51(474)
Date: 17-12-2002
Author: Алина Витухновская
СВЕТ С ВОСТОКА ДЛЯ ГЕРМАНИИ
18 декабря в клубе "Морисвиль" (м. "Бауманская", Спартаковская пл., д.14) пройдет презентация вышедшей в Германии новой книги Алины Витухновской "Schwarze ikone" ("Черная икона"). Сама Алина недавно вернулась из Германии и поделилась впечатлениями от увиденного и новыми стихами.
НОВЫЙ МАЯКОВСКИЙ
Пластмассовые клипсы
для обрезанного живописца,
Для уха,
выпавшего
из человеческого контекста.
Бижутерия жертв —
писк сезона убийства.
Некро-эстетика Зла.
Диктатура смерти.
Вам,
манекенам
стеклянных гробов,
скелетам Манхэттена,
поедающим солнца пиццу,
Вам,
истуканам разбитых витрин,
улыбается Чарльз Менсон.
***
Нам леденеющей державой
желанна злая беспощадность
Как много левых среди правых,
бесстыдных, бесполезных, стадных.
Без них воспряла бы Россия
И Древних Свастик Королева
На трон себя провозгласила.
Но слышишь враг хромает левой.
Нас мало. Но слышны сквозь марши,
Сквозь стук копыт, что ритм сбивает
Ступаем каменно и страшно,
Шагаем правой, правой, правой.
Их легион. Они легальны.
Наглы. И варят нам отравы.
Стреляют нас в перчатках сальных.
И мы мертвы. И правы, правы.
Мертвы. Но каменные гости,
Подняв кладбищенские плиты,
Мы абсолютным Маяковским
Разбудим наших неофитов.
В Берлине, в издательстве "DuMont", вышла моя книга "Черная икона". Странное название было взято издателем с одного из плакатов, оповещающих о моем выступлении. Там я была названа черной иконой русской радикальной молодежи. Ехала я туда, ничего особенного не ожидая, поскольку знала, насколько формально работают тамошние слависты, насколько формально проходят все презентации русских книг. Знала я также, что книги поэзии (хотя в "Черной иконе" есть проза и публицистика) особенно не котируются. К тому же книг там выходит гораздо большее количество, чем в России, — легко затеряться. В общем ехала я с весьма мрачными чувствами. И была очень удивлена, когда выяснилось, что из полутора тысяч экземпляров, выпущенных в виде эксперимента, за две недели продана тысяча. Для сравнения, "Голубое сало" Сорокина, выпущенное два года назад тиражом в четыре тысячи экземпляров, до сих пор не продано, еще хуже результаты у Виктора Ерофеева. Для книги поэзии это что-то нереальное. К тому же совершенно нереальное внимание прессы — по десятку интервью в день, телевидение, газеты.
Когда я была несколько лет назад в Германии, все мои выступления интерпретировались достаточно однообразно: мол, мое мышление есть следствие советской травмы. Имея подобный негативный опыт, я понимала, что надо быть бесконечно неуловимой, бесконечно изощренной, заниматься какими-то запредельными словесными и магическими фокусами, при этом не изменяя себе. Главное было не получить "фашистское" или экстремистское паблисити — в этом бы случае меня никто не стал бы воспринимать. Думаю, мне это удалось. Процент манипуляции моим образом был невелик. Была одна передача по телевидению, где мое лицо плавно переходило в лицо Гитлера и обратно, но это, к счастью, единичный случай. Еще "Франфуртер Альгемайне" назвала меня почему-то "принцессой апокалипсиса".
Я считаю, что Германия мертва после 1945 года. Это тот самый лимоновский "дисциплинарный санаторий", населенный абсолютными куклами. Однако человеческое существо, даже на самом низшем уровне своей деградации, не может долго просуществовать в таком режиме. Отсюда все всплески экстремизма. Если очень долго говорить о гуманизме и политкорректности, если это навязывать до бесконечности, вы добьетесь только обратного результата. Германия слишком трусливая и слишком спокойная страна. Я считаю большим достижением то, что мысли, которые не могли прозвучать еще три года назад или могли прозвучать с извращенным комментарием, теперь звучат и звучат с комментариями, как минимум, заинтересованными. В "Черной иконе" оказалось что-то чего они ждали и не могли озвучить. Внутреннее чутье и опыт поездок в Германию дали мне почувствовать, что эта страна изнывает от того, чтобы наконец услышать нечто непроизносимое в течение последних шестидесяти лет, причем не на уровне каких-то банальных наци. Услышать нечто сакральное, затрагивающее их глубинные желания, которых они сами боятся и которых они сами не в состоянии осуществить. Но несмотря на какие-то проблески понимания, — Германия пока по-прежнему мертвая зона.
В поездке мне пришлось столкнуться с эмигрантской средой. Я некоторое время жила у музыканта, лидера группы "Siberian mad dogs", нашего бывшего соотечественника Алекса. Через него я познакомилась с довольно большим количеством русских эмигрантов. И была страшно разочарована. Особенно на фоне яркого и интересного Алекса они показались совершеннейшей трухой. Люди, которые чувствуют свою значимость только потому, что имеют некоторое минимальное отношение к искусству. Они брезгливо говорили: "Ах, Алина, зачем же вас тянет в политику — это же такая грязь. Мы же чистые люди". Это слишком расслабленное общество. Там до шестидесяти лет курят траву. Пресловутая корректность, когда человеку никто не скажет, кто он есть на самом деле. Видимо, многих деятелей это и привлекло. Можно всю жизнь прожить в иллюзиях, в самодовольстве.
Германия дала слишком много лишних возможностей этим людям. И вместо того, чтобы использовать эти возможности во благо Родины, которую они покинули, они, по сути, дискредитируют ее и своими отзывами о ней, и тем, что они делают. Например, крайне бездарно паразитируют на советском музыкальном прошлом. Это бросилось в глаза в таком модном эмигрантском заведении Берлина, как "Русская дискотека".
Я пришла к выводу, что пусть эти люди уезжают из России, если считают, что западный мир лучше. Но я лишила бы их возможности, во-первых, говорить на русском языке, во-вторых, вообще высказываться о России. Они дискредитируют ее в запредельной степени. Общаться с ними мне было физически неприятно.
Записал Андрей АНДРЕЕВ
1.0x
