнистии его не коснутся. Порядок жёсткий, но с точки зрения государственного интереса — оправданный.
Мои товарищи из ФСБ рассказывают, как Пасько попал в их поле зрения. Первичная информация такая: он активно общается с американцами, с японцами. Общение это никаких подозрений не вызывает — всё в рамках его профессии. Парень коммуникабельный, как и положено быть журналисту, наш человек — офицер, капитан 2 ранга. Была мысль — сделать из него нашего агента. Однако после первичной проверки от этой затеи сразу отказались, поняв, что с его данными это будет либо двойник, либо попросту завалит всю работу.
Не секрет, что если контрразведка отмечает человека, контактирующего с иностранцами, то начинает его рассматривать как возможного негласного помощника. Так действуют на всех континентах… кроме Антарктиды, наверное. Естественно, идет первичная проверка: насколько человек способен выполнять те или иные поручения.
Когда начали проверять Пасько, выяснили, что он с легкостью продаётся. Отошли от него. По своим каналам мы знали, что идет утечка секретной информации, проверили всю военную контрразведку на чистоту погон — все наши офицеры оказались безупречны. Стали анализировать, делать прогнозы. Вышли на журналистский канал. По итогам года собрали всю информацию по журналистам и бывшим сотрудникам политотдела. Суммировали всех, кто мог представлять для иностранцев интерес как источник информации. Тогда Григорий и попал опять в наше поле зрения в числе пяти человек, которых мы выделили из общей категории. Один из них работал с японской телекомпанией Эн-Эйч-Кей. Мы провели с ним профилактическую беседу, он сразу всё понял и ответил: "Ребята, спасибо, что остановили! Я готов грести в обратную сторону".
Думали, то же будет и с Гришей. После первичной беседы с ним, проведённой в закамуфлированной форме, чтобы не выдать наш интерес к нему, оказалось, что нет: парень увяз и, главное, это его вполне устраивает. Его контакты уже к началу его разработки носили устойчивый и осознанный характер. Он вполне целенаправленно и осознанно шёл на развитие "межнациональных" отношений и развивал их на перспективу.
Доложили об этом Герману Алексеевичу. Он попросил максимальный подбор доказательств. К моменту ареста Пасько военная контрразведка имела их в достаточном количестве — проверенных и перепроверенных.
А вот и слова самого Г.А. Угрюмова из интервью, данного корреспонденту "МК".
— Я понимаю журналистов: корпоративность, цеховая солидарность… Но здесь коленкор иной. До момента задержания УФСБ по Тихоокеанскому флоту вело в отношении Пасько длительную оперативную проверку. В результате было установлено, что подданные одного иностранного государства установили с Пасько контакт. За материальное вознаграждение он собирал и передавал им секретные сведения о Тихоокеанском флоте, оборонной промышленности. Впоследствии эксперты дали заключение, что часть переданных Пасько данных составляли государственную тайну. Не забывайте: Пасько — офицер. Он имел допуск секретности и прекрасно понимал, что к чему.
Чтобы составить собственное представление о Григории Пасько, мне пришлось расспросить нескольких морских офицеров, знавших Пасько по совместной службе на Тихоокеанском флоте. Я не стал "дробить" получившийся образ на свидетельства разных людей, дабы получился связный рассказ одного "виртуального" человека, ничуть не прибегая при этом к авторскому домыслу.
— Человек рождается с определенным набором задатков, и некоторые, даже не получившие развития в свое время, подспудно в нём существуют, существует некоторая предрасположенность — как есть, например, у кого-то предрасположенность к заболеванию туберкулезом, а он дожил до глубокой старости и так и не узнал, что же это за страшное заболевание. Благоприятные условия для этого не сложились ни разу. Есть русская пословица: не клади плохо — не вводи вора в грех. К человеку с устойчивой моралью она не относится, он и в мыслях не допустит, что можно взять чужое. Другой же поколеблется — а никто не видит, все равно никто не узнает! — и возьмёт. Всегда важна обстановка, в которую такой человек попадает, она проявляет его как лакмусовую бумажку.
Гриша попал в такой хаос, когда всё началось переводиться на деньги. Кому-то такое время — во как поперёк горла, а для него оно стало его временем.
Заметна была его меркантильность. Например, он не шибко вкладывался, когда вместе ходили пивка попить. Если кто-то за всех рассчитался — не лез в карман за кошельком: уже ведь заплачено!.. Хотя гонораров в то время получал побольше других: он писал не только в "Боевую вахту", но и в городские газеты, журналы его печатали.
В "Боевой вахте" у них стоял бильярд, и я захаживал туда иногда — шары покатать. Как-то играем, и зашёл разговор, что он за доллары дает информацию иностранным газетам. Мне это впервой: "Гриш, ты что, сдурел! За баксы — информацию!" "А что? Им главное, чтоб она была горячая. Знаешь, какая у них там конкуренция — ого! А когда твоя газета вперёд всех новости печатает, её первую и раскупают. " И помногу они платят?" "По-всякому: за которую информашку — полтинник, за другую тридцать баксов".
Методы работы разведки везде практически одинаковы. Отличие — в нюансах, которые должны учитывать русский характер, характер англичанина, японца, американца. Вербовщик должен чётко знать, на чем он может сыграть, а каких вопросов ни в коем случае не должен касаться, учитывая национальную особенность вербуемого. А играют в первую очередь на человеческих слабостях, это общеизвестно: тому стодолларовую бумажку надо показать, другому красивую бабу подсунуть, третьего продвинуть на высокий пост — и так далее. Жадность всегда бросается в глаза в первую очередь. Надо, чтобы "клиент" заглотил наживку, а потом ему организовывают процесс постепенного втягивания. Гриша на этом и попался, втягивали его и постепенно, и умело.
Я слышал такую историю: журналистов из Географического общества попросили прислать телефонный справочник — за деньги, естественно. Потом попросили уточнить кое-что и кое-что добавить. Тоже оплатили. Потом столь же вежливо попросили сделать обобщённый справочник на администрацию Владивостока: фамилию, имя, отчество, домашние и служебные телефоны, возраст, домашние адреса, увлечения. То есть — установочные данные на первых лиц города. Сумма оплаты возрастает — причем заметно: это ж не изданную в типографии книжку почтой переслать. Далее следует еще более деликатная просьба: нам бы надо встретиться с таким-то товарищем по вопросу инвестиций в городское коммунальное хозяйство, а на какой козе к нему подъехать — не знаем. И вроде дело обоюдно выгодное, и сорваться может из-за какой-то ерунды. Если можно, охарактеризуйте этого чиновника поподробнее, в долгу не останемся. То есть к установочным данным плюсуются характеризующие данные… Чужая разведка, получив такие сведения, уже имеет неплохую информацию и использует её в своей игре. Ну а что такого совершил наивный журналист? Да ничего! И за это "ничего" получил 300 или 500 долларов. А всего-то три раза мизинцем пошевелил!
То же самое происходило с Гришей. С 1994 года он начал выполнять подобные поручения. Я даже уверен, что он не осознавал — куда его втягивают и кто. Просьба плёвая, деньги за её исполнение хорошие!.
Говоря о режиме секретности, существующем в разных странах, хотелось бы коснуться некоторых параллелей. Распоряжение от 1991 года Вадима Бакатина — все приказы по КГБ СССР публиковать в открытой печати — сотрудники госбезопасности, вероятно, запомнили на всю жизнь… За рубежом таких мудрецов пока не нашлось и вряд ли они сыщутся. Что же "у них"? А примерно вот что.
США. Предание гласности официальных сведений об Агентстве национальной безопасности (АНБ) — бюджет, количественный состав, структура и т.п. — запрещено законом.
Израиль. Даже фамилия директора службы разведки "Моссад" до недавних пор являлась для израильтян тайной. До ноября 1993 года о бюджете спецслужб Израиля знали лишь несколько человек. Общественность и парламент понятия не имеют о направлении и масштабах деятельности своих спецслужб — это не предусмотрено законом.
ФРГ. Здесь действует общий Закон о парламентском контроле за разведывательной деятельностью федеральных органов (принят в 1978 году), который осуществляет три комиссии. Члены всех трёх комиссий обязаны держать в строжайшей тайне ту информацию, которая становится им известной по ходу работы.
Великобритания. Деятельность МИ-6 и МИ-5 законом не регламентирована. Она основывается на директивах и постановлениях правительства, которые являются секретными. Секретность действий спецслужб защищена законом. Разглашение сотрудником разведки любой информации о её деятельности автоматически считается преступлением — причём не требуется даже доказательств перед судом степени ущерба, причинённого в результате такого разглашения. Бюджет МИ-6 является тайной, парламентский контроль за деятельностью спецслужб законом не предусмотрен.
Франция. Здесь о спецслужбах не существует ни одного открытого закона, и в каком правовом поле работает их разведка и контрразведка, французы могут только догадываться...
КОМАНДИР "АЛЬФЫ" Вспоминая Виктора Карпухина
Когда пошли вторые сутки трагедии на Дубровке, газета "Известия" обратилась к бывшему командиру "Альфы", Герою Советского Союза генерал-майору Виктору Фёдоровичу Карпухину: что надо делать, на его взгляд — ведь под угрозой жизни сотен людей? Карпухин ответил:
— Террористов надо уничтожать безжалостно.
— Как? Ведь нет же ни одного варианта, чтобы и террористов убить, и чтобы заложники не пострадали?
— Нет. Но есть возможность освободить заложников с минимальными жертвами. Надо шапки снять перед теми нашими офицерами, которые сейчас потеют над разработками плана антитеррористической операции в Москве! Вы и представить себе не можете, в каком напряжении они сейчас находятся, сколько всяких факторов им приходится учитывать. Я уверен, будет найден оптимальный вариант. Тем более, есть спецсредства, чтобы видеть и слышать всё, что происходит в захваченном ДК. Безусловно, они сейчас применяются. И ещё. Чеченцы подготовлены хуже бойцов "Альфы". (Подготовка теракта, как выяснилось позже, длилась более четырёх месяцев — В.М.)
— Хорошо, а шальные пули?
— Нет защиты от них. Зал, ограниченное пространство. Одна пуля — несколько раненых. Если граната, то осколки во все стороны. Взрывчатка… Хуже всего, если возникнет паника. Но то, что сегодня происходит в Москве, случилось потому, что террористы ушли из Будённовска, ушли из Первомайского. Уйдут завтра бандиты из столицы, послезавтра террор будет по всей стране. Я говорю неприятные вещи, но надо трезво и честно оценивать обстановку. Это очень страшно, но общество надо готовить к неизбежным жертвам. Наибольшая опасность будет угрожать спецназовцам. Психология: вооружённый человек сразу направит автомат на вооружённого.
— Вы сами пошли бы на такой штурм?
— Да. Только позовите. Я ходил на многие штурмы. Я это умею.
Номер "Известий" вышел в свет в день штурма. Читатели, ещё не переведя дух от пережитого (а стресс испытала вся страна), могли по достоинству оценить сказанное генералом, который заработал свои лампасы отнюдь не в кабинетной суете. Из очень немногих публичных выступлений Виктора Карпухина это оказалось последним.
Он скончался в спальном вагоне поезда "Минск — Москва", не доезжая Орши, в ночь с 23 на 24 марта 2003 года. Диагноз — ишемическая болезнь сердца. Похоронили его на Николо-Архангельском кладбище.
Говоря о Группе "А", журналисты находили такие определения, как "шедевр советской системы", "наиболее совершенное творение советской цивилизации". Редко говорящий или пишущий об "Альфе" не прибавляет слово "легендарная".
"Альфа" родилась не из пены морской, как Афродита, а скорее как Афина Паллада, "из головы Зевса" — то бишь Председателя КГБ СССР Ю.В.Андропова, который 29 июля 1974 года подписал секретный приказ 0089 ОВ (особой важности) о создании абсолютно законспирированного боевого подразделения. Толчком к такому решению стало происшествие 3 июля в аэропорту Внуково-2. Сотрудники КГБ только что проводили глазами "Боинг", уносящий американского президента Ричарда Никсона в его родные Штаты, как на ВПП вне графика приземлился самолёт "Аэрофлота", захваченный преступниками. Экипаж и пассажиры были взяты в заложники. Освобождали их, по меркам нынешнего спецназа, неумело — с перестрелкой, с жертвами. Спустя какое-то время один из заместителей Андропова, С.К.Цвигун, вызвал к себе начальника 7-го Управления Михаила Михайловича Милютина и передал слова патрона: требуется в сжатые сроки создать боевую группу, которая могла бы поставить заслон растущему воздушному терроризму. Речь шла только об угонщиках самолётов, это потом жизнь сама внесла поправку в определение задач, стоящих перед "Альфой".
После самого лютого "выбраковывания" тридцать офицеров приступили к специальной подготовке. Изучали опыт зарубежных спецназов: германской GSG-9, австрийской "Кобры", британской SAS — приёмы и методы борьбы с террористами, оснащение, организационный порядок, способы молниеносного и бесшумного захвата террористов. Разумеется, наиважнейшей задачей в любой из операций являлось сохранение жизни заложников. Таким же скрупулёзным и придирчивым был отбор преподавателей специальных дисциплин.
О безупречности подготовки бойцов Группы "А" говорит следующее: ни одной неудачной операции; в период с 1974 по 1994 год потери составили 5 человек. Первым командиром Группы был Виталий Бубенин, назначенный лично Андроповым (ещё будучи лейтенантом, начальником погранзаставы, получил Героя за бой на о.Даманский), вторым — Зайцев Геннадий Николаевич, тоже Герой Советского Союза. С 1988 по 1991 год "Альфой" руководил Виктор Фёдорович Карпухин, удостоенный высшей награды страны за штурм дворца Дар-уль-Аман в Кабуле.
Известно, что 28 марта 1979 года Группа "А" приняла боевое крещение. Некто Юрий Власенко проник в посольство США и потребовал самолёт для вылета за рубеж, в противном случае грозил взорвать устройство, находившееся при нём. Власенко вёл себя истерично, и Геннадий Зайцев, который вступил с ним в переговоры, понял, что тот готов на всё. Вести переговоры с террористами — это целая наука. Зайцев представился сотрудником консульского отдела МИДа и больше двух часов был с Власенко на связи. Когда стало понятно, что террориста не переубедишь, приняли решение ранить его в правую руку, которой он сжимал чеку (по другим данным — верёвочку, привязанную к чеке). Снайпер точно выполнил задачу, но террорист сумел выдернуть чеку левой рукой. На счастье, сработала только одна секция взрывного устройства, и никто, кроме террориста, не пострадал.
Приведу два примера, как работала "Альфа". 18 ноября 1983 года над Сухуми террористы захватили Ту-134 и потребовали от экипажа, чтобы тот взял курс на Турцию. Однако Турции угонщики не увидели. Лётчики посадили лайнер в Тбилиси, и к делу приступили бойцы группы "А". Ещё в воздухе, чтобы подтвердить серьёзность своих намерений, террористы убили членов экипажа и одного пассажира. Кстати, тогда пилотам полагалось табельное оружие и, благодаря этому, один из лётчиков смог открыть по негодяям огонь и заблокировал кабину. В ходе молниеносного, но тщательно подготовленного штурма, террористы были взяты живыми. И ни один заложник не пострадал.
Другой случай произошёл в Уфе 20 сентября 1986 года. Террористы, захватившие Ту-134, убили двух пассажиров, а до этого они расстреляли двух сотрудников милиции. "Альфа" пошла на штурм. Один из террористов был убит. Все заложники остались живы.
В 1988 году бойцы Группы освобождали автобус со школьниками в Минеральных водах, в 1989-м — заложников в саратовском СИЗО. В августе 1990-го Виктор Карпухин руководил штурмом сухумского изолятора, захваченного опасными преступниками. В операции участвовали и бойцы "Витязя": впервые взаимодействовали спецподразделения разных силовых ведомств.
По общему мнению, операция в Сухуми была проведена блестяще. Это был далеко не рядовой случай. Укреплённый изолятор. Огромное количество оружия, оказавшегося в руках преступников — семи уголовников, приговорённых к смерти. Терять им было нечего: или смерть, или прорыв. Тяжёлая, вроде бы безвыходная ситуация. Но, с другой стороны, террористы выдвинули требования, а стало быть, с ними можно вести какой-то разговор.
В разработке операции принимали участие те люди, которые шли на штурм изолятора. Из числа офицеров среднего звена была создана группа, назовём её "оперативный штаб", которая принимала решения, как действовать: по тому или иному варианту. Успех операции заключался в грамотном подборе кадров. Виктор Фёдорович Карпухин отбирал людей, за плечами которых было по две, три, а то и четыре специальных операции.
Мне приходилось слышать такую байку. Во время встречи по обмену опытом с коллегами одного зарубежного элитного подразделения спецназа боец "Альфы" описал эту ситуацию в Сухуми немного подробнее, а в ответ услышал недоверчивое:
— Парни, мы вас, конечно, уважаем, но мы ж приехали делиться реальным опытом, а не выслушивать всякую фантастику!..
Любая операция, проводимая Группой "А", длится по времени не более 10-12 секунд. Необходимо всё сделать так, чтобы захватить террориста на вдохе, защёлкнуть на нём наручники, освободить заложников, и только потом можно и выдохнуть.
Стреляя из автомата или пистолета, используя средства специального арсенала, боец группы всегда знает, куда попасть, и попадает туда, куда надо. В работе группы всегда должны были участвовать только ювелиры, а не слоны в посудной лавке.
Вернёмся на несколько лет назад, в декабрь 79-го. Штурм дворца Амина — одна из решающих и жестоких проверок Группы на мастерство и мужество. Участник штурма Николай Берлев так оценил эту боевую операцию:
— По всем правилам военной науки в том бою победить нам было почти невозможно. Противник многократно превосходил нас по численности. Победу одержали силой духа, сказались и многолетние тренировки, и боевая выучка. Тогда мы понесли первые потери.
Воспоминания участников штурма (есть уже много публикаций) невозможно читать без замирания сердца. Виктор Карпухин руководил одной из подгрупп "Грома", приданной роте старшего лейтенанта В.Шарипова, им надлежало первыми выдвинуться по серпантинной дороге к дворцу на пяти БМП под прикрытием огня "Шилок". Первая машина была сразу же подбита ураганным огнём осаждённых. Виктор Фёдорович вспоминал позже:
— Я был командиром одной из подгрупп. Когда БМП по дороге остановилась, я слегка припугнул оператора-наводчика. Сказал ему, чтоб не жалел боекомплекта, а стрелял в максимальном темпе. И он постарался, да так, что в машине просто дышать было нечем. Очень скоро все снаряды и патроны к пулемёту, спаренному с пушкой, были израсходованы.
Заставил механика-водителя подъехать поближе к дворцу. Под таким плотным огнём не то, что десантироваться, а высунуться — и то было безрассудно. Поэтому механик-водитель подогнал БМП почти к самому главному входу. Благодаря этому в моём экипаже легко ранили только двух человек. Все остальные подгруппы пострадали гораздо сильнее.
Я выскочил первым, рядом со мной оказался Саша Плюснин. Открыли прицельный огонь по афганцам, которые стреляли из окон. Тем самым дали возможность десантироваться всем остальным бойцам нашей подгруппы. Они сумели быстро проскочить под стены и прорваться во дворец.
Стрельба была такая, что на БМП все триплексы были разбиты, а фальшборт от стрелковых поражений выглядел как дуршлаг. Нас спасло только то, что мы были в бронежилетах, но ранены были практически все. Солдаты за нас цеплялись. Они бегали сзади и пытались получить хоть какое-то указание. Считалось: если ты рядом с "Альфой", то жить останешься. Хотя с нами небезопасно было, потому что мы всё время лезли в самое пекло.
По лестнице я не вбежал, а вполз, как и все остальные. Бежать там было просто невозможно, и меня бы убили три раза, если б я там бегал. Там каждая ступенька завоёвывалась — примерно как в рейхстаге. Мы перемещались от одного укрытия к другому, простреливали всё пространство вокруг, и потом — к следующему укрытию.
Михаил Михайлович Романов, командир группы "Гром":
— Плотность огня была невероятная, ничего не было слышно… Ответный огонь из дворца вели не только гвардейцы, проснулись батальоны и танки, закопанные в землю. Прошло две минуты боя, а в отряде из 24 человек было уже 13 раненых. Что делать? Страх страхом, но задачу выполнять надо.
Выдвинулись к входу. Там уже были Карпухин, Берлев, тяжело ранило Емышева. Его срочно перенесли в БМП. Меня контузило, и я оказался в машине. Из ушей текла кровь, в голове — гул. Когда очухался, увидел, что рядом собрались Козлов, Голов, Плюснин, Соболев, Гришин, Филимонов, Семёнов… Прошли через окно с правой стороны. Ребята действовали отчаянно. Нам удалось прорваться на второй этаж. По звуку автомата определяли, где наш автомат, где чужой. Этажная площадка была залита кровью.
Один из руководителей операции "Шторм — 333" генерал-майор Юрий Иванович Дроздов так описывает картину окончания боя: "Вошли во дворец. Внизу, в холле, продолжали перевязывать раненых. Разгорячённые только что закончившимся боем, проверяя, нет ли затаившихся аминовцев, ходили спецназовцы и штурмовики. В.Карпухин подошёл с каской в руках, показал застрявшую в триплексе пулю.
— Смотри, генерал, как повезло. Я теперь маму увижу."
Закрытым Указом Президиума Верховного Совета СССР Героями Советского Союза стали только четыре офицера. Вспоминая день, когда ему вручили Золотую Звезду, Виктор Фёдорович рассказывал:
— В этот день что-то вроде субботника было. После субботника нам объявили, что мы должны явиться в Кремль. Я скорее домой. Под душем постоял, костюм надел, галстук, даже просохнуть не удалось до конца — и в Кремль. Довольно долго ждали. Потом все сели вдоль стола и был зачитан текст Указа. Звёзды Героев были вручены и ордена Ленина.
Мы сбросились и поехали в ресторан "София". Отдельный кабинет заказали… Решили побалагурить: на одного надели все наши награды. Получилось — пятижды Герой Советского Союза с десятью орденами Ленина. И вытолкнули его в зал. Там все сели.
Возглавить "Альфу" ему пришлось в самых разгар горбачёвской "перестройки", когда заполыхали национальные окраины, бесконечные многотысячные митинги в крупных городах становились неуправляемыми и прочее, и прочее. "Альфе" вместе с "Вымпелом" и "Витязем" больше месяца пришлось поработать в Нахичевани, где одемокраченный народ взялся сносить государственную границу. Поработала она и в пылающем Баку, и в Нагорном Карабахе. В то же время президент Горбачёв, полюбивший заграничные турне, никуда не вылетал без сопровождения "Альфы". При этом не забывал надеть под рубашку тонкий спецназовский бронежилет-"визит". Другие высокопоставленные чиновники тоже хотели иметь рядом супернадёжных парней. Приказ есть приказ — сопровождали. Справедливо и едко отозвался на сей счёт один из бойцов Группы: "Использовать "Альфу" для охраны номенклатуры — это всё равно, что паровым молотом колоть грецкие орехи".
— Афганистан, Эфиопия, Вьетнам, Тбилиси, Ереван, Баку, Прибалтика, Сухуми, — вспоминал Виктор Фёдорович, — всё это чередовалось одно за другим. И критика сыпалась справа и слева. Складывалось такое впечатление, что мы сами захотели и поехали в Ереван, Тбилиси или Вильнюс… Загрузили три самолёта до зубов вооружёнными сотрудниками и отправились. Готовились мы для борьбы с терроризмом, но вдруг оказались вовлечены в политику.
И все задумались: а кому мы служим? Почему президент, который нас отправляет на такие дела, потом так же лихо от нас отказывается? Почему мы должны называть себя то десантниками, то пограничниками? Почему мы должны прятаться, скрывать своё имя, придумывать биографии?.. Политика — вещь относительная, внутригосударственная, сиюминутная. У нас была другая задача — борьба с терроризмом.
Вопреки всякой лжи, не затухающей и сегодня, о бесчеловечности "кровавых спецназовцев" у вильнюсского телецентра, "Альфа" заняла телецентр без единого выстрела. Зато, по английским источникам, руководство "Саюдиса" расставило своих снайперов на крышах и в квартирах прилегающих к телецентру и башне домов. Уже когда "альфовцы" вошли в ворота телецентра, пулю в спину получил молодой лейтенант Виктор Шатских. Пуля оказалась со стальным сердечником: стрелявший знал, что только такая пробьёт бронежилет. Виктор смог ещё добежать до третьего этажа. Озверелая толпа не позволила его вынести и не пропустила три "Скорых помощи", которые вызвали одну за другой. Виктор Шатских скончался на руках товарищей от внутреннего кровоизлияния.
Вильнюсские события получили широкий резонанс в мире. Об окровавленном, а не "кровавом" спецназе, правда, никто не вспоминал, галдели совсем о другом: спецназ и псковские десантники (76-я ВДД) устроили бойню в центре литовской столицы. Горбачёв перед камерами норвежского телевидения сокрушался: как же так, не доложили вовремя! Только сегодня утром, понимаете, Язов и Крючков рассказали, что происходит в Вильнюсе.
"Альфу", помимо её воли, впихнули в политику. Крах августовского "путча" 1991 года и приход в КГБ Вадима Бакатина стал для Героя Советского Союза Виктора Карпухина причиной отстранения его от командования Группой "А". В дни ГКЧП, проведя свою разведку вокруг Белого дома и внутри него, Карпухин доложил В.А.Крючкову, что блокировать здание без крови невозможно. "Я доложил, что возле Белого дома около тридцати тысяч человек, все в крайнем возбуждении. С ними воевать — всё равно, что волку с курицей. Слава Богу, у Крючкова хватило ума не отдавать приказа". "Альфа" запрограммирована была на борьбу с террористами, преступниками, но не со "своими". Карпухин и в Вильнюсе не отдал приказа на применение оружия, потому что там были взбесившиеся, агрессивные, но — соотечественники.
— В самый напряжённый момент мне кто-то из Белого дома позвонил и спросил, где мы находимся. Я сказал, что в десяти минутах от них. Там у всех шок. Истолковали: мол, "Альфа" уже выдвинулась. Они и не знали, что на этом самом месте "в десяти минутах" мы базируемся уже десять лет, маскируясь под базу ДОСААФ. На штурм Белого дома мы так и не пошли.
После провала ГКЧП мне позвонили из секретариата Бакатина и сказали, что я приглашён в Кремль. Я пришёл в приёмную. До этого там уже побывали двое моих заместителей. Прождал в приёмной минут сорок. Потом из бакатинского кабинета вышел Шебаршин и "успокоил": "До выяснения обстоятельств тебя отстранили от должности командира "Альфы". Но ты не расстраивайся — меня тоже сняли". А Бакатин меня даже не принял. Не посчитал нужным даже разговаривать со мной, несмотря на то, что я всё-таки генерал, Герой Советского Союза, и достаточно много орденов заработал не в кабинете…
…Отпевали Героя в Елоховском соборе. Храм был забит людьми. На площади перед храмом также стояли десятки людей. Подавляющая часть — мужики разных возрастов: от "лейтенантского" до "генеральского". Все они пришли проститься со своим братом. И те, кому чуть-чуть за двадцать, и те, кому уже давно за пятьдесят.