ЛИЛОВЫЙ БЮСТ ВАЛЕНТИНЫ МАТВИЕНКО

4(427)
Date: 22-01-2002
ЛИЛОВЫЙ БЮСТ ВАЛЕНТИНЫ МАТВИЕНКО
"Пиар" Путина — это особая магия, когда в оптических лабораториях, с помощью голографии, пучка невесомых лучей, маникюрного лака, пыльцы ночного мотылька, лубочной картинки создается мимолетный привлекательный образ, — дипломата, строителя, воина, добродетельного семьянина, верующего христианина, модерниста, почитателя традиций, синагогального певчего, якутского шамана, скалолаза, любимца дам, друга животных, защитника вдов, полиглота. Каждое из этих качеств, умело отраженное в крохотной, срежиссированной мизансцене, являет собой драгоценно-поблескивающую чешуйку на огромном угрюмом тулове Власти.
Одна из таких миниатюр была недавно представлена, когда в золоченом кремлевском кабинете, среди малахита и яшмы, улетающий в волшебный Париж Президент встретился с вице-премьером Валентиной Матвиенко. Великолепной дамой в сиреневом облачении от Кардена, туалеты которой превосходят по пышности гардероб императрицы Елисаветы Петровны и перевозятся в специальном железнодорожном составе из двенадцати поставленных на колеса платяных шкафов, где, тщательно охраняемые слугами из Эфиопии, развешены бесчисленные корсеты, лифы, кринолины, туники, панталоны с кружавчиками, вечерние долгополые платья, отороченные горностаем, — для Лондона, и легкомысленные полупрозрачные "бикини" — для Борнео.
На этот раз разговор коснулся беспризорных детей, которых, как оказалось, всего два миллиона в освободившейся от тоталитаризма, демократической России. "Да, да, Владимир Владимирович... — сиреневая дама преданно не спускала больших, слегка совиных глаз с огорченного Президента, — это очень своевременно... Мы обсчитаем... Примем решение... На региональном уровне... Отдельной строкой... Больше нельзя мириться..."
Миниатюрный сюжетец промелькнул и канул, украсив собой драгоценную летопись просвещенного абсолютизма, рядом с "ботиком Петра", монашками-скромницами, поцелуем "священных руин Манхэттена", катанием в швейцарских Альпах вместе с Квасьневским и Далай-ламой.
А в это время два миллиона брошенных малолетних русских детишек разбрелись по свалкам, помойкам, чердакам и подвалам, роясь в отбросах, кормясь объедками, прижимаясь в стужу к асбестовой трубе котельной, слоняясь по вокзалам, попрошайничая в электричках, убегая от ментов, попадая в лапы наркоманов, педофилов, торговцев органами, поступая на невольничьи рынки любителей детского тела, погибая от заразы, под колесами поездов, превращаясь в скрюченные мертвые тушки на скамейках городских парков, где горят золотые окна дворца и проходит очередная презентация книги Президента или фестиваль "Тэфи", или награждение премией "Триумф".
Среди этих двух миллионов загубленных мерзкой властью детишек погибли так и не возросшие Гагарины, Жуковы, Вернадские, Прохоровы, Шолоховы, Корины, Прокофьевы, Желтовские — те русские гении, что рождались бессчетно в деревнях и поселках. Составляли красоту и величие народа, готового, после всех испытаний века, шагнуть в свое Великое Грядущее. Осуществить небывалые открытия, написать невиданные картины и книги, изобрести несравненные машины, совершить мощное, одухотворенное вхождение в русскую цивилизацию ХХI века. Вместо этого каннибалы, ведомые Горбачевым и Ельциным, уничтожили Родину, отняли у нее историю, истребляют все самое светлое и заветное, ежегодно испепеляют миллион русских душ. На их костях, на трупиках голодных детей строят свои "Города золотых унитазов", "Храмы Сатаны", "Триумфальные арки Смерти". Что-то людоедское есть в заседании правительства, обсуждающего бюджет, где нет копейки для русского сироты, но есть показушная "гуманитарная помощь" для разбомбленного американцами Афганистана.
Посмотрите в глаза пышнотелой сиреневой дамы, мимолетно заглянувшей в кабинет Президента. В них отражение малахита и яшмы, сусального золота и красного дерева, а также безграничная готовность встать на защиту "жертв холокоста". Посмотрите в глаза худой русской женщины с огромными, искалеченными работой руками, высохшей грудью и слезным, неутешным горем в зрачках. Без мужа, без работы, без дома, великая грешница отказалась от родного дитя, мучается неотмолимым грехом, запивает боль отравленной водкой.
Что ж, если нет среди бездомных детишек Гагарина и Серафима Саровского, то, быть может, есть Степан Разин и Емельян Пугачев? Революционный Щорс и народный Чапаев? Может, мальчик в обносках, что задумчиво стоит на огромной зловонной свалке, наблюдая, как летит в Сочи нарядный самолет Президента, — это будущий русский бен Ладен?
Веня Ладанов, румяный удалец, гуляет по Руси-матушке. Заглядывает в золотые терема, что на Успенском шоссе. Раздает голытьбе саксонский фарфор, яйца Фаберже, алмазные собачьи ошейники. А неумытым сиротам — шоколадные трюфели, бутерброды с икрой, клубнику со взбитыми сливками. Себе же берет календарь художника Врубеля, где на каждой странице ловко нарисована отрубленная голова Президента.
Александр ПРОХАНОВ