РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ РОЖДАЮТ СТАЛИНИСТОВ
Страна отпраздновала Великую Победу. Режиссеры из администрации Президента, мастера презентаций, скоморошьих фестивалей, всенародных Ханук, перенесений императорских костей — потрудились на славу. Немножко ветеранов на трибунах. Немножко полевых кухонь с кашей и рок-групп, поющих "Катюшу" с английским акцентом. Грандиозный парад, где танкисты ехали на велосипедах, летчики, изображая самолеты, махали руками, пехотинцы несли алебарды, а разведчики, чтобы их не узнали, прикрывали лица масками "домино". Еще лучше, чем прежде, удалось дефиле, ибо в Академии Фрунзе ввели, наконец, бальные классы, и министр обороны Иванов в балетной пачке, в батистовых пуантах великолепно танцевал, играя икрами. Филолог по образованию, утонченный интеллектуал, он летал среди офицерского кордебалета, читая на ходу новый филологический роман Сорокина "Лед". Мужественно, как всегда в таких случаях, держался Президент Путин. Узнав о чудовищном теракте в Каспийске, назвал террористов нацистами. В итоге было много праздничных петард, песен Кобзона, рассказов о героических полководцах Эйзенхауэре и Монтгомери.
Однако официальной пропаганде, игривой, как Швыдкой, мнимо-величественной, как Ястржембский, бездушной, как Лесин, не удалось сфабриковать ложь о Победе. Не удалось навязать стране "фальшь умолчания". Мы по-прежнему знаем, что Победу над Гитлером одержал Советский Союз, суперстрана с неповторимым общественным строем. Одержала компартия, превратившая Родину в огромный наступающий танк с трехсотмиллионным экипажем. Одержал военный и политический гений Иосиф Сталин. Победа далась народам "красной страны" благодаря мистической воле и жертвенности русского народа, за подвиг которого в Георгиевском зале был поднят хрустальный бокал шампанского.
Официальная ложь не прошла, и это подтвердила стотысячная коммунистическая "демонстрация сталинистов", затопившая площади и улицы Москвы красным шелком.
Власть, антисоветская, антисталинская, антирусская, "барбароссная",— боится Победы. Ненавидит ее. Натягивает 9 мая линялую гимнастерку, пряча под ней свои бриллианты. Эта гимнастерка жжет властителей, словно соткана из крапивы. С облегчением стягивают ее с себя, погружая покрытое волдырями тело в оздоровительную ванну с парным молоком.
Власть преследует всех, кто сражается с Гитлером по сей день, исповедует "Религию Победы".
Лимонов и его "молодогвардейцы" сидят в тюрьмах за то, что не смирясь с ельцинско-гитлеровским расчленением СССР, бьют букетами "лордам по мордам", развешивают красные стяги над оккупированными республиками. Мученики РВС, молодые сталинисты, отправлены на каторгу с жестокостью Кальтенбруннера и Гиммлера. Патриоты из Семипалатинска и Павлодара, ратующие за возвращение казачьих земель России, томятся в земляных ямах Назарбаева, и их поливают из чайника кипятком. Скинхеды, а попросту русские дети безработных родителей, братья изнасилованных сестер, сыновья убиваемого народа, чья численность сокращается по миллиону в год, как если бы Россию оккупировал Гитлер,— сажаются за решетку, ими пугают кротких азербайджанских татов, которые уже скупили половину Москвы, владеют половиной рынков и ресторанов, важно заседают в префектурах, решая судьбы неразумных москвичей.
Особый сказ об атамане Филине, русском богатыре, друге Зюганова, Илюхина и Анпилова. Его молодцы, косая сажень в плечах, ходят в голове колонны на майских демонстрациях. Его казачки "почистили" от наркоманов Дмитровский район Подмосковья и поставили православный храм. Он побывал на Кубе в гостях у Кастро, и Фидель обнял его, как русского друга. Теперь на Филина прокуратура открыла охоту. Его подозревают в убийстве Листьева, как два года назад подозревали в убийстве Пальме, а до этого в убийстве обоих Кеннеди. За ним следят, арестовывают, подбрасывают наркотики и оружие, угрожают семье и близким. И все потому, что он русский лидер, "красный казак", близок к КПРФ.
В думских коридорах опять потянуло сладким зловонием "Закона об экстремизме". Родившийся в недрах Еврейского конгресса Гусинского, проверенный адвокатом Резником и министром Крашенинниковым на лояльность к "жертвам холокоста", залежавшийся в гульфике Волошина, он снова извлечен оттуда в связи с нарастающим "левым маршем". Сто тысяч сталинистов на улицах Москвы — от этого икает Потанин, перхает Ходорковский, квохчет Абрамович, курлыкает на непонятном языке Фридман, и у многих под сердцем начинает шевелиться "второе гражданство".
Дума, напоминающая огромный платяной шкаф, в котором висит несвежий пиджак Райкова, примет такой закон, как примет любой другой,— скажем, снижающий продолжительность жизни русских мужчин до сорока лет, а население России до пятидесяти миллионов.
"Закон об экстремизме" должен сыграть роль асфальта, которым в очередной раз заливают живое поле русского самосознания, превращая его в площадку для выгуливания демократических собак.
А что, если Волошин, прогуливая своего лысоватого, скукоженного, с рыжеватой бородкой терьера, увидит, как начинает трескаться и шевелиться асфальт, и из-под мертвой коросты пробивается к небу сочный живой бутон гранатомета?
Александр ПРОХАНОВ
1.0x
