МЕРТВЫМ НЕ БОЛЬНО...

27(502)
Date: 01-07-2003
Author: Владимир Бондаренко
МЕРТВЫМ НЕ БОЛЬНО...
22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Это была великая трагедия всего советского народа. Как все великие трагедии, война, пусть и спустя добрых двадцать лет, родила великую трагедийную литературу. Может быть, было чересчур много крови, много смерти, чтобы появился эпос. До эпоса герою на такой войне не давали дожить: один рукопашный бой, максимум, второй — на большее героя не хватало, погибал. Легче было выжить негерою, но о них уже эпос не пишут. Вот потому эта народная война отозвалась в большой литературе не "Войной и миром", а чётко звучащей пулемётной очередью небольших шедевров — рассказов, повестей, коротких романов. Их не так уж и много было — вошедших в классику советской прозы книг о войне. Не так много было рождённых войной крупных талантов, чтобы можно было проходить мимо них, не замечая их, куда бы ни увела того или другого писателя позднейшая политическая история державы… Если ты ценишь отечественную литературу, не пройдёшь мимо Василя Быкова. Может быть, самым жёстким летописцем войны, защитником окопной правды и был долгие годы белорусский писатель Василь Быков. А с ним в соседних окопах — Константин Воробьев и Юрий Бондарев, Виктор Некрасов и Виктор Астафьев, Евгений Носов и Дмитрий Гусаров, Михаил Алексеев и Владимир Богомолов… Почти никого уже нет в живых.. Война, даже спустя десятилетия, уносит своих героев с собой.
22 июня 2003 года, спустя шестьдесят два года после начала той страшной, пусть и победной войны, в Боровлянах, самом лучшем медицинском центре Белоруссии, скончался народный писатель Белоруссии, крупнейший мастер советской реалистической прозы Василь Быков. Я не принимаю многих его высказываний последнего перестроечного периода. Не принимаю его политической деятельности, его шатания по Европам. Ибо, скажем честно, никто никогда не гнал из Минска уважаемого писателя, и сам президент Лукашенко в ответ на его постоянную критику в свой адрес, с горечью сказал, что лишь мечтал бы о дружбе с таким мастером, как Василь Быков. Впрочем, даже если бы на Василя Быкова и на самом деле оказывали хоть малейшее давление белорусские власти, кто мешал ему приехать в Москву, где писателя бы на руках носили все российские либералы? Не так много на их знамёнах было по-настоящему талантливых и известных всему народу писательских имен. И печатали бы каждую его строчку хоть в "Новом мире", хоть в "Знамени". В конце концов, и европейскую известность Василь Быков приобрёл через Россию, через Москву. Со страниц "Нового мира" времён Александра Твардовского по всему свету разносилась окопная правда "Альпийской баллады" и "Третьей ракеты", "Дожить до рассвета" и "Сотникова". Да и переводили его на европейские языки в основном с русского. Тут жили и друзья с давних лет. И какие бы перевороты в стране ни происходили, конечно же, ни друзья его в России, ни враги никогда не считали его заграничным, иностранным писателем. Предложи его поздние рассказы девяностых годов в журнал "Иностранная литература", ведь никто бы этого и не понял. Редакция сама бы отказалась. Вот и смерть его в России воспринята как утрата чего-то родного, общего. Нераздельного. Впрочем, и сам писатель, стоило ему хоть на минуту отвлечься от самостийных политических дебатов, ощущал себя неким целым со всей советской литературой великого прошлого. "Моё поколение уходит, — говорил он в интервью русской газете. — …Умер Виктор Астафьев, с которым мы переписывались до самого последнего дня. Они уходят, унося с собой историю, культуру, настоящую литературу…" Вот оно — неосознанное признание подлинности именно той, советского времени, настоящей литературы. Признание истинности красной Атлантиды. Признание своей принадлежности к великой русской культуре. Вот почему так ждали его многие в России, когда Василь Быков окончательно осерчал на президента Беларуси. Вот почему даже самые лютые демократы не поверили в его изгнание в Европу, в его вынужденную эмиграцию. Василь Быков сам добровольно выбрал солидные европейские гранты в Германии, в Финляндии, в Чехии. Вольному воля. В той же Германии сейчас живут десятки российских писателей, никто их (да и прежде всего они сами) изгнанниками не считает.
И всё же я им восхищён, Василём Быковым: уже зная о смертельной болезни, преодолев все боли и тяготы, умирать он приехал на родину, в родную Беларусь. Есть же немало примеров, когда так до завещанного Васильевского острова и не добираются. В гневе ли, в обиде, или стараниями обуржуазившихся родственников. Может быть, это и был его последний подвиг. Так ещё в сталинское время поступил и русский писатель Александр Куприн. Но как бы далеко ни заносила нынешняя жизнь Василя Быкова и от России, и от Беларуси, и от своего поколения фронтовиков, для меня, так же, как и для миллионов читателей, он уже навсегда связан с окопной правдой о Великой Отечественной войне. И лучшего он, как и другие его фронтовые собратья, не написал в наше гибельное, свободное от совести и ответственности за своё слово, время. Так и остался навсегда в истории советской литературы великим летописцем Отечественной войны.
Поразительно, но на всю нынешнюю ложь о войне, которую мы нынче читаем в той же либеральной прессе, где и печатались последние политические статьи Василя Быкова, так и хочется отвечать цитатами из повестей и романов самого Василя Быкова. Вы говорите о том, что солдаты не бежали с поля боя лишь потому, что боялись расстрельных заградотрядов, а почитайте быковскую повесть "Дожить до рассвета", герой которой уже знает, что не выживет, и вряд ли ход войны или даже небольшой битвы что-то изменит, но из самых последних сил стремится хоть одного врага, но уничтожить. Неужели врёт Василь Быков? А, господа либералы? Вы говорите, что в партизаны шли лишь подлецы, которых ненавидело всё местное население, и ту же Зою Космодемьянскую радостно, мол, выдали местные крестьяне. А вы перечитайте-ка "Сотникова". Как вам повесть об этом большевистском фанатике? Более того, скажу ужасающую для либералов вещь. С кем из нынешних прозаиков можно сравнить Василя Быкова? Только с Александром Прохановым. Прочитайте военную повесть Проханова "Идущие в ночи" — разве не увидите в ней современного Сотникова? Я знаю, что прототипом прохановского героя послужил рядовой Евгений Родионов, отказавшийся снять православный крест перед чеченскими боевиками, и потому убитый самым безжалостным образом. Знаю, что и у быковского Сотникова был реальный прототип, но как близки своими высокими идеями эти герои! Без таких носителей высокой идеи не выиграть ни одну войну, без носителей высокой идеи нет и великой литературы. И потому противостоящие Сотниковым неплохие вроде бы солдаты, храбро воюющие в строю, оказавшись в плену, лишённые высоких понятий чести и долга, лишённые веры и высоких идей, послушно идут на измену Родине. Таких любит оправдывать наша либеральная пресса, воспевающая автономность человека и от Бога, и от любых иных святынь, именно по таким бьёт вся военная проза ушедшего добровольцем на фронт писателя Василя Быкова. Он-то пишет о людях подвига, о тех, для кого понятие подвиг — это естественное понятие. Этой святостью подвига и привлекла повесть "Сотников" кинорежиссёра Ларису Шепитько, создавшую свой киношедевр, запомнившийся многим. Будто Христос прикоснулся своей дланью к плечу мученика, и уже силы его возросли многократно. Пусть даже о твоём подвиге никто на земле не узнает, ты его совершишь, тем самым на чашу добра возложив еще одно, пусть и незаметное дело…
Перечитайте его же повести "Пойти и не вернуться", "Знак беды". Перечитайте его знаменитую книгу "Мёртвым не больно". Чем поразила эта книга, опубликованная в "Новом мире" в 1966 году? Почему на неё так набросился весь официоз? Естественностью героизма солдата, который и без поддержки командования, и в окружении предателей будет достойно исполнять свой долг. Василя Быкова упрекали в том, что он вносит межнациональную рознь. Мол, много предателей с украинскими фамилиями. Но дело не в нациях, тогдашний молодой прозаик интуитивно чувствовал скорее некую идейную опасность, исходящую от присоединённых наспех (и, может быть, абсолютно зря) западных районов Украины и Белоруссии, давно уже живущих в мире католицизма и униатства. Его собственные герои объединены были в некоем другом, тоже обширном народном мире. Поздняя проза Василя Быкова спорит с его же ранней прозой. Но скажем честно, ранняя-то гораздо сильнее. Правильно ему в своё время говаривал Александр Твардовский: "Всё минет, а правда останется". И люди забудут перестроечные политические зигзаги Василя Быкова, его упоённость открывшейся свободой (не он один из наших талантов сгорел в этом пламени безудержной свободы), всё наносное на самом деле минет, а окопная правда героических повестей и романов Василя Быкова останется навсегда. Мёртвым на самом деле уже не больно от позднейших переворачиваний и переистолковываний их подвига. Но подвиг-то остаётся. И остаются реальные носители этого подвига — поколение советских фронтовиков, а среди них и юный доброволец Василь Быков. Ему-то я славу и пою. Так же, как и останется примером для других его возвращение на Родину. Вот уж кто ни страны, ни погоста не хотел выбирать. Он знал, что он не человек атлантической Европы, ему было в ней уютно, но скучно, что бы там про него ни говорил Вацлав Гавел или другие политики. Он знал, что не дадут ему никогда и обещанную Нобелевскую премию, ибо не ту прозу писал. Сотниковы для нынешней мировой литературной тусовки — это почти что "фашисты", с их высокими идеями и высокой жертвенностью перед своим народом, это заклятые комиссары, от которых давно уже надо избавляться. А переписывать свои правдивые и озарённые неким небесным светом страницы рука не поднялась. Да и обозначение его в добровольном изгнании последних лет как "последнего профессионального писателя реалистического толка Европы" носит явно полупрезрительный характер. Мол, приехал какой-то вымерший динозавр из советской империи и ещё на что-то претендует, нет в Европе уже писателей реалистического толка, значит, нет и симпатий к ним. А вот в родной Беларуси, как бы он о ней ни отзывался из европейских закоулков, да и в России тоже, его фронтовую прозу никогда не забудут. В день смерти Василя Быкова президент Александр Лукашенко сказал: "Ушёл из жизни человек, имя которого, как бы к нему ни относились, непосредственно связано со стремлением нашего народа жить в свободной, независимой стране… Я думаю, что будет правильным, если мы минутой молчания почтим память этого человека". Почтим и мы…