КОСМИЧЕСКИЙ ПОЛЕТ АНДРЕЯ СОКОЛОВА

КОСМИЧЕСКИЙ ПОЛЕТ АНДРЕЯ СОКОЛОВА
39(408)
Date: 25-09-2001
Однажды, давно, он улетел в Космос и больше не возвращался оттуда, став небожителем. Встречал на орбите прилетавшие с земли корабли, космические станции, перепончатые зонды, усатые спутники, пернатые телескопы. Провожал обратно на землю утомленные экипажи, раскаленные слепящие модули, малиновые от жара отсеки. Его треножник с мольбертом парил на орбите, облетал вокруг Земли и Луны, касался ржавого Марса, опускался на рыхлый снег ледяного Нептуна. И когда не хватало нужной краски, он макал кисть в огромный флакон синевы, отбирал у радуги незамутненный спектральный цвет.
Данте писал свой "Рай", как музыку света. Блаженство праведников выражалось неземной красотой нимбов и пучками лучистой энергии. Русские иконы "Преображение", "Богоявление", "Знамение" передают неземные краски святости. Соколов увидел цвета, невозможные на земле. Его зрачки восхитились космической цветомузыкой, и он пишет ее неутомимо, испытывая то же наслаждение, что и монах, извлекающий из молитвы богооткровенную сладость.
С орбиты он узрел пространство, какого нет на земле. Один всю жизнь рисует букеты в вазе. Другой лесную тропинку, стожок сена, покосившуюся колоколенку. Он же рисует сразу Африку и Антарктиду, как лепестки огромного голубого цветка. Рисует белый водоворот облаков, накрывший сразу три океана. Рисует мироздание, как ландшафт, над которым несутся людские души, словно ангелы, оставив бренную плоть. Такие пространства являлись людям во сне, в прозрении мистиков. Он же увидел их наяву.
Он рисует космические аппараты, флотилии звездолетов, фантастические машины, оторвавшиеся от планеты, одолевшие гравитацию, парящие в прозрачных струях солнечного ветра. Он их любит как новую природу. Как порождение духа, не скованного тяготением, грехом, ограниченностью. Они для него живые. Как цветы, как рыбы, как новые, сотворенные человеком органы жизни. Они — телесные, дышащие, думающие. И он их рисует, как никто никогда не писал машины, — с нежностью, с какой пишут женщину.
Его герои — космонавты. "Орден посвященных", кого выпестовало человечество, сформировало их мускулы, волю, этику, утонченную чувствительность, небывалую пытливость, героическую отвагу. И выпустило в мироздание. Военные, инженеры, летчики-истребители, астрофизики — все свои физические и духовные силы они посвящали машинам, исследованиям, неусыпным космическим трудам, в которых некогда оглянуться, задуматься, возмечтать. Соколов был выбран ими как их мечтатель, поэт, рассказчик. Они подарили ему свои глаза, доверили свои сновидения. Он был их пастырь, их воспеватель. Объяснял их людям и им самим. Рисовал космонавтов на огромной иконе стоцветного Космоса.
Он воспевал не просто Космос, но Советский Космос, как расширение в бесконечность огромной любимой страны, чье могущество, доброта и всеведение будут прирастать Вселенной.
Когда злодеи потопили светило советской космонавтики, великолепную станцию "Мир", он написал вот эту жуткую картину космической казни, в которой сгорала не просто машина, но целая эра, целая страна, целая история, остановленные врагом.
Русский Космос развивался в двух направлениях. Технический, у истоков которого стояли Циалковский и Королев, рождавшие невиданные аппараты, чудесные машины, переселявшие человечество в другие материальные миры. И Духовный, открытый Федоровым и Вернадским, Владимиром Соловьевым и Павлом Флоренским, трактовавшими человечество как вселенскую, задуманную мирозданием артель, побеждающую смерть, творящую бессмертие.
Двум этим Космосам не суждено было встретиться в советской истории. Но они соединились в картинах замечательного русского художника-космиста Андрея Константиновича Соколова, который празднует сегодня свое славное семидесятилетие.
Александр ПРОХАНОВ