СМЕРТЬ ПОД ПАЛЬМАМИ

18(441)
Date: 26-04-2002
Author: Александр Масай
СМЕРТЬ ПОД ПАЛЬМАМИ (Записки маргинала)
Было уже далеко за полдень, и всем нам надоело смотреть, как он помирает. Он был довольно жирный, этот господин. Вовсе не из Сан-Франциско, а из Москвы. А мы стояли и ждали, когда он помрет. Под пальмами, на шезлонге, на белом песке, на берегу голубого Индийского океана. Мы — это я и чех из парка "Серенгети", американец с толстой женой и два африканца с почтительно округленными белками глаз. Еще приходил врач, тоже американец, но сказал, что ничем не поможешь — отравление неизвестным ядом. Подруга московского господина — как положено, блондинка с крепкими голыми сиськами и ляжками — дергалась, курила и выкрикивала мат. Сам он просил нас не уходить, умолял вызвать "скорую помощь" (что было давно сделано) и донимал описаниями зеленых гуманоидов, "обступивших темным кольцом". Затем он послал боя-африканца принести из отеля икры и шампанского. Вполне заурядное последнее желание по Чехову. Но дальше зачем-то... достал член и стал обмазывать его черной массой икры и поливать шампанским — яд разрушал мозг. Вскоре после этого, рыгая и обливаясь блевотиной, вцепившись в соски последней "подруги жизни", он что-то промычал и, наконец, помер. Было это в начале XXI века, в самые что ни на есть его первые дни. Того, кто испустил дух, запустив пальцы в покупную плоть, весь в блевотине и черной икре, звали, кажется, Беленький Борис Иосифович. Беленький, или как звали его знакомые, Белый, чуть ли не служил в столичном Министерстве топлива и энергетики и консультантом в одной из нефтяных фирм. Не стану описывать, как нас свела судьба. Словом, Борис был кое-чем мне обязан. Помню, что когда мы уложили его труп в полиэтилен, а потом в деревянный ящик, нестерпимо воняло, и меня весь перелет до Москвы преследовала эта вонь, хотя Беленький лежал в другом (транспортном) самолете. Хоронили его со всеми церемониальными подробностями. Жена, две дочери, родственники и близкие кидали кусочки земли на дорогой гроб. Хотя кажется, что таких субъектов, по примеру древних египтян, лучше всего хоронить (учитывая их нынешнее богатство) в специально построенных подземных или даже наземных "офисах". Их "офисы" так похожи на прижизненные усыпальницы, на палаты госпиталя для безнадежных — с мертвенно-бледными стенами, с обесцвеченным светом, с однотипными седалищами, столами и украшениями. "Офисы" — их гордость, они там "зарабатывают", в них же они долго находятся и после смерти. Можно было бы просто относить их туда и замуровывать.
Смерть под пальмами произвела на меня некоторое впечатление. Совсем не было жаль чиновника министерства Беленького Б.И. и его осиротевшее семейство. Сперва было просто до злости обидно, что из-за этого господинчика, обожравшегося какой-то гадостью в притоне Найроби, пришлось участвовать в таскании трупа, совместно с его секс-куклой и другими козлодоевыми из СНГ (в эпизодах были даже хохлы-"западенцы", пялившиеся не то на "голду" белого в надежде сорвать ее незаметно с шеи, не то на грудь его подружки). И пришлось уехать от теплых морей раньше на неделю!
Потом, уже в Москве, глядя на то, как таскают гроб, как ходят вокруг него, я отчетливо понял, что нужно немного радоваться. Ведь мир со всеми формальностями уже окончательно прощался с мертвецом из тех, что нынче в этом мире управляют. Перед тем, как подрыгаться в конвульсиях, они долгие годы сидят в своих "офисах", на своих "дачах", в своих "поездках". Конечно, все это не новые мысли. Но тотальное присутствие мертвецов на определяющем уровне жизни делает эту жизнь непереносимой. Мертвецу ведь, в сущности, много не надо. Ему нужна мертвецкая — "офис", где размещает он себя по будням, и склеп — "дача", где он находится в выходные дни. Но это спокойный мертвец-середняк, западного, так сказать, толка. Наш же хочет ходить, размахивать руками и членом, отдавать распоряжения, завоевывать все новые и новые территории для своих мертвецких и склепов. По сути, он хочет стать столь могущественным, чтобы превратить всю страну в один большой склеп (или кладбище), где расположится только он и такие же мертвецы. Для этого наш мертвец-начальник становится вампиром и сосет кровь живых людей. Размер клыков определяет иерархию трупного сообщества вампиров.
Разделенные стеклами элитных домов, ресторанов, дорогих машин враждебно и недоверчиво смотрят друг на друга. Один из них агонизирует день изо дня в своих школах, больницах и институтах, на своих заводах, тротуарах и базарах, в своих скомканных грешных постелях. Передозы и перепои — его будни, но он, как ни странно, жив. Это больной, заблудший, обманутый, но живой мир бедных и нищих, пусть жизнь в нем едва теплится. Его антипод испытывает, меж тем, бездны похоти и алчности. Он раскладывает свое загорелое, плотное от доброй пищи и престижного спорта тело на патрицианской лежанке современности в стиле "хай тек". Он мертв. Когда он умер, он понял, что так дальше скучно. И чтобы двигаться, открывать хлебало, трахаться, "путешествовать" надо получить "энергию зомби". Он копит ее в виде банковского счета, в виде эбриональной массы для омолаживающих инъекций в морозильнике медицинского института, в детях, рождаемых суками, с которыми он живет. Кто знает, может быть, ко всему прочему он еще и вегетарианец? Откуда он взялся,— этот мертвый поедатель живых, этот зомби, эта ужасная пародия на человека, этот "новый русский"?
Возможно, без него история деления людей на "богачей" и "бедняков" вылилась бы в вялотекущие (регулярные) формы, без поножовщины и расстрельных списков, но с евангельской притчей о верблюде и игольном ушке. Однако сам факт существования "нового русского" наполняет социальную борьбу религиозным содержанием. "Н.р." — это, конечно же, никакой не класс и даже не социальная прослойка. Действительно, он не создает, не воспроизводит, не модернизирует, не вкладывает, но грабит и эксплуатирует в особо тупых и диких формах созданное до него. "Н.р." — никакой не "буржуй" из марксова учения, а живой труп, в котором живет паразит, жрущий Россию. "Буржуй" строит заводы, курорты, фабрики, фермы, вкладывает, нервничает, блефует, стреляет (последний случай с "Enron"). "Н.р." это неведомо — он прекрасно участвует в пирамиде ГКО, в "залоговых аукционах", в распродаже имущества западной группы войск, в детском порнобизнесе, в "Беловежской пуще", в "выборах" губернаторов, сенаторов, президентов. Участвует и не давится: зачем ему стрелять — у него все хорошо. Он и сам теперь и губернатор, и полпред, и сенатор, и управитель президента.
Чтобы было понятно, читатель, мы здесь вовсе не говорим о тех русских мужиках, которые в рыночной борьбе, в своем малом и среднем бизнесе заработали на маленькую дачу и подержанную иномарку, хотя уверен и знаю, что доведенный до полной нищеты народ называет по наивности "новыми русскими" часто именно таковых. Другие, настоящие "н.р.", становятся все более невидимыми в повседневной жизни. Их виллы за высокими заборами (за границей), их больницы, магазины, школы иные, чем у людей. Отдавая себе отчет в том, что они уже давно не люди, "н.р." хотят повсеместно утвердить античеловеческое общество. Люди вяло сопротивляются. Люди пока еще не понимают, с какими "чужими", с какими жестокими "марсианами" столкнулись.
Поразительно, насколько содержание наполнило кичевой (от Verk +chen — удешевлять) тошнотной синтетикой само словосочетание "новые русские". Изначально бодрое и симпатичное (очевидно, самоназвание плесени), оно стало быстро обозначать нувориша-дебила из плоских анекдотов про "н.р.". Анекдоты эти лишены энергетики народной шутки, она будто высосана самой сущностью объекта. Ситуации есть, сюжеты какие-то есть, а схема нет — вымученные смешки, ну какие такие анекдоты могут быть о мертвецах? Почему-то большинство связано с пресловутым "шестисотым" ("мерседес 600"). Хотя, когда бредешь по центру Москвы, ясно, почему всемирная выставка автопрома движется и стоит плотными рядами. Это зримо. Невдумчивые гости издалека думают: вот демократия, вот Россия разбогатела! А у простого "россиянина", щупающего в кармане последнюю сотню, застит в глазах от "шестисотых". В более узком кругу архитекторов, обслуживающих жилищные фантазии нуворишей, бытуют "архитектурные анекдоты" о "н.р." Еще более безжизненные, ведь архитекторы часто сами так наживаются, что даже становятся "н.р."-зомби. Одна квартира может стоить 1 млн. долл., может стоить и 2 млн. долл. И больше. Я видел, как везут песчаник из Португалии, мрамор из Италии, тик из Америки, черное дерево из Африки. Устанавливают мини-котельные, чтобы текла горячая вода при профилактических отключениях. Это не на Рублевке, не для особой знати, а для всей новорусской шушеры, облепившей Москву. Мало того, о данных изысках повествуют многочисленные "интерьерные" журналы, где "трудится" целая орава журналистов, фотографов и т.п. Вообще глянцевые журналы — еще один атрибут мертвой искусственной жизни. Лоснящихся изданий-ублюдков — масса: "Для женщин", "Для мужчин", "Интерьеры", "Сады", "Дачи" — перечислить, а тем более точно назвать все эти "космополитены" невозможно.
Тем временем, по данным российской Академии естественных наук, 860 человек, из каждой тысячи живут на 2 долл. в день и ниже, 550 чел. на 1 долл. в день и меньше, 130 чел на 37 центов в день (!) При этом живущих на 5 и более долл. в день — 1 чел. на тысячу (данные на март 2002 г.) Клиенты "интерьерных" журналов, понятно, тратят не 25 и более долл. в день", а гораздо больше. Они — это 0,000001% населения России. Осмелюсь заметить, что в дореволюционной (1917 г.) России прослойка сверхбогатых была потолще, а подушевой капитал их поменьше. Отвратительно то, что "н.р." (но вместе с тем и оправдательно для нации), помимо всего прочего, чаще всего как раз нерусские существа. Об этой национальной, расовой, религиозной принадлежности трудно судить. Известно, что многие из них причисляются к так называемому "российскому еврейству". Если "российское еврейства" — это ненасытное стяжательство и людоедство, то тогда, конечно: все абрамовичи, березовские, гусинские, чубайсы и авены — достойные вожди и представители этой группы. Ну а Потанин? А Ельцин? А защищающие "новорусский" строй Касьянов, Пехтин, Володин? А Черномырдин с Вяхиревым? Назвать этих знаменитых "н.р." русскими язык не поворачивается. А сколько подобных им, но неизвестных, не на слуху? Это целая популяция жестокой и беспощадной тли, возросшей, как это не неприятно осознавать, еще в СССР. Их поили, кормили, принимали в комсомол, в партию, в КГБ, давали блага, а они выросли в хищных мертвецов, вставших с загребущими ручищами-лопатами к "закромам Родины".
По масштабности их крысиного набега на "закрома", по бесхребетности старой системы при этом очевидно, сколь глубоки были процессы духовной деградации и системного распада в советской империи, но это тема для отдельного разговора.
"Новые русские", как бы они ни пыжились и ни надували щеки, есть всего лишь наемные негодяи на службе у "новых землян". Космополитическая олигархия (международный Голюдштюккер) наняла это дохлое быдло для лагерного управления Рашей (так уже чубайсовская сволочь называет промеж себя Россию от английского Russia). В нашей стране все эти мертвецы на переднем краю войны против человека. Они — свиньи, пробравшиеся со скотного двора в дом обессиленного больного человека. Научаемое западными советниками, восторжествовавшее быдло не пускает в дом хозяина (русский народ) и несет, хрюкая, к черному ходу все самое ценное, получая взамен новые добрые лохани с кормом. Собственно, исторический хозяин дома со своими правилами, убеждениями, какой-то там духовностью им больше не нужен. Поэтому неосознанно и сознательно свиньи ненавидят его и желают уничтожить. Таким образом, в обществе все больше назревает конфликт, обостряемый с двух сторон: люди устали от всевластия мертвецов, от того, что в стране топчется, жрет, хрюкает и гадит грязная стая свиней, а обезумевшее, агрессивное, зарвавшееся быдло рвет святыни, пытаясь поскорее прикончить и их хранителей. Напрасно сравнивают обожравшихся зомби с волками и прочими хищниками. Нет, они скот, которому разрешили до поры до времени распоясаться.
Естественно, что во всех основных направлениях жизнедеятельности это общество остается самим собой. К примеру, они думают (если вообще к ним применимо понятие "думать") — лучше сказать, они мнят, что у них есть культура и искусство. Сразу же вижу их всех перед глазами: Н. Михалков, О. Табаков, М. Жванецкий, В. Ерофеев, Пугачева и вся ее рать, Швыдкой и т.д. Но всякий деятель культуры, осветивший своим именем новорусский уклад, до сих пор не отрекшийся от него, — есть разновидность почившего под пальмами…
Но в сущности — все это лирика. Мертвым хозяевам жизни в наше время ни-ка-ка-я культура не нужна в принципе. С них достаточно "домашнего кинотеатра", где на стекле светится целлулоид Голливуда, педераста Пенкина, поющего в дорогих клубах, стриптиза там же. Для оформления своего загробного существования "под жизнь" они имеют свою "эстраду", свой "бомонд" — толпу безголосых, безмозглых ряженых, которые с хитрой изворотливостью местечковых менял и старьевщиков "толкают" повсеместно гнилой залежалый товар. В этом мире есть даже "писатели" и "художники", "прозаики" типа Ерофеева или Пелевина, тексты которых похожи правописанием и искусственностью на повесть-автобиографию использованного не по назначению презерватива. Есть и "ваятели" — один из них одержим странной мечтой — переплавить старые европейские монеты (до "евро") в огромном истукане и установить его на место, где когда-то стоял ужасный Колосс Родосский…
Выпестована лающая и гугнящая свора журналистов, обозревателей, политологов и, в первую очередь, телевизионщиков. Все они непрестанно заняты легитимацией, утверждением и восхвалением режима новорусских мертвецов. Их деятельность состоит в создании непрекращающегося, идущего по всем телеканалом нон-стопом кошмара. Кошмар целыми днями и кошмар в ночи. Вся эта роящаяся толпа разлагающихся познеров, сванидзе, киселевых, сорокиных уж очень сильно смахивает на танец покинувших могилы уродов из клипа Майкла Джексона "Триллер". Та же пляска нежити, протягивающей отвратительные скелетные пятерни за душами живых людей, шевелящей неживыми деснами с целью исторгнуть как можно больше лжи и обмана. Цель — затянуть всякого живого в хоровод смерти, приобщить к погибели.
Затянутых немало. За зомби-вожаками (банкиры, олигархи, начальники, чиновники, депутаты) повсюду тянется длинная свита лакеев и прочего "обслуживающего персонала". Получив свою тысячу баксов в месяц, а по-русски говоря — кусок хлеба с маслом, радуется и тщательно приобщается к мертвому миру армия клерков, делопроизводителей, ненужных никакой нормальной экономике в нынешнем немыслимом количестве "юристов", "экономистов", "менеджеров". Каждый из них небезосновательно видит себя кандидатом в мертвецкую элиту. Часто, в силу происхождения, человек из "офисного" персонала еще чувствует связь с миром живых людей: это его родственники, товарищи, друзья детства и юности. В это же время другая его часть уже "завязана" на потребительстве фальшака, как ткани общения и как всякой материальной и псевдодуховной субстанции, бытующих в омертвленном мире. Этот человек может либо до самой смерти прожить в полумертвом состоянии, либо окончательно переместиться в область тлена, либо, что, к сожалению, наименее вероятно, вдруг прозреть и начать вести осмысленное, зрячее существование. Посочувствуем бедному богатому клерку (бухгалтерше) и пожелаем скорого избавления.
Вернувшись к нашему персонажу Беленькому Б.И., должен отметить, что его отпевали по всем правилам и хоронили под крестом. И тут я "за". Всякий человек грешен. Правда есть одно маленькое "но". Выражается оно в вопросе о том, какое вообще отношение имел Беленький к Вере? "Н.р." всячески стараются подчеркнуть приобщенность к Православию, даже нередко "отстегивают" от щедрот "на храм". Как не вспомнить здесь слово Христа о "лицемерах дающих десятину с мяты и руты" (то есть с копеек (!), ходящих наружно благополучно словно "окрашенные гробы, внутри полные всякой нечистоты".
"Окрашенные гробы", полные зловонием смерти властно перемещаются по разжиженной поверхности общества. Куда бы они ни шли, к чему бы ни прикасались, — на все сразу ложится онтологическая тень смерти. Бытие начинает распадаться в их присутствии, Даже если у вас есть деньги, вам не хочется идти в здешние рестораны, клубы, "театры". Анти-Мидасы, как точно сказала о них Т.Глушкова. Потому что там можно отравиться трупным ядом (скорее всего отравиться). Око их нечисто, взгляд несет тяжесть и нездоровье. Они — племя антихристов, чья формальная национальность слишком часто подтверждает это. Но, еще раз,— разве только потомки распинателей Христа и, ближе, расстрельщиков России среди них? Разве мало среди них самых что ни есть наследственных Иванов Ивановичей? Это безкорневое племя, над которым тяготеет проклятье и которое превратило это проклятье в жуткий людоедский механизм всего и вся вокруг, для проедания собственных душ и душ потомков. Можно сколько угодно говорить о теплохладности западных людей и это будет верно: да, западные люди в массе своей даже холодны, да, они говорят excugme и i m sorry и живут в своем "коммунизме с бесчеловечным лицом" под напором Китая, Ислама, арабов. Да, "дисциплинарный санаторий" (Э. Лимонов). Да, для поддержания этого "коммунизма для избранных". Запад посылает канонерки и непрерывно ведет подрывные информационные и разведывательные войны. Да, Запад покоряет слабые народы и присваивает их богатства. Но кто, кроме нынешней российской "элиты" упоенно занят истреблением и грабежом собственного народа, превращением своей страны в мировую помойку и преступный беспредел, бредущий во тьме предапокалипсиса? Все известные истории колониальные администрации отдыхают. Меркнут перед чикатилоельцинской "плеядой".
Порожденная безвременьем, она пытается ломать и коверкать весь мир под себя, под свои трупно-пошлые "потребности". Смешные и нелепые в своем желании уподобиться арабским шейхам, аристократам или заокеанским миллиардерам, они мечутся по бутикам, по арт-салонам, по архитектурным мастерским, скупают алмазы, тряпки от "кутюр", резиденции и т.п. Смешные и нелепые, потому что вся эта сволочь — никакие не шейхи, устроившие для подданных достойную жизнь, никакие не Биллы Гейтсы и Форды, завалившие мир высококачественным товаром, никакая не гордость нации, как представители знатных фамилий. "Новые русские" — и все это знают, в том числе на Западе, и это стало общим местом — проклятые паразиты, прилагающие все усилия, чтобы их страна и народ никогда не встали с одра смертельной болезни и готовые до конца, до предела рвать и мучить плоть больного. Хитрые, лицемерные западники презирают шакалов, долго и старательно отмывают руки после рукопожатий с ними, посуду в ресторанах после из жратвы, но мило и льстиво лыбятся, не лишая себя блаженства сорвать еще один дармовой куш. За возможность грабить Россию Буши, Коли, Шираки и прочие, и помельче терпят в своих домах мертвецов, делают вид, что не слышат ужасного трупного запаха, и не видят как на диваны и на пол стекает гнилая ядовитая жижа. Ну и что — слуги все тщательно вытрут. Зато в экономику их стран, в их фирмы живительным потоком пойдет нефть, газ, вывезенные незаконно миллиарды долларов.
То ли ощущая такое отношение, то ли в поиске последнего прибежища олигархический режим пытается слепить свой опять же таки безжизненный, мерзкий, новорусский "патриотизм". Такой "патриотизм" — наихудшая форма лживого квасного чувства, как продукта для социального употребления. Все дело в том, что властным мертвецам нужна "эта страна" в их, и только их, личном пользовании. Поэтому они оставят и необходимый минимум ядерных ракет и т.п. штуки, а также постараются создать пропаганду извращенной любви к ублюдочному образованию, в которое они всеми силами стремятся окончательно превратить Россию. Именно эта ублюдочность и выдается ими за объект патриотических чувств. Прилив восторга в молодых сердцах должно вызывать все самое больное и низкое: начиная с пьянства и матерщины и заканчивая сидящим на правительственной даче отморозком — "первым президентом РФ". На подобном фоне простые русские парни должны пачками гибнуть в Чечнях. Пока тучи Беленьких с любовницами или выводками сидят на курортах Средиземноморья, Канарах и прочих приятных местах. Пока детки краснорожедородных или носато-очкастых начальников и "бизнесменов" учатся в МГИМО и Оксфордах ребята попроще садятся на иглу, пьют, болеют спидом, идут в преступность, на панель и умирают. Правда для особо мозговитых и трудолюбивых есть шанс получить от остатков советской профессуры высококачественные знания и уехать жить на Запад, или работать на все тот же Запад здесь — другого способа самореализации у них просто нет. Это тоже разновидность смерти, которую правящие мертвецы приготовили лучшей части молодежи — бездуховными кочевниками входят они раз и навсегда в плоский, холодный мир потребления.
Незадолго до окончания этой заметки в самом ближайшем Подмосковье, то есть там, где только-только начинается настоящая Россия я встретил женщину средних лет увязшую туфлями в весенней грязи. "… И этот, как его, Путин, и все остальные… чтоб они все!" — прокричала она. Такова была реакция простого подмосковного человека (далекого казалось, от социальных обобщений), на комок обыкновенной грязи, прилипшей к туфлям. Вывод здесь только один: достали — и достали окончательно. Я знаю, чего хочу, чего мы хотим, мы все — вместе с этой подмосковной мамашей, вместе с миллионами нормальных людей. Мы хотим, чтобы проклятые мертвецы все бы померли, подобно Беленькому, наблевавшему в конце под прекрасной пальмой. Мы даже согласны купить им для этого каждому по пальме в кадушке, мы отдаем "офисы" и даже "дачи", в которых они сидят под вечные захоронения — пусть стоят жалкие пирамиды, памятники жалкой эпохи. Мертвецы, оставьте страну в покое.