ПАНАГИЯ

1(424)
Date: 29-12-2001
ПАНАГИЯ
Путь в облаках. — Вечерняя беседа. — Ужин у камина. — Планы сатанистов. — Близость великой Войны. — Техногенная диктатура Антихриста. — Кровоточивый образ Спасителя. — Ночлег в спальнике. — Подъем на вершину. — Пир Красоты. — Дар Всепречистой Девы. — Лунное диво. — Утро Победы. — Грядущие битвы. — Орлы Святорусской Державы.
Над морем гор, — во сне душисто-белом, —
Плывут сквозь синь эскадры каравелл.
Ожили Миги дивных встреч-новелл.
Открылись шири за земным пределом...
Над далью око тайны пламенело.
Меж льдистых шлемов меч закатный рдел.
И вновь на миг всецело ум прозрел.
И дух восшел Горе, отринув тело...
Луна... Седых гигантов караван,
Пройдя по тайным тропам весь Афган,
Незримо входит в звездную эфирность...
И мы, — штурмуя цепь афганских скал, —
Идем на наш бытийный перевал, —
Чтоб там, — внутри себя, — войти в Надмирность...

Извилистая тропа, петляя между раскидистыми пихтами, поднимается все выше и выше. Со страшной силой наваливается усталость. На ногах — как будто пудовые гири. Идем по вязкому снегу, в облаках, под изнуряющим, затяжным дождем. Офицерская плащ-накидка, парашютная сумка за спиной и зимние спецназовские ботинки еще стойко держат оборону, не пропуская воду. Но вся остальная одежда насквозь промокла от пота. Тело наливается свинцовой тяжестью. Еле бреду, с трудом переводя дыхание. Последние, почти неодолимые метры. Поворот... И, наконец, показались размытые контуры желанной цели. Слава Богу — дошли!..
Панагия. В переводе с греческого на русский — "Пресвятая". Именно так называется самая высокая афонская келья (1500 м), посвященная Пресвятой Богородице. Уютный каменный домик, парящий над головокружительной бездной, разделен на три части: это — прихожая, спальня и домовая церковь Успения Божией Матери. Нет и намека на внешний комфорт. Стены и полы везде каменные. В прихожей, с правой стороны, колодец с очень вкусной дождевой водой и два окошка; с левой — закопченный камин, явно непригодный для отопления. У почерневшего камина можно отогреться, лишь подойдя вплотную к огню. На каминной полке в живописном беспорядке пестрят пакетики и банки с молотым кофе, сахарный песок, соль, спички. Этот традиционный набор хранится тут постоянно. В правом дальнем углу небольшой запас дров. В спальне, по левую сторону, два небольших окна; на полу, рядом со входом, тонкие матрасы и одеяла для ночлега паломников. В церкви, по бокам, стасидии — деревянные кресла, в которых удобно стоять, опираясь на подлокотники, полусидеть и сидеть; возле иконостаса, справа, маленькое оконце.
В Панагии никто не живет. Лишь ночуют иногда неутомимые паломники, афонские странники и случайные гости. Условия предельно суровые. Нет электричества. Никаких столов, стульев, тумбочек, кроватей, умывальников. Туалет отсутствует вообще. Сильнейшие ветры, дожди, снегопады. Постоянный холод, большая влажность. Ближайшие жилые кельи далеко внизу. И все-таки мы неизменно и как-то по-особому ощущали благодатный покров Царицы Небесной!..
В сырой обволакивающей мгле сонно тлеют каминные угольки. Опускаю на пол тяжелую поклажу. Осторожно открываю деревянную дверцу и захожу в Успенский храм. В густом полумраке тихо мерцают три лампады. Повсюду разлит цельбоносный покой. С благоговением прикладываюсь к иконам и возвращаюсь в прихожую.
Быстро сбрасываю с себя мокрую одежду, развешиваю на веревках брюки, рубашку, свитер. Надеваю теплую тельняшку и сухой камуфляж. В изнеможении присаживаюсь на узкую доску. Несколько глотков студеной воды. Мгновенья блаженного отдыха...
Три-четыре минуты — и в камине уже весело горят, шипя и потрескивая, мелко нарубленные щепки ароматной горной сосны. А снаружи, сотрясая келью, угрожающе завывают свирепые вихри...
— Ты слышишь, Вадим, — ураганный ветер? — в который раз обращаюсь к собеседнику.
— Да... Ветерок, что надо, — беззаботно отвечает широкоплечий здоровяк.
— Как же мы завтра пойдем к вершине? — с сомнением смотрю на бывалого воина.
— Нас не запугаешь. Там, где мы, там победа! — с подкупающей улыбкой подводит итог мой жизнерадостный спутник, полковник морской пехоты...
С аппетитом едим обжигающее варево из размоченных сухарей, лука, картошки, рыбных консервов. Пьем дымящийся черный чай. Постепенно согреваемся. Размышляем о завтрашнем восхождении и ликуем. Тело почти обессилело, но чувствую себя великолепно. Бесценные миги сугубого духовного подъема. Душа — как на крыльях. Настроение — вне слов: хочется обнять Вселенную!..
И вдруг, сквозь легкое постукивание входной двери, занавешенной толстым одеялом, подпираемой сухим изогнутым деревом, каким-то внутренним, метафизическим слухом четко улавливаешь мерную гулкую, тяжелую поступь неотвратимо надвигающегося Апокалипсиса...
Говорят, в первом веке от Рождества Христова, как только Богоматерь поднялась до того места, где сейчас находится Панагия, золотой идол Аполлона, венчавший афонский пик, низринулся в пропасть под жуткие стоны демонов и сгинул в морской пучине. Сегодня, когда апостасийное человечество зависло над черным, зияющим провалом, в падшем, агонизирующем мире ревут и стонут бытийные тайфуны — предвестники огненного Армагеддона (Откр. 16, 16). Многочисленные локальные конфликты, полыхающие в "горячих точках", прямо на глазах перерастают в ужасающую бойню планетарного масштаба. И это не случайно. Таковы адские планы масоно-талмудических сатанистов, возглавляющих Тайное Мировое Правительство!..
Люцифериты целенаправленно сеют кровавую смуту и создают гнетущую атмосферу узаконенного беззакония и давящей безысходности, ибо "человек греха" и "сын погибели" (2 Фес. 2,3), лжемессия — Антихрист, придет как "космический гений" и “божественный миротворец” в самый разгар невиданной анархии.
О гнусных, человеконенавистнических замыслах высокопоставленных дьяволопоклонников уже давно и открыто говорят и пишут отечественные и зарубежные аналитики, политологи, ученые, философы, разведчики. Так, например, еще в 1992 году было опубликовано второе издание (на английском языке) многолетнего исследования бывшего сотрудника британских спецслужб. В своей блестящей книге, основанной на уникальных документах, кадровый офицер разведки — доктор Джон Колеман — подробно рассказывает о конкретной долгосрочной программе тайных властителей мира сего. Вот их главные стратегические задачи:
— организация всемирного террористического аппарата;
— внедрение подрывных агентов во все правительства и разрушение суверенной целостности стран изнутри этих правительств;
— создание всеобщего кризиса в мировой экономике и всеобъемлющего политического хаоса;
— уничтожение к 2050 году трех миллиардов человек путем ограниченных войн в развитых странах, а в третьем мире — посредством голода и болезней;
— сокращение населения больших городов по сценарию, отработанному режимом Пол Пота в Камбодже;
— контроль за каждым человеком без исключения с помощью средств управления сознанием и так называемой технотроники;
— "новый мировой порядок", единое мировое правительство, единые финансы (электронные деньги. — Авт.) и объединенная церковь (то есть экуменическая лжецерковь Антихриста. — Авт.)!
("Комитет 300", с. 32-37, "Витязь"
, Москва, 2001).
В ближайшем будущем — так полагают богомудрые старцы Афона! — всепожирающий пламень Третьей мировой войны охватит Европу и Азию, Элладу и Турцию, Россию и арабские страны Ближнего Востока, Израиль и Америку. О роковой близости испепеляющей ядерно-плазменной бури красноречиво свидетельствует святогорский схимник, обращаясь в письме к одному из православных братьев в Москве: "Я не могу сдержать слез. Мы уже больше не увидим друг друга. И если Бог благословит — встретимся в Раю. Аминь!"
"Надо будет долго идти, чтобы встретить человека, а те, кто останется в живых, будут есть золотыми ложками", — пророчествовал еще более двух веков назад священномученик равноапостольный Косма Этолийский (+1779), значительное время подвизавшийся на Афоне.
Исчезающе-малый интервал, отделяющий нас от апокалиптических бедствий, дарован Господом для Спасительного Покаяния, которое еще может — и такое неоднократно случалось в истории! — отвратить от нас разящий гнев Божий!..
Одновременно, под лукавым предлогом борьбы с "мировым терроризмом", закладывается мощный фундамент глобальной техногенно-магической диктатуры грядущего лжебога и вселенского обольстителя. Но, быть может, масонская теория "управляемых конфликтов" в очередной раз даст сбой, и промыслительное развитие мировых событий — прежде всего страшная война! — остановит зарвавшихся глобалистов и прервет активное строительство Всемирной Антихристианской Компьютерной Системы Тотального обезличивания и Контроля (ВАКСТОК). Эта античеловечная, демоническая система, собирающая колоссальное электронное досье на каждого из нас, основана на пожизненных компьютерных номерах (ИНН), личных идентификационных кодах (ЛИК), социальных и банковских картах, электронных паспортах. К великому прискорбию, все эти номера, коды, разнообразные карточки, удостоверения личности, паспорта и прочие электронные документы, тесно связанные с международными штрих-кодами Е. А. N. и U. Р. С. или другими новейшими формами электронного кодирования — уже содержат в том или ином виде, или же обязательно будут содержать в себе, зловещее, сатанинские число 666, совершенно неприемлемое для православных!
Разработка и ускоренное введение электронных документов и компьютерно-виртуальных денег — последний шаг к безналичному обществу и жесточайшей технотронно-оккультной тирании. Следующий, завершающий этап — пожизненный паспорт, вживленный в человеческий организм: микрочип под кожу лба (правой руки) или лазерная невыводимая татуировка на тех же частях тела. Ультрасовременные биокомпьютерные и лазерные технологии делают сие возможным уже в наши предконечные дни. В этом — полное и окончательное исполнение апокалиптического пророчества о губительном "начертании зверя" (Откр. 13, 16-18)!..
Стремительно ускоряются апостасийные процессы громокипящей эпохи. С каждым часом неумолимо приближается лютая година тяжелейших испытаний. Об этом говорит грозное знамение — кровоточивые иконы — в том числе и чудотворный кровоточивый образ Спасителя в России. Недавно сия дивная икона, в своей центральной части залитая кровью от чела Богочеловека до Его левой десницы, держащей святое Евангелие, побывала в некоторых храмах столицы. И отдельные, наиболее ревностные, христиане сподобились помолиться перед ней...
Замкнутое пространство наполнено спрессованным холодом. В крохотной нише, рассекая влажную тьму, медленно догорает восковая свеча. Ныряю в спальник, поворачиваюсь набок, натягиваю тесемки. Мягкий капюшон плотно охватывает голову. Спасительное тепло разливается по усталому телу. Каждая клеточка чувствует уют и безопасность. Ощущения — как в раннем детстве, подле милой набожной бабушки, у Рождественской елки...
Отдохнувший ум начинает молиться, уплывая в безмятежную умиротворенность. На сердце — свободно, прозрачно, легко. Каждый трепетный Миг — тихое Чудо и нежная Тайна. Неизреченна светлая радость Богообщения. И, кажется, снова, погружаясь в Иисусову молитву, без мыслей и образов, вне рассудочных категорий и отвлеченных понятий, — каким-то непостижимым образом опытно постигаешь сокровенные глубины Бытия. Открывается истинный смысл монашеского самоотвержения, аскетического подвига, духовного трезвения. И вот здесь, на каменном полу, среди голых промерзших стен, под мерное подрагивание стекол и порывы ревущего шквала, тебя овевают живоносные бризы внутренней Тишины — мистическое дыхание Вечности.
И кто знает, — может, сие богоспасаемое место и ему подобные станут надежным убежищем для последних христиан во времена изощреннейших антихристовых гонений!..
На следующий день в громадном облачном фронте образовалась широкая брешь. Где-то внизу, сквозь клочья белесого тумана, показались темные латы Эгейского моря. Чуть позже клубящиеся облака расступились и над Панагией. Наступил благоприятный момент для подъема. От подножия вершины до афонского пика климат особый, непредсказуемый. Погода подчас резко меняется 3-4 раза в течение нескольких часов. При сплошной облачности подниматься опасно. Нередко бывают ошеломляющие грозы. И лишь чудом мне удалось пережить одну из них в незабвенную ночь на вершине, летом 1999-го!..
Еле плетусь — "на автопилоте" — по заснеженным скользким камням, выбиваясь из сил. Вадим подстраховывает меня сзади. Нижняя одежда промокла. Пот заливает глаза. Потерян счет времени. Зигзагообразная тропа, почти незаметная под снегом, теряется в бесконечности...
Неожиданно попадаю в световое пятно. Зыбкая белесая мгла отступает. Короткая остановка. Поправляю ручные петли парашютной сумки. Оборачиваюсь и смотрю вверх. Облачные слои прорубают тонкие бодрящие лучи. Минута, другая... Бледный овал солнечного диска исчезает. И опять вокруг густеющий ватный сумрак...
Изнурительный подъем продолжается три часа. С каждым шагом становится холоднее, а снег — глубже. Идти невмочь. И только ценой сверхусилий, по милости Божией, все же переставляю ноги. Но вот за последним поворотом — знакомый утес и через 25-30 метров — вершина!..
С крайней осторожностью забираюсь на четырехметровую скалу, увенчанную высоким железным крестом на металлических опорах. С трепетом целую заиндевелый крест. Внимательно рассматриваю миниатюрный выступ рядом с подножием креста. Это пик. Точнее, его острие. Высота 2033 метра. На земле немного таких святых мест. Здесь, как бы в мистическом сердце Своего первого удела, Царица Небесная являлась преподобному Максиму Кавсокаливиту...
Обхожу приземистое каменное строение, похожее на ДОТ (долговременная огневая точка). На пологой крыше установлены маленькие заостренные штыри — молниеотводы. Огибаю невысокую стенку — единственную защиту от постоянных ветров Передо мной храм Преображения Господня...
Невероятно, но факт!.. Восьмое странствие по Афону в конце времен. Четвертое восхождение на вершину. Совершилось!..
Вадим стоит у окошка и молится. Поминает сродников, друзей, знакомых, — живых и усопших. Исполнилось его заветное желание побывать на вершине...
Окидываю беглым взором внутреннее убранство храмика. Кажется, все, как и прежде. Трогательная неизменность. Приложившись к иконам, читаю "Достойно есть..." Эту чудную молитву ко Пресвятой Богородице когда-то чудесным образом открыл святогорцам Архангел Гавриил. И уже потом она стала достоянием всего православного мира. Благодарю всемилостивого, всеведущего, всемогущего Бога за бесчисленные, явные и тайные, благодеяния; за безмерное долготерпение и человеколюбие...
Но последние силы на исходе. Дорога каждая секунда. Пора возвращаться. Иначе замерзну и не дойду!..
Возле церкви неглубокий колодец. С трудом отодвигаю железную крышку. Пробиваю металлической кружкой тонкий лед. Рывком достаю кусочек чего-то съедобного, завернутого в фольгу. Одним махом срываю обертку. В два приема проглатываю восточную сладость, по-моему, зефир в шоколаде (промыслительный подарок из гостевых запасов знакомого схимника с Карули). Семь-восемь глотков ледяной воды — и с изумлением чувствую явный прилив бодрости. Осеняю крестным знамением себя, тропу и начинаю стремительный марш-бросок вниз, к Панагии...
Спускаемся по знакомым следам, не замечая усталости. У нас нет фонарика. Нужно успеть до темноты. Одна треть пути остается позади. Останавливаюсь передохнуть. Разминаю затекшие плечи. Осматриваюсь. В ватно-белесом пространстве совершается неуловимая метаморфоза. Воздух насыщается светом, и...
Необъятный дымчато-белый саван разрывается на всю глубину от снежной вершины до необозримых морских просторов. Над отрешенным пиком Афона проясняется величественное закатное небо. Впереди, как чудесное видение, возникает феерическая, неописуемая по красе картина, в центре которой царит грациозная Панагия. Над грозным темно-синим морем с белеющими гребнями волн парят несметные армады жемчужно-сизых облаков. Эскадра за эскадрой, ряд за рядом, бригантина за бригантиной, они едва заметно перемещаются, меняя окраску и освещение, тона и оттенки. Изящные бледно-розовые каравеллы вдруг наливаются прозрачным пурпуром. Романтические опалово-матовые фрегаты там и сям вспыхивают неземным багрянцем. Мощные медно-красные крейсеры покрываются фиолетовой дымкой. Невесомые лазоревые шхуны, тихо скользящие между циклопическими айсбергами, поднимают лилово-рубиновые паруса. И это неоглядное облачное сонмище, не теряя гармонии, обретает все новые и новые причудливые очертания. Завораживающая, грандиозная панорама мгновенно вырывает тебя из земной юдоли и переносит в чертоги нетленного, непреходящего, вневременного!..
Вот он, пленительный пир Красоты на завьюженных кручах Святой Горы! Это — бесценный дар Всепречистой Девы. Ничего подобного я никогда не видел. Забыв о холоде и мокрой одежде, восхищаясь неотмирными далями, погружаюсь в глубинное созерцание...
К Панагии подходим, едва различая тропинку, при прощальных отблесках закатного марева. С грустью тает последний свет. Сгущаются тучи. Падает крупный снег. Начинается метель...
Ночью, борясь с пронизывающим холодом, на минутку выбираюсь из кельи и замираю, пораженный неземным пейзажем. Панагию накрыла олепительно-белая парча. Заснеженные склоны омывают упругие волны лунного сияния. На безоблачном небе, из галактических бездн, призывно мерцают изумрудные россыпи кормчих звезд...
Позднее утро встречает пронзительно-чистой небесной лазурью. С крыши, как в апреле, идет веселая капель. Под сверкающим солнцем, из алмазных снегов, тянутся ввысь могучие сосны. На обжигающей белизне сочно зеленеет неприхотливая кряжистая арча. Красуются ярко-красные ягоды боярышника, привлекая порхающих пташек. Исполинская корона благословенной вершины тонет в сияющем аквамарине...
Не спеша пробираюсь по светло-серому скальному выступу. Из-под ног с характерным посвистом вылетает целая стая горных куропаток. Через пять-шесть минут располагаюсь на удобной площадке, перед обрывом.
Бескрайние дали морей простираются до необычно высокого, недосягаемого горизонта. Полная видимость позволяет любоваться четкими очертаниями ближайших островов. На юго-западе, за Сингитским заливом, светлеют кряжи Ситонии, покрытые снегом. Далее второй залив и третий полуостров — Кассандра. За ним угадывается морская ширь, обрамленная Олимпийскими горами, над которыми царственно возвышается перламутровый Олимп (2917 м). На севере, за сверкающей гладью Стримонского залива, проступает горная система Пангео. А за ней, на северо-востоке, вдоль границы с Болгарией, вздымаются знаменитые Родопы...
Восточное направление. Судьбоносный вектор. В седой древности по нему двигались фаланги Александра Македонского, непобедимые легионы Рима, отборные войска Византии. В нашу клокочущую эпоху это — острейшая экзистенциальная грань между прошлым и будущим, несомненная надежда православных народов...
И там, в метафизических сферах Грядущего, на еще несуществующих фронтах и ТВД (театр военных действий), как бы видишь ярые схватки и сечи, ведущие к неувядаемой славе возрожденной Русской Армии!..
Лучезарная доблесть Христолюбивого Воинства... Бессильная злоба сокрушенных врагов. Мечты поколений, ставшие явью... Освобожденный Царьград... Православный крест, снова сияющий над храмом святой Софии... Необоримая мощь Свято-Русской Православной Державы во главе с богоизбранным Царем!...
Вдумаемся в слова архиепископа Феофана Полтавского, внимавшего предсказаниям богопросвещенных старцев. Владыка был духовником святых Царственных Мучеников — Государя Императора Николая II, последнего законного Верховного Главнокомандующего и его Августейшей Семьи!
"Приход Антихриста приближается и уже очень близок, — предостерегал еще в 1930-м прозорливый святитель. — Время, разделяющее нас от его пришествия, можно измерить годами, самое большое десятилетиями Но перед его приходом Россия должна возродиться, хотя и на короткий срок. И Царь там будет, избранный Самим Господом. И будет он человеком горячей веры, глубокого ума и железной воли. Это то, что о нем было нам открыто. И мы будем ждать исполнения этого откровения. Судя по многим знамениям, оно приближается; разве что из-за грехов наших Господь отменит его, и изменит Свое обещанное. Согласно свидетельству слова Божия, и это тоже может случиться".
Время замирает, расплавляется, аннигилирует. Ты еще здесь, на сей грешной планете, и вместе с тем как бы в ином преображенном Измерении. На светлеющем Востоке нежно алеет благоухающая заря Победы. Ты совершенно забываешь о плоти. Находясь в теле, на отвесной скале, пребывая в неослабном молитвенном трезвении, как бы паришь над суровыми утесами. Вот он — бессмертный прорыв в Неотмирность! И поднимаясь все выше, купаясь в солнечных лучах, — созерцаешь незримый эпицентр эсхатологической битвы Добра и зла, Правды и лжи, Света и тьмы, Жизни и смерти!..
Реют боевые знамена с двуглавыми византийскими орлами. Нарастают ликующие ритмы старинных гвардейских маршей. Стройными рядами, плечо к плечу, держа идеальное равнение, — чеканят парадный шаг ударные русские полки!..
Ратники святых благоверных князей Александра Невского и Димитрия Донского... Чудо-богатыри Суворова... Бесстрашные соколы Скобелева... Белые витязи Дроздовского... Отважные юнкера Кутепова... Последние герои Врангеля... Безымянные солдаты Жукова...
Десантники и морские пехотинцы — ветераны двух Чеченских войн... Летчики и вертолетчики, вырывавшие бойцов из челюстей ада... Неизвестные танкисты и артиллеристы. саперы и авианаводчики.. Мотострелки 201-й дивизии, прикрывающей ныне огромную протяженность таджико-афганской границы... Легендарный спецназ ГРУ...
Все они, — в меру возможного, порознь и вместе, таинственно и неисповедимо, — подъемлют сияющий стяг нашей будущей ратной славы!..
Захватывающий вид на восток со скалистых ребер зимнего Афона. Кажется, вдали, за расплывчатыми отрогами Фракийских гор, в исчезающих загоризонтных пространствах, на турецкой территории, — уже виден среди блистающих вспышек сокровенный, манящий, ускользающий Константинополь, овеянный бытийными бурями минувших столетий. И над всем этим грозным великолепием невидимо распростерт благодатный омофор всемилостивой Владычицы нашей — Заступницы Усердной рода христианского!..

Бутон угасших лет увял, иссох.
Но в юном сердце грянул пир Свободы.
В закатном злате тихо тают годы.
О, как красив зари последний вздох!..
Застыл над морем розовый сполох.
Подъяли стяги наши воеводы.
Афон парит на крыльях лунной оды —
Горе! — за грани огненных эпох...
Сквозь ночь поток струится белопенный.
Герой незримых битв — монах согбенный —
Идет навстречу Дню средь грозных туч...
Взметнулись алых зорь крутые гривы.
Разъяли сон глубинные прорывы.
И в чистый ум нисшел лазурный луч...

Москва. Рождественский пост. Воскресенье.
23 декабря 2001 года
Алексей ЯКОВЛЕВ-КОЗЫРЕВ