ИРОНИЗИРУЮЩЕЕ ДИТЯ (Раздумья после спектакля Музыкальной студии САМ "Жест Шателена")
25(394)
Date: 19-06-2001
Игорь Северянин — один из наиболее непонятых и загадочных русских поэтов первой половины XX века. Осененный громкой, доходящей до скандальности славой в начале своей поэтической карьеры, потом, после Революции, забытый и отвергнутый даже "друзьями" — поэтами Серебряного века, оставшийся практически без средств к существованию и нашедший пристанище в "деревушке у моря", у тестя эстонца, очутившийся в полной культурной изоляции, почти нигде не печатаемый и ни с кем не встречающийся, больной, изломанный, тоскующий о Родине и все-таки постоянно пишущий стихи, — таков Игорь-Северянин (именно так, через дефис, как второе имя, писал свой псевдоним сам поэт, Игорь Васильевич Лотарев). А вот сейчас даже среди самых почитаемых "серебряных" поэтов имя Северянина не затерялось, оно светит своим особенным светом, звучит своей неповторимой музыкой, волнует своими наивными, подчас намеренно эпатирующими, но искренними чувствами. Да, прав был Валерий Брюсов, после первого же сборника его стихов написавший: "Не думаю, чтобы надобно было доказывать, что Игорь-Северянин — истинный поэт. Это почувствует каждый, способный понимать поэзию". Даже его ранние, нарочито-манерные стихи, с их пошловатой изысканностью и бульварно-салонным эстетизмом, западают в сознание, привязываются, их хочется повторять вслух, пропевать каждый звук, наслаждаясь не только музыкой, но и тонкой иронией. Лучшей поэтической характеристикой Северянина стали его же собственные строки: "Он — в каждой песне, им от сердца спетой,/ Иронизирующее дитя". Видимо, этим-то его стихи и подкупают, этим он и интересен.
Всю свою жизнь Северянин желал быть только поэтом, крупным поэтом — не больше и не меньше. Он очень торопился стать известным и довольно быстро стал им. Одним из первых среди поэтов стал читать свои стихи на эстраде. Его "поэзовечера" имели поистине оглушительный, хотя и с примесью скандальности, успех. В предреволюционные годы он стал едва ли не знаковым символом тогда еще только нарождавшейся "массовой культуры". Но при таком стиле жизни — потерь не избежать, и главные из них — недостаточность регулярного образования и необходимость потрафлять, хотя бы во внешних деталях, невзыскательным вкусам публики — не могли не сказаться на его поэзии. Однако талант, органичность, какая-то детская открытость и в то же время легкая ирония по отношению к окружающей действительности защитили его. Как истинный Поэт, с собственным видением и строем, с необыденностью тем и своеобразием поэтического мира, предстающим перед нами в обрамлении неологизмов и словесных сюрпризов, он состоялся: это подтвердило время. Тем интереснее стала встреча с этим неординарным Поэтом на премьере спектакля-фантазии "Жест Шателена" в Музыкальном театре-студии "САМ", создателем и художественным руководителем которого является композитор и пианист Александр Мельников-Маркатов. Основу спектакля составили стихи и письма Игоря-Северянина, музыка написана Мельниковым-Маркатовым, постановка его же, в роли Поэта и его фантазий — поющая, танцующая, декламирующая актриса. Это — занятые в разных показах — Марина Чаплыгина и Елена Степанова.
Музыкальный театр-студия "САМ" — камерный музыкально-драматический коллектив — был организован при Московском Союзе композиторов в 1999 г. с целью поиска новых направлений в искусстве музыкального театра, дающих возможность гармонично совмещать в спектакле музыку, вокал, драматургию и пластику. Новый театр-студия был задуман как сценическая площадка для современных композиторов среднего поколения, практически лишенных возможности обыгрывать свои сочинения в существующих музыкальных театрах. В спектакле "Жест Шателена", второй по счету полновесной постановке театра "САМ", представление построено в стиле музыкально-драматического монолога, разыгрываемого Поэтом или его фантазиями. Поэтому от актрисы, царящей на сцене, кроме синтеза самых разнообразных артистических качеств — декламации, вокала, пластики, четкой дикции, умения держать паузу, — ждешь еще и сопереживания тому настроению, с каким писались Поэтом те или иные строки, что невозможно не только без театрального и человеческого опыта, но даже, как это не покажется странным, без сочувствия своему герою. В этом плане впереди — большой простор для работы и размышлений.
Мне представляется, что в спектакле слишком большой акцент сделан на болезненных, изломанных фантазиях и "поэзах" Северянина, на декадансе не только его стихов, но и самой жизни. На самом же деле, душа поэта всю жизнь влеклася "в Примитив", к неприятию всего, что трудно, заумно, выспренно, к стремлению ко всему естественному и человечному. Он как "лирический ироник" (его собственное и, как всегда, очень меткое замечание) в тех самых восхищавших толпу "поэзах" мягко усмехается надо всем, что сам же и воспевает, с чем как с неизбежностью вынужден мириться. Да, он — не борец. Но ведь и не его вина, что его тонко ироничные "поэзы", живописующие далеко ушедший от естества мир, стали фактом "массовой культуры", а его простые, детски примитивные стихи, которые он писал всегда, а с возрастом и в уединении все больше и больше, проходили почти не замеченными на скандальном фоне модных пьес. Северянин, восклицающий в Эпилоге "Громокипящего кубка": "Я, гений Игорь-Северянин", был известен всем, потому что позволял массовому слушателю и читателю иметь по отношению к нему высокомерную усмешку превосходства взрослых, таящих свои недостатки про себя и насмехающихся над непосредственностью слишком детского, слишком откровенного самовосхваления поэта. Но, как и всегда, "толпа холопов" не вникла в последующие строчки этого же Эпилога: "Схожу насмешливо с престола/ И ныне, светлый пилигрим,/ Иду в застенчивые долы,/ Презрев ошеломленный Рим/….Мой мозг прояснили дурманы,/ Душа влачится в Примитив./ Я вижу росные туманы!/ Я слышу липовый мотив!/ Не ученик и не учитель,/ Великих друг, ничтожных брат,/ Иду туда, где вдохновитель/ Моих исканий — говор хат." "Громокипящий кубок" появился на свет 4 марта 1913 г., когда поэту не исполнилось еще и 26 лет. Но и через пять лет, когда в феврале 1918 г. на вечере в Политехническом музее Северянин был провозглашен "королем поэтов", что он воспринял с удивительной серьезностью, и в дальнейшей своей не слишком радостной жизни в Эстонии он всегда высоко оценивал свое поэтическое призвание, свой поэтический талант. Он не мог без волнения думать о том, будут ли помнить и читать его стихи последующие поколения.
Елена АНТОНОВА
1.0x
