МАРШ ПОБЕЖДEННЫХ

1(476)
Date: 30-12-2002
Author: Владислав Шурыгин
МАРШ ПОБЕЖДEННЫХ (Геополитические заметки о военной реформе. Часть 1-я)
ТЕНЬ АРМИИ
Чем измеряется жизнь любой армии? Что является ее верстовыми столбами? Конечно, это победы и поражения. Победы как символа военной мощи, точной, выверенной стратегии и национального подъема. Поражения — знаки развала, деградации, морального и духовного оскудения. Какой же стала военная эпоха Путина? Еще два года тому назад казалось, что выход из тупика найден. Президент осознал значение и роль армии в грядущей истории России и готов ею заниматься самым тщательным образом. Но, увы, — это была лишь иллюзия.
Реальность же способна отрезвить самого законченного оптимиста.
За три года правления Путина армия не получила ни одного нового танка или самолета.
На вооружение не поступило ни одного нового образца техники или оружия.
Но за это же время армия лишилась каждого третьего офицера, причем среди уволившихся самые лучшие специалисты, профессионалы, которые получили блестящее военное образование еще в СССР.
Износ авиационной техники составил более чем 57%. В настоящее время в ВВС России находятся чуть более 5100 самолетов и около 1800 вертолетов. Из них 55% эксплуатируются более 15 лет, 40% от 5 до 10 лет и всего 20 самолетов менее 5 лет. В этих условиях единственным выходом для командования ВВС является продление сроков эксплуатации, выходивших штатные сроки аппаратов. Если бы не это решение, то в течение двух лет пришлось бы снять с вооружения более чем 1500 боевых самолетов, 400 военно-транспортных самолетов. Таким образом, в настоящее время 87% авиационной техники эксплуатируется за счет продления ресурсов и сроков службы. При этом максимальный срок продления эксплуатации большинства этих самолетов истекает в 2005-2009 годах, после чего последует их неизбежный вывод из боевого состава. По самым оптимистичным подсчетам, до 2009 года из боевого состава ВВС РФ будет исключено 3 200 самолетов и более 1300 вертолетов.
Средний налет на летающего летчика по родам авиации: в истребительной авиации в этом году составил 8 часов, в штурмовой авиации — 14 часов, в бомбардировочной авиации — 7 часов, в дальней авиации — 15 часов, в военно-транспортной авиации — 22 часа. При этом, согласно международным требованиям обеспечения безопасности полетов, минимально допустимым уровнем налета считается не менее 60 часов в год.
Еще более тяжелая ситуация в ВМФ.
После 1991 г. в России были заложены лишь 9 подводных лодок (из них 8 атомных) и всего один надводный корабль (в конце 2001 г.). При этом семь АПЛ закладывались еще в рамках советской судостроительной программы, и были сохранены лишь благодаря усилиям самих заводов, но никак не правительства РФ, урезавшего их финансирование почти на 95%. Но с 1996 года на стапелях не было заложено ни одной новой атомной подводной лодки. А с 1994 года полностью прекратились закладка и достройка корабля первого или второго ранга.
При этом из-за отсутствия средств на регламентный и профилактический ремонт старение уже находящихся в строю кораблей и подводных лодок идет ускоренными темпами. Сам главком ВМФ Куроедов недавно признал, что "при сохранении существующего финансирования к 2015 г. в составе ВМФ России сохранится не более 60 кораблей".
Не менее драматична ситуация и с таким важнейшим элементом современных ВС, как космические войска. По состоянию на 31 декабря 2001 года Россия обладала 43 спутниками военного назначения (21 спутник связи, 5 раннего предупреждения, 11 электронной разведки и 6 навигационных). Большинство спутников практически выработали свой ресурс и в любой момент могут оказаться неконтролируемыми.
На фоне этого тотального развала Путин не устает повторять об успехах военной реформы, называет даты грядущих коренных преобразований, обещает стабильность и процветание. А для успокоения излишне горячих умов и уязвленного самолюбия военных даже приказал вернуть на знамена россиянской армии советскую Красную Звезду, но без серпа и молота, что сделало ее одновременно похожей на китайскую и вьетнамскую звезду.
На самом же деле о реальном состоянии Российской армии куда более точно и страшно свидетельствуют совершенно другие факты. Так, недавно на совещании Россия — НАТО, проходившем в здании Генерального штаба ВС РФ, был показан документальный фильм об обстановке в Чечне. И там среди прочих есть страшная по своей сути сцена казни боевиками захваченного гарнизона некого российского блокпоста. Семеро солдат, захваченных врасплох и без всякого сопротивления, сгоняют в кучу. Крупным планом — растерянные, жалкие лица, пустые глаза. Далее начинается казнь. Всех укладывают на землю, и палач, деловито переходя от одного к другому, не торопясь, перерезает пленным глотки. Хрипы, конвульсии, агония. Все крупным планом, все смакуется. И меня поразила не сама смерть — всякого пришлось уже насмотреться. Не жестокость боевиков — это только для Политковской они "гуманные жертвы русского террора".
Больше всего меня поразило полное безволие казненных. Боевики никого не связывали, не удерживали силой, не били. Они просто переходили от одного пленного к другому и резали глотки. И никакого сопротивления, никакой попытки, если не спастись, то хотя бы перед лицом неминуемой смерти встретить ее достойно, по-мужски. Ничего подобного! Они просто лежали и ждали, когда их убьют! Их так всех и перерезали, как баранов!
…Я бы во всех школах показывал эти пленки. Бил наотмашь по этим юным и уже очень отупевшим головкам, как "протрезвитель", как пример того, как не надо умирать. Смерть не бывает красивой, как не бывает она вовремя. Смерть всегда есть смерть, но самым непостижимым образом мгновение смерти единственное, которое принадлежит человеку и к которому он способен приготовиться. Должен приготовиться…
И эта бессмысленная, унизительная смерть страшно и точно свидетельствует о том состоянии, в котором находится Российская армия…
СЛЫШАЛ ЗВОН, ДА НЕ ЗНАЕТ ГДЕ ОН…
Реформа — слово нынче весьма расхожее, но, употребляя его в словосочетании с понятием "армия", очень немногие способны хотя бы просто связно пояснить, что же они имеют в виду под этим термином. Дальше шариковских "взять да и поделить" — читай "сократить", припудренных заумными терминами, препарированными цифрами и цитатами двух-трех расхожих отставных генералов, мало кто вообще способен влезать в этот вопрос. Всякие же официозные размышления на эту тему столь пропитаны хлестаковщиной и маниловщиной, что вообще заставляют сомневаться в здравости умов их создателей или вызывают справедливый гнев на то, за каких дураков держат нас минобороновские чиновники.
Вообще, говоря о военной реформе, наши доморощенные и чаще всего ни дня не служившие в армии "эксперты" имеют в виду всего одну "реформу", прочно застившую им глаза, — это модернизация американских вооруженных сил в 1975-1985 годах. Этот опыт является сегодня едва ли не "каноническим" и единственно возможным, непререкаемым и образцово-показательным. О том, что нынешняя Россия — не Америка и никогда ею не станет, вспоминает лишь правительство, когда в очередной раз планирует нищий военный бюджет, ставя жирный крест на всех наполеоновских планах реформ.
У внимательного и логичного читателя может вообще сложиться мнение, что военная реформа это просто некая сумма денег, которые надо потратить на нужды армии и дело с концом. Ибо вся полемика, которая ведется в средствах массовой информации, только и сводится к одному вопросу: есть деньги на армию или их нет, и как "удобнее" сократить армию до того размера, которому нынешних денег уж точно хватит. Но тема финансирования армии, хотя и связана с реформированием, но никак не исчерпывает это понятие. Более того, постановка этого вопроса на первое место, как бы ни коробило это экономически образованных экспертов, ошибочна и опасна. Дело-то в том, что достаточное или, наоборот, скудное финансирование никогда не являлись точным барометром состояния Вооруженных Сил их боеспособности и качества "реформирования". Современная история знает достаточно примеров, когда "бедные" армии оказывались куда боеспособнее "богатых", а избыточное финансирование любых капризов военного руководства не спасало от разгрома и проигрыша в вооруженных конфликтах.
Неудачи американцев в Индокитае, военные поражения арабов в войнах с Израилем, советская "буксовка" в Афганистане — яркие тому подтверждения.
Военная реформа — это нечто совсем иное, чем голое финансирование перевооружения армии и переход ее на новые штаты. И здесь совершенно необходимо понять одну очень важную вещь, а именно разницу между понятиями "модернизация" и "военная реформа". То, чем занимались американцы в течение десяти лет после Вьетнамской войны, по сути своей, не являлось военной реформой, а было лишь динамичной, продуманной модернизацией, когда уже существующие вооруженные силы реорганизовывались и перевооружались с целью приведения их к требованиям сегодняшнего дня. И в этом состоит основное отличие модернизации от реформы.
Модернизация проходит в политически, социально и экономически стабильном обществе в уже существующих Вооруженных Силах и имеет своей целью усиление их боеспособности, приведение организационно-штатной структуры и боевой подготовки к требованиям современной военной доктрины.
Увы, но модернизация нашей армии сегодня невозможна. И главная причина тому ситуация, в которой сегодня оказалось общество и Вооруженные Силы. Все рассуждения о реформе армии — пусты без осознания того важнейшего момента, что мы сегодня имеем армию без государства и государство без армии. Поясню парадоксальность этой мысли. События августа 1991 года, когда страна заснула при одном социально-политическом строе, а проснулась при другом — напрямую отразились на всех сторонах жизни общества. И уж, конечно, на армии. Вооруженные Силы бывшего СССР оказались в полном составе на территории новых государств, которые тотчас занялись их дележкой и переделом. По всем национальным окраинам бывшего Союза начался сложнейший и крайне болезненный процесс демонтажа советской военной машины. Процесс, зачастую кровавый, драматичный. В самой же России вопрос создания национальной армии был решен "гениально просто": все находящиеся на ее территории войска взяли и объявили "российскими", и после небольшого оттока некоторых, особо преданных национальным идеям своих "родин" офицеров, строительство Вооруженных Сил России объявили завершенным.
Вся убогость подобной "перестройки" становится видной только теперь. Никакой "российской армии" сегодня нет и в помине. Есть остатки деморализованной, озлобленной, разваленной, обнищавшей, но все той же Советской Армии. И чтобы осознать это, надо наконец понять суть и содержание термина "военная реформа".
Собственно говоря, военных реформ в России было всего две. Это военная реформа Петра I и военная реформа "большевиков" в 1918 году. Обе эти реформы совпали, а точнее, были спровоцированы тяжелейшими социально-политическими и экономическими кризисами России. И содержанием этих реформ всегда являлся полный демонтаж "старой" армии, неразрывно связанной с "ломаемым" обществом, и создание "новой" армии, абсолютно преданной победившему политическому строю.
Новый политический строй никогда не может опираться на армию, созданную его предшественником. Это историческая аксиома.
Петру Великому пришлось жестоко подавлять стрелецкие бунты, рубить тысячи голов, разгонять слободы и полки и "воеводить" над необученными, неумелыми, малочисленными, но ПРЕДАННЫМИ ему "солдатами", термин — доселе на Руси не известный...
Большевикам точно так же пришлось создавать Красную Армию "с нуля", с вооруженных рабочих отрядов, с Дыбенко-Меншиковых, анархистов "Авроры", тысячами расстреливая в подвалах "ЧК" "белых" офицеров, казаков, юнкеров. Красная Армия была нищей, плохо вооруженной, полуанархистской, но ПРЕДАННОЙ своему правительству и политическому строю, за который она сражалась.
Законы развития общества невозможно игнорировать. Армия, как никакой другой социальный институт, несет на себе печать того общества, в котором создана; более того, в силу своей специфики армия наиболее консервативная часть этого общества, хранитель и ревнитель самых "реликтовых" традиций и законов. Сегодняшняя британская армия — одна из самых "старых" (с точки зрения реформ), является практически точным слепком самой себя трехсотлетней давности и гордится незыблемостью своих традиций. Но это не мешает ей быть одной из самых боеспособных и современных армий мира.
Вот именно поэтому все рассуждения о военной реформе сегодняшних Вооруженных Сил России весьма отдают дилетантизмом. Российская армия сегодня точно также далека от реформ, как и в то утро, когда она проснулась "российской", по одной простой причине— российской она так и не стала...
...Представьте себе на минуту, что Петр после стрелецких казней присваивает чин первого генерала старому стрелецкому полковнику, или Ленин с Троцким приезжают на митинг молодого рабочего пополнения в его величества Преображенский гвардейский полк...
На самом деле, точно так же выглядят сегодня неуклюжие попытки Путина и Ко "вернуть" нынешней армии советскую Красную Звезду и Красное боевое знамя. Нынешней армии эти символы подходят как корове седло…
Любая власть начинает с того, что формирует собственную "гвардию", готовую ее защищать до последней капли крови. Именно такая гвардия становится костяком будущих Вооруженных Сил. В процессе их формирования, конечно, используются наиболее лояльные из старых кадров, как, например, "военспецы" в Красной Армии, но они всегда являются лишь "вторым сортом", "подозрительным элементом" и должны очень долго доказывать свою лояльность.
Кстати, за границами России формирование национальных армий шло вполне в духе исторического опыта. Сегодня армии Украины, Грузии, Армении, Узбекистана, Азербайджана и других "братских республик" в большинстве своем уже укомплектованы национальными командными кадрами, а высшее военное руководство, от полковников и выше, на 95% является "национальным". И это при том, что еще семь лет назад 60% офицерского корпуса таких республик, как Грузия, Молдова, Азербайджан, Узбекистан, составляли русские офицеры, оставшиеся там после развала Союза. Теперь их просто "вычистили" за ненадобностью...
В России же процесс создания "национальных вооруженных сил" принял весьма занятные формы. Новая политическая элита старательно искала преданную новым идеалам армию среди... советского генералитета. И, конечно, находила. Чего-чего, а генералов в Советском Союзе наплодили на любой вкус. Привыкшие к привилегированному безбедному существованию под дланью Политбюро ЦК, далекие от каких-либо других принципов, кроме преданности "хозяину", они легко клялись в верности идеалам "демократии" и "свободы", получая за это в личное бесконтрольное пользование армии округа и флоты...
ЕЛЬЦИН И ГЕНЕРАЛЫ
Ельцин, как и большинство партийных аппаратчиков эпохи позднего СССР, в армии не служил, армию не знал. И, как естественное следствие стареющего чиновника бояться неизвестного, — армию он побаивался. И это понятно. Совершая партийную карьеру на периферии, Ельцин десятки раз сталкивался с всемогуществом местной армейской элиты, ее особым положением, особым отношением к ней со стороны Кремля и высшего руководства. Ведь даже военный комиссар Свердловской области (лицо в иерархии армии далеко не первое) был почти уравнен в положении с первым секретарем обкома, а сам "первый" был всего лишь одним из нескольких секретарей, чьи области входили в состав Сибирского военного округа, командующий которым вообще казался ему почти богом...
Необходимо учитывать также то, что Свердловская область, где "вырастал" Ельцин, в те годы была скорее вотчиной ВПК, чем самой армии. Сибирь, по традиции, была поделена на второразрядные, мобилизационные округа. Здесь не было ни крупных военных группировок, ни новейшей техники, ни больших учений.
Конечно, когда Ельцин "дорос" до первого секретаря обкома, у него появилось достаточно много знакомых среди местной военной элиты. Семейная дружба его связывала, например, с генералом Николаевым (его сын до недавнего времени возглавлял пограничную стражу). Но это были, опять же, неформальные отношения, которые вряд ли могли "образовывать" Ельцина военному делу.
Впервые же с реальной военной элитой и реальной армией он столкнулся, став первым секретарем МГК КПСС и кандидатом в члены Политбюро.
По традиции, ему были продемонстрированы командный пункт Московского округа ПВО и организовано посещение "придворных" Таманской и Кантемировской дивизий.
Затем последовала громкая отставка Ельцина, вместе с которой фактически и закончилось допрезидентское знакомство с армией. Более того, все последующее время Ельцин видел в Вооруженных Силах едва ли не основного врага. Вспомним его заявления по событиям в Тбилиси, Вильнюсе и Карабахе. Во всех, до единой, его речах по этому поводу армия и военное руководство обвиняются во всех смертных грехах.
Но к 1991 году началось постепенное тайное сближение части армейской верхушки и Ельцина. Причиной этому стало изменение внутриполитической обстановки. Преступное безволие и властный профанизм Горбачева расшатывали страну. США и страны Запада открыто поддерживали оппозицию в лице ультрарадикальной интеллектуальной группировки.
В стране шла открытая пропаганда антикоммунизма, ревизия советской истории, разрастание в республиках национализма.
В этих условиях часть генералитета, осознавая надвигающийся крах Союза и коммунистической идеологии, стала искать возможность встроиться в новую политическую обстановку, сохранить свои привилегии, положение и благосостояние.
Именно в этот период стали отмечаться "'неформальные" встречи Ельцина с высшими военными чинами. Инициаторами их были в основном сами военные, которые видели в грубом, любящем выпить, крутом Ельцине "близкого им по духу" человека, с которым "можно договориться", в отличие от "чуждых интеллигентиков" — Собчака, Сахарова, Станкевича, Яковлева.
Перед событиями августа 1991 года в армейской верхушке практически произошел раскол. Группа "советских" генералов, несмотря на занимаемые высшие должности, оказалась практически в меньшинстве и изоляции. Язов, Варенников, Ачалов, Макашов, Ахромеев были окружены и блокированы теми, кто уже "договорился" с новой "элитой". Это прежде всего командующий войсками связи Кобец, передававший Ельцину не только все перехваты разговоров Язова, Варенникова и Ахромеева, но даже организовавший доступ к совершенно секретной аппаратуре связи американцев, для их дальнейшего радиоконтроля "гекачепистов". Среди самых видных "перебежчиков" были генералы Руцкой, Грачев, Лебедь, Самсонов, Громов, Шапошников, Столяров и многие другие. Одновременно с военными подходы к Ельцину искала и часть кэгэбэшного генералитета.
Фактически своим приходом к власти в августе 1991 года Ельцин и был обязан перечисленным выше генералам, которые предали своих командиров и переметнулись на сторону Ельцина.
Именно заговору армейских и кэгэбэшных генералов, а не "всенародному стоянию у "Белого дома", обязан Ельцин властью. В этом и отгадка "глупого и бескровного путча", как называла тогда те события пресса.
Поддержав Ельцина, генералитет резко обособился и получил невиданные ранее привилегии. Армейская верхушка разом избавилась от своей рабской зависимости от партии. Были ликвидированы политорганы, которые осуществляли этот контроль. А главное — генералитет получил никем не ограниченную и ничем не сдерживаемую возможность обогащаться. Уже через месяц своего "командования" Вооруженными Силами Шапошников издал указ, разрешающий военнослужащим заниматься коммерческой деятельностью и распродавать "излишки" военного имущества. После чего начался буквально тайфун воровства и махинаций.
Пожалуй, никто в "новой" России не получил таких бесконтрольных возможностей воровать и обогащаться, как "демократический" генералитет. Махинации с выводом войск из Восточный Европы, Прибалтики, с дележом армии между бывшими республиками сказочно озолотили генералов, превратив их в крупнейших феодалов-богачей, кому на "окормление" были сданы рода войск округа и армии с бесплатной солдатской рабсилой. Понятно, что этим людям была и даром не нужны ни одна реформа, ни одна модернизация. Не до них попросту было.
Самому Ельцину от генералов в те годы было необходимо только одно — преданность. Он легко закрыл глаза на все махинации и воровство, по-видимому, считая их "клеем", который намертво привязывает армию к нему.
Абсолютно далекий от знания военного дела, некомпетентный в вопросах обороны и оборонных интересов России, он убого считал свою "дружбу" с генералами вполне достаточной для обладания крепкой, надежной армией. Поэтому, несмотря на обвальные сокращения армии (а за пять лет Российская армия "ужалась" с 3, 9 млн. человек, до 2,2 млн., а затем и вообще до 1 млн. 200 тыс. на сегодняшний день), количество генералов при Ельцине не уменьшилось, а даже возросло аж на 2000!!!
В 1994 году в армии России числилось ни много ни мало, а 4000 генералов, хотя после раздела Советской Армии и уходом 7 военных округов(то есть половины всей управленческой структуры бывших советских ВС) в штатах могло остаться не больше 2 000 генералов и адмиралов.
Ельцин щедро присваивал звания генералов, повышал должностные "вилки". Звание генерал-майора умудрились присвоить даже …начальнику гостиницы Генерального штаба и начальнику Центрального Дома офицеров. Известны случаи, когда люди за полтора года проходили звания от полковника до генерал-полковника, как, например, бывший начальник "Росвооружения" Самойлов, который до сего дня скрывается где-то за рубежом от Прокуратуры, обвинившей его в воровстве в особо крупных размерах. Генералом стал и муж Лены Агаповой — бывшего пресс-секретаря министра обороны Грачева.
Так продолжалось до сентября 1993 года, когда Ельцина постигло жестокое разочарование. Одним из его основных расчетов в те дни была уверенность в единодушной поддержке армии, которую ему все эти годы твердо обещали Грачев, Кобец и прочие "застольно-теннисно-банные генералы". Но после знаменитого указа N 1400 вдруг выяснилось, что армия не торопится выполнить приказ главковерха. Генералы, на чью верность он полагался, верноподданнически щелкали каблуками и... ничего не делали. А армия глухо роптала. Из округов шла информация о явных симпатиях осажденному Верховному Совету. Более того, часть тех генералов, на которых Ельцин рассчитывал, была замечена в контактах с Руцким и Хасбулатовым.
Начинал зеркально повторяться август 1991-го, только в роли ГКЧП находился сам Ельцин. И лишь верность ему Ерина и отморозков из лысюковского "Витязя" смогли переломить этот неблагоприятный ход событий. А в последние часы и армия вроде как успела вскочить в уходящий поезд — отстрелялась из танков по депутатам.
Что же случилось тогда? Бесконтрольное обогащение, как это очень часто бывает в истории, привело к "омертвению" генералитета. Генералы настолько погрязли в решении собственных проблем (торговля, строительство дач, махинации), что менее всего стремились влезать в "политику" и уж тем более пачкаться в крови. Решив, что смогут договориться с Руцким и Хасбулатовым, тем более что оба им были более чем знакомы...
Произошел закономерный процесс: Ельцин получил "мертвую элиту".
Во-вторых, к октябрю 93-го года произошел глубокий раскол в самой армии. Офицерство, в большинстве своем отрезанное от возможностей обогащения, живущее на скудную зарплату, глухо роптало на военное руководство, погрязшее в богатстве и роскоши. Попросту говоря, генералы не лезли участвовать в подавлении "путча" еще и потому, что не были уверены: не повернут ли против них самих штыки полки и дивизии, отдай они приказ на штурм Верховного Совета.
Как бы то ни было, но после октября 1993 года начинается процесс охлаждения Ельцина к генералитету и армии. Главным же катализатором этого раскола стала чеченская кампания. Задуманная и обещанная Ельцину как "блестящая, быстрая и победная", способная продемонстрировать миру силу Ельцина и мощь новых Вооруженных Сил, она оказалась проигрышной, бессмысленной, кровавой. Ударившей как по престижу самого Ельцина, так и России в целом, не говоря уже о самой армии. После мая 1996 года наступает почти полное охлаждение Ельцина к некогда "любимому" им генералитету. Поста министра обороны лишается "лучший министр и банный друг" Грачев, в отставку отправляется начальник Генерального штаба Колесников. Возбуждается ряд уголовных дел по коррупции и воровству в армии. Среди подследственных оказываются некогда самые близкие Ельцину генералы — Кобец, Самойлов и другие видные "демократы" в лампасах.
Налицо был кризис армии, который связан не только с безденежьем армии, нарастанием развала и хаоса в ее среде, но и с психологией самого главковерха Ельцина, его некомпетентностью в вопросах обороны. Не имеющий никакого военного образования и подготовки, Ельцин не знал, какая армия нужна России в третьем тысячелетии, каковы угрозы, с которыми Россия способна столкнуться через год, через пять, через десять лет. Он был безграмотен в вопросах военной стратегии, геополитики, военного строительства и оборонных интересов России.
Ельцину была нужна верная, полицейско-карательная армия. Прежде всего для эффективного внутреннего использования. А с этим куда лучше справлялось МВД. Поэтому, вплоть до своего ухода, он больше армией не интересовался и фактически забыл о ней.
Окончание следует