Author: Юрий Лощиц
ПЕРЕЧЕНЬ КОРАБЛЕЙ
35(404)
Date: 28-08-2001
ПАРАД-ФАНТАЗИЯ
Всех же бойцов рядовых
не могу ни назвать, ни исчислить,
Если бы десять имел языков я
и десять гортаней...
Только вождей корабельных
и все корабли я исчислю.
Гомер. “Илиада”.
1.
Флот готовит к параду
все названья-борта.
И к морскому народу
подгребла суета.
Ветер ноздри вздувает.
Запах краски бодрит.
Флот скребет, чистит, драит.
Медь на солнце слепит.
О, пленительный вид!
А названья, названья!
В каждом имени — суть.
Суть названья — призванье,
завещанный путь.
Ждут на борт адмирала.
С властью он на ножах:
“Пол-эскадры сожрала
власть — подстилка США”.
Бодрый, злой, аккуратный,
в кубрики пронырнет,
чтоб утешить остатний
бескозырный народ.
“Есть присловье такое
уставное в крови:
Не влюбляйся в чужое,
но свое — возлюби!”...
2.
Мы начнем с миноносцев:
“Отчий” и “Пресвятой”,
“Бодрый”, “Трезвенный”, “Бранный”,
“Четырехокеанный”,
“Светозарный”, “Честной”,
“Безкорыстный”, “Крестильный”,
“Вспыльчивый”, “Озорной”,
“Правоверный”, “Нежданный”,
“Сокровенный”, “Коронный”,
“Оглушительный”,
“Чудный”, “Родной”,
“Рьяный”, “Ревностный”, “Броский”,
“Безунывный”, “Крутой”,
“Кроткий”, “Искренний”, “Важный”,
“Упреждающий”, “Свой”,
“До конца претерпевший”,
“Милосердный”, “Блаженный”,
и еще — “Бурнопенный”,
и, конечно, “Стозвонный”,
а за ним — “Коренной”...
Но дыханьем тумана
зыбит перечня нить.
На спине океана
дальних не различить.
3.
Се — линейная слава:
огневой ураган,
орудийная лава,
ракетный вулкан.
...“Синоп”, “Гангут”, “Полтава”,
“Мировой океан”...
Хребтовины линкоров —
светлосерых громад:
“Князь Пожарский”, “Суворов”,
“Пересвет”, “Коловрат”,
“Ушаков”, “Косьма Минин”,
“Святослав”, “Мономах”, —
стойте в синих пустынях
на погранных морях,
на запретных глубинах,
на соленых ветрах.
Вы, “Румянцев”, “Потемкин”,
“Патриарх Ермоген”,
“Вождь Иосиф”, “Корнилов”,
мы — в тени ваших стен.
4.
Сгрудились у причалов,
каждый грозен и хмур,—
“Тарас Бульба” и “Чкалов”,
“Саров” и “Байконур”.
Крейсера! В самом слове —
скорость, дерзость, краса!
“Как там на “Королеве”?
Вы продрали глаза?..
“Глинка”!.. “Лермонтов”!.. Где вы?
Непонятен приказ?
Что там, финские девы
в трюмах стонут у вас?
А “Курчатов”? А “Скобелев”?
А “Карамзин”?
До глубин досягает
дрожь голодных машин.
Нетерпенье эскадры
сгребая в узду,
“Иоанном Кронштадтским”
я сегодня иду.
И — без шуму, без звону
полетим за кордон.
Замыкают колонну
“Уэлен” и “Афон”.
5.
Кто там в гуле и плеске,
мощью Божией пьян,
глуби рвет, как таран?
То резвится библейский
Левиафан...
Великан-невидимка,
бесноватый фантом
тьму калечит винтом...
Нет страшней фотоснимка!
Не носил я пилотку.
Бескозырочки шелк
не бодрил мне походку,
не лобзал шеи, щёк.
Я был призван на лодку —
на атомный борт.
Нет, не струсил, не сбёг.
Но мою мореходку
случай вычеркнул в срок.
И с тех пор навещают,
не спросясь, мои сны
наважденья, исчадья
нежилой глубины.
От безмолвного стона
леденеют уста.
Как трехдневный Иона,
я во чреве кита.
И с тех пор мне как братья
все вы, кто как один
уходили в объятья
запредельных глубин.
Витязи, отзовитесь
от придонных песков,—
“Лебедянь”, “Муром”, “Витебск”,
“Китеж”, “Радонеж”, “Псков”!
Где “Козельск” океанит?
Где “Хабаровск” гребет?
Где “Ленком”, что таранит
синий полюса лед?
Где б вы ни сокрывались,
вас на Родине ждут,
“Скиф”, “Мордвин” и “Алтаец”,
“Черемис” и “Якут”.
Мы вас кличем сквозь вопль
ветра, грохот и рев,
“Тихвин”, “Слуцк”, “Севастополь”,
“Спасск”, “Путивль” и “Ржев”.
В вопрошаниях чаек,
в пенном шелесте волн
вашу дрожь различаю,
хрустальный ваш звон.
6.
Флот в пространства врастает
крепью башен и стен.
Ветер жадно глотает
синеву перемен.
Свежих далей примерка.
Неба дивный размах.
Исполинская стирка
в кормовых бурунах.
Нервный трепет антенный.
Рык подземный турбин.
И — негромкий, смиренный
инок в свете седин.
“Флот! Равненье — направо!”
Патриарх держит шаг
на воскресшие в славе
“Курск” и гордый “Варяг”.
Время нас не оставит.
Вечность нас не пожрет.
Кто там к кладбищам правит?
Мы — грядущий народ.
От кронштадтских туманов
до порта Посьет
мы — народ капитанов,
отворяющих свет.
Под флагштоком повиты,
с гарпуна вскормлены,
мы отвагой сердиты,
надеждой пьяны.
Мы — державные дети,
и встречать нас готов
Государь на корвете
“Николай Гумилев”.
31 июля 2001 года
