Авторский блог Валерий Легостаев 03:00 26 февраля 2001

Генсек кровавый

тайна фантастической карьеры

"Воспаленной губой
припади
и попей
из реки
по имени "Факт"".
(В. Маяковский. "Хорошо")

1
Михаил Горбачёв, вскормленный Советской властью выходец из крестьян, в былые времена заштатный парторг Ставропольского территориально-производственного колхозно-совхозного управления, а теперь — о, счастливчик! — лучший друг во всем мире королей, президентов и канцлеров; кавалер аж трех орденов Ленина, Памятной медали Ватикана, "Медали свободы им.Франклина Делано Рузвельта" (Вашингтон), "Звезды Героя" Университета Бен-Гуриона (Израиль), Большого Креста Ордена Свободы (Португалия) и проч., и проч.; лауреат немыслимо великого числа более или менее денежных иностранных и отечественных премий, в том числе Нобелевской; обладатель ученых степеней Мадридского автономного университета (Испания), Университета Буэнос-Айреса (Аргентина), Университета Бен-Гуриона (Израиль), Университета Кунг Кхи (Рес. Корея), Бристольского университета (Англия) и проч., и проч.; почетный гражданин городов Берлин (ФРГ), Абердин (Великобритания), Пирей (Греция), Флоренция (Италия), Эль-Пасо (США) и проч., и проч.; фантастически плодовитый автор, в т.ч. иноязычных книг: "A Time for Peace", "The Coming Century of Peace" и проч., и проч.; траченный молью глава воскресшей из небытия российской социал-демократии; плюс ко всему вышеупомянутому, богатенький Буратино — владелец доходного особняка на Ленинградском проспекте в Москве — так вот, этот ставропольский везунчик празднует ныне своё 70-летие.

Если попытаться в этой связи охватить мысленным взором весь жизненный путь, пройденный юбиляром, то станет сразу же видно, что пиковым моментом на этом пути стало избрание Горбачёва в марте 1985 года генсеком ЦК КПСС. В дальнейшем он всего лишь конвертировал у западных менял эту высокую должность на кучу вышеозначенных денежных премий, медалек и прочих малополезных для спасения души прибамбасов. Сдается мне поэтому, что тому, кто узнает секрет проникновения Горбачева на место лидера самой влиятельной в мире политической партии, откроется тайна и всей его фантастической карьеры.

Должен признаться, что на первых порах, т.е. в далекие теперь уже от нас 80-е, всё в истории прихода Горбачёва к власти представлялось мне предельно ясным. Ну как же, кто не знает: брежневское руководство впало в старческий маразм, после чего дружно вымерло. И тогда, под давлением всенародного недовольства, партийная верхушка была вынуждена призвать на царствие молодого, но тем не менее уже умудренного жизненным и политическим опытом Горбачёва, чтобы он сделал перестройку. Было, было время, когда, подобно многим советским простакам, и я искренне верил в эту клюкву, радовался избранию Горбачёва генсеком. Но с тех пор много воды утекло. Стали известны разбросанные здесь и там по книгам и статьям многочисленные факты, в совокупности которых просматривается совсем иная, загадочная и мрачная, по моим ощущениям, история проникновения Горбачёва к высшей власти в СССР, окрашенная местами в кроваво-черные тона воистину шекспировской трагедии.

Конспективным пересказом её сюжетной линии я и позволю себе отметить 70-летие последнего генсека ЦК КПСС, которого, сразу скажу, считаю небывалым за всю многовековую историю России государственным злодеем.

2
Михаил Горбачёв родился, если кто подзабыл, 2 марта 1931 года в селе с красивым названием Привольное на Ставропольщине. На фронт по молодости он, понятное дело, не попал. Горбачёву вообще было суждено стать первым и единственным политическим лидером СССР, сформировавшимся как личность и действовавшим в мирных условиях. Все другие, от Ленина до Черненко, вдоволь вкусили тяготы государственной работы в условиях войны и послевоенной реабилитации.

Отец Миши, Сергей Андреевич, уходя в августе 1941 года на фронт, купил сыну на прощание мороженое и балалайку. На, мол, сынок, кушай и веселись, а уж мы тебя в обиду не дадим. Но не всё получилось так гладко, как надеялись. Через год, в августе 42-го, в Привольном появились немецкие мотоциклисты. Миша (неизвестно, был ли он в этот момент при балалайке) стоял как раз еще с двумя пацанами у хаты. Один из них, по фамилии Мягких, увидев вражеских солдат, проявил трусость, крикнув: "Бежим!". Но тут Миша скомандовал: "Стоять! Мы их не боимся". Этот самоотверженный поступок скрупулезно зафиксирован в двухтомном мемуарном блокбастере Горбачёва "Жизнь и реформы". Двухтомник по-своему уникален необычайной плотностью содержащегося в нем хвастливого вранья в пересчёте на одну страницу текста. Прочтешь, зевнёшь, подумаешь: Горбачёв это — Мюнхгаузен сегодня. Тем не менее пытливый читатель сможет обнаружить в нем кое-какие правдоподобные факты, дающие пищу для размышлений не только о личности номинального автора этого фантастического мемуара, но и более широко — об удивительных превратностях исторических судеб народов и государств.

Ну в самом деле, разве смог бы немецкий мотоциклист представить себе, пусть на мгновение, что один из трех деревенских пацанов, наблюдающих за ним со стороны, есть не кто иной, как будущий "лучший немец", что он с годами вырастет в мордастенького, плешивого партийного демагога и в одиночку совершит то, что оказалось не по силам самому Гитлеру со всеми его мотоциклистами. При этом Германия оплатит услуги демагога не жизнями своих доблестных солдат, а всего лишь обычными немецкими марками. Ничего подобного мотоциклист вообразить себе, конечно же, не смог бы. И был бы в этом отношении, как показало время, не прав.

Хотя Миша прожил в оккупации менее полугода, тем не менее, похоже, именно в этот период в его чувствительной душе проклюнулись первые ростки признательности германскому государству. Позже, когда Миша стал советским генсеком, он сделал на этом высоком посту для Германии много полезного, во много раз больше, чем для собственной страны.

Истины ради следует отметить, что германское государство, со своей стороны, неизменно отвечало взаимностью на добрые чувства Горбачёва. А когда того требовали обстоятельства, без колебаний приходило ему на выручку. Наиболее широко известен случай этого рода — прилёт в Москву на Красную площадь 28 мая 1987 года юного западного немца Матиаса Руста на легком спортивном самолетике. Как теперь известно, это была специальная операция, организованная с целью дать терявшему почву под ногами Горбачёву повод для расправы над строптивым руководством Вооруженных Сил СССР. Свое таинственное появление на Красной площади в обход советской системы ПВО Руст объяснил тогда желанием поговорить с Горбачёвым о мире. Забавно, что сам генсек находился в это время в Берлине, и почему бы Русту не отправиться для беседы туда? Под этот западногерманский подарок, свалившийся с неба, Горбачёв и его клика разгромили верхушку СА так основательно, что вскоре после этого бывшим советским войскам не осталось ничего иного, как спешно ретироваться из Германии под позорными знаменами своего заклятого врага генерала Власова, распевая при этом какую-то дурацкую песню про вечную дружбу с немцами и на фоне отвратительных ужимок упившегося немецким алкоголем до полускотского состояния нового главковерха Ельцина. Очевидцы говорят, будто бы в те дни земля шевелилась от стыда на братских могилах сталинских воинов в Европе.

Известно немало и других примеров скрытой материальной, пропагандистской и политической помощи Горбачёву в его работе по уничтожению СССР со стороны западногерманского правительства. Но, конечно же, в полном объеме её масштабы проявятся, возможно, только в будущем, когда придет время рассекретить особо важные архивы германских спецслужб, имеющие отношение к предательской деятельности Горбачева на посту генсека и президента. Ясно, однако, что помощь была отнюдь не бескорыстной. Горбачев, как и в случае с Рустом, всегда отдаривал западных немцев, говоря рыночным языком, с большим походом.

Один мой добрый знакомый, многие годы проживший в Германии и имевший широкие связи в кругах тамошней интеллигенции, рассказывал, что и сами немцы в частных беседах нередко удивляются рвению, с которым последний советский лидер служил интересам иностранного государства в ущерб собственной стране. У них на этот счет имеется даже достаточно ходовая версия. Будто бы в период оккупации Миша Горбачёв, тогда отрок двенадцати лет от роду, дал германским властям письменное обязательство о сотрудничестве. Говорят, будто бы получение таких подписок являлось рутинной формой работы немцев с подростками старше 11 лет на оккупированных советских территориях. После капитуляции Германии её военные архивы оказались большей частью в руках западных союзников и были подвергнуты изучению на предмет выявления в них документов, пригодных для шантажа или компрометации советских партийных и государственных кадров. Именно в эти силки, согласно этой версии, попал и Горбачёв. В подходящий момент ему якобы напомнили о данном в далеком 1942 г. обещании.
Могло ли так быть на самом деле? А почему бы и нет? То, что Запад использовал немецкие военные архивы в интересах "холодной войны" против СССР, общеизвестно. Коснулось ли это Горбачёва? Не мне об этом судить, но версия такая, повторюсь, хождение имеет. С точки зрения исследователей феномена Горбачёва она интересна тем, что в общем-то дает ключ к пониманию логики государственной измены, совершенной этим деятелем тогда, когда для этого у него не было, казалось бы, никаких причин.

Видимо, зная об этих слухах, Горбачёв в своих мемуарах рассказывает, не исключено, что врет, будто оккупанты намеревались расправиться с ним и его семьей как с коммунистами, и даже наметили для этого конкретный день 26 января 1943 года. Но 21, похоже, сам черт принес, прости Господи, наших. Привольное освободили, спасли и Горбачёвых. Выходит, припозднись советские войска хотя бы на недельку, глядишь, немцы и сохранили бы нам наш адрес: Советский Союз. Вот вам живая диалектика истории во всей её загадочности.

3
В 1950 г., окончив школу и стремясь избежать призыва в армию, Горбачёв подал документы на юрфак Московского госуниверситета. Его зачислили без экзаменов и даже без собеседования. Приняли во внимание, как полагает сам бывший студент, его "рабоче-крестьянское происхождение", школьную серебряную медаль, трудовой стаж (работал на комбайне с отцом) и то, что он к тому времени был уже кандидатом в члены партии. Быстрый, видно, был паренек. Но в общем-то и без упомянутых формальных признаков Горбачев, скорее всего, прошёл бы в МГУ, ибо жизнь тогда складывалась в пользу таких, как он. Целые поколения великолепной неповторимой советской молодежи легли перед ними в сырую землю на полях сражений. Почти в то же самое время, когда Мишу Горбачёва вызволяли из оккупации, другой советский мальчик, воистину святая душа, Саша Матросов закрыл своим телом амбразуру вражеского дзота, чтобы уберечь от смерти "други своя". Близкие по возрасту поколения, но какие разные люди, разные судьбы! Бывший фронтовик, философ мирового класса и человек чести Александр Зиновьев как-то сказал, что Германию "победил советский десятиклассник". В этом нет большого преувеличения. Бывая в Европе на кладбищах, где захоронены останки советских воинов, обратите внимание на возраст тех, кто лежит под могильными плитами. В массе своей 18-19 лет, редко 20. Когда началась война, все они были ещё школьниками. Ценой своих жизней они защитили Советскую Родину, спасли мир от фашизма, и вместе с тем дали свободную дорогу для карьерного роста уцелевшему поколению горбачевых и ельциных. А уже за этими — поднялся из земли, сочно политой кровью советского солдата и прогретой нежарким солнцем мирной брежневской эпохи, густой подлесок гайдаров, чубайсов, кохов, березовских…

В университете Миша Горбачёв был нормальным студентом, хорошо учился, занимался общественной работой. В те годы впервые пересеклись жизненные пути Горбачёва и Анатолия Лукьянова, которому было суждено стать много лет спустя его самым верным и эффективным соратником в деле сокрушения политической системы СССР. В августе 1991 года Горбачёв предаст и продаст его, как перед этим предавал и продавал многих, кто изо всех сил служил лично ему, наступив на глотку собственной совести. Тогда же в университете Горбачёв вступил в брачный союз с Раисой Максимовной, будущей популярной и нелюбимой в народе последней первой леди СССР, чьей душе было суждено обрести вечный покой опять же в любезной сердцу Михаила Сергеевича Германии.
Горбачёв окончил МГУ в 1955 году. Это было время политических и нравственных отречений, в высшей степени благодатное для разного рода политических конъюнктурщиков, перевертышей и прохиндеев. В Москве набирала размах традиционная для русского политического менталитета забава в разоблачения и обливание грязью предыдущей руководящей команды, на этот раз трагической и победоносной сталинской. Почти за полтораста лет до этого наблюдательный Чаадаев удивлялся: "Мы так странно движемся во времени, что с каждым нашим шагом вперед прошедший миг исчезает для нас безвозвратно". У нас многие не любят Чаадаева, но разве в данном случае он не прав? Это касается не только безответственной пропагандистской кампании против Сталина и его времени, в атмосфере которой, не скажешь складывались, но, скорее, разлагались, личности членов будущей серной шайки высших политических деятелей СССР, загубивших на службе Горбачёву собственную страну. Но ведь и сейчас: уйди завтра Путин, к примеру, в главные тренеры по горнолыжному дзюдо, в тот же день в России все начнется как бы с нуля. Кто этого не знает? Горбачёв в студенческие годы и сразу после них прошел полный курс промывки мозгов в антисталинском духе, что подготовило его к измене. Примерно, в это же самое время в престижно Колумбийском университете в США оттачивал свои таланты прирожденного брехуна и провокатора еще один будущий соратник Горбачёва, будущий "Геббельс перестройки", Сашка Яковлев. Именно так, Сашкой, называли между собой этого старца с вынутой совестью аппаратные люди из близкого окружения Горбачёва в конце 80-х.

После окончания МГУ Горбачёву по разным причинам не удалось зацепиться в Москве и пришлось довольствоваться направлением "в распоряжение прокуратуры Ставропольского края". Однако, приехав на место, он быстро уловил крестьянским чутьем, что в прокуратуре ему легкая карьера не светит. Раскинул ума палатой и, освежив тряпочкой университетский значок на пиджаке, направил свои стопы единственно верным для него путем: "вступил в контакт с крайкомом комсомола". В крайкоме нашлись кое-какие знакомые по прошлой жизни. Они закрыли глаза на отдельные пятна в биографии Горбачева: находился в оккупации; один из дедов в 30-е был наказан властью "как саботажник", и дали несостоявшемуся юристу место заместителя заведующего отделом агитации и пропаганды крайкома ВЛКСМ. То есть крайкомовские приятели в данном случае "недоглядели".

Человеку разумному трудно, не впадая в смятение чувств, читать те страницы биографического сочинения Горбачёва, на которых тот фантазирует на тему своей деятельности в ставропольский период. Разумеется, я понимаю, что написаны эти страницы не самим Горбачёвым, а его борзыми седовласыми ребятами. Но даже им, работающим по найму, не пристало, по-моему, до такой степени утрачивать сугубо профессиональное ощущение меры. Ведь в каждом буквально абзаце хвастовство, самолюбование и обязательно ложечка гадости в адрес тех, с кем Горбачёв тогда сталкивался по работе, либо в адрес советской власти. На этих страницах Горбачёв предстает перед читателем невероятным умником, поучающим всех и всякого, открывающим перед замшелыми доктринерами новые горизонты, смело, невзирая на лица, критикующим недостатки в работе руководства. Скользишь взглядом по этой словесной белиберде и думаешь: Боже, за кого же они нас-то, своих читателей, держат?

Мне в пору работы в аппарате ЦК КПСС доводилось в разных обстоятельствах встречаться и откровенно говорить с людьми, хорошо знавшими Горбачёва по ставропольским годам. По их воспоминаниям, он был тогда действительно приметной фигурой, выделялся на общем фоне партийных и комсомольских кадров демократизмом, общительностью, столичным образованием, склонностью к нестандартным действиям, величайшим усердием в работе, ловкостью в отношениях с начальством, умением быть душою дружеского застолья. Вместе с тем все отмечали в один голос легковесность Горбачёва в конкретных делах ("попрыгунчик какой-то"), его неспособность довести до конца ни одного серьезного начинания. Особенно резко проступила эта черта личности Горбачёва, когда он достиг уровня первого секретаря крайкома партии, что предполагало его самостоятельную роль, в частности, в развитии сельского хозяйства края. Близкий помощник Горбачёва в те годы А.Коробейников написал о нем книжку, одну из глав которой назвал характерно: "Ни одного завершенного дела". Вот пара строк из этой главы: "Прогремел ипатовский метод — и лопнул; "петушился" над созданием межхозяйственных предприятий — МХП (в народе быстро и по-своему "расшифровали" эту аббревиатуру: Михаил х… придумал) — и бросил; настроил сотни животноводческих комплексов — и забыл о них… И так практически во всем". Удивительно все-таки талантливы у нас люди по части характеристик для начальства! Ну что еще можно сказать более емкое о всех делах Горбачёва, чем всего три буквы МХП в их народной интерпретации? Да ничего. Будь я вхож к Горбачёву на правах его советчика, я бы и сегодня подсказал ему вырезать три этих вензеля "МХП" на официальной печати и штампах "Горбачёв-фонда". Известно ведь, что с той поры, как Ельцин перестал "беречь Россию", из "Горбачёв-фонда" густо обстреливают своими бумагами Кремль, норовя угодить непременно на рабочий стол президента Путина. В администрации президента нервничают, не знают, как им реагировать. А будь в наличии, как я предлагаю, на каждой бумаге из фонда в правом верхнем углу штамп: "МХП", высокому получателю все сразу бы было ясно. "Выражается сильно российский народ! И если наградит кого словцом, то пойдет оно в род и потомство…" (Н. Гоголь)

После всего сказанного возникает закономерный вопрос: как же мог человек, страдающий столь серьезными недостатками как руководитель, добраться до самой верхней ступени на лестнице власти в СССР? Это хороший вопрос, и теперь мы подошли к тому, чтобы заняться им вплотную.

4
На партийную стезю перевел Горбачёва из комсомола Федор Давыдович Кулаков, который летом 1960 года стал первым секретарем Ставропольского крайкома КПСС. Последний его пост до этого — министр хлебопродуктов РСФСР. Кулаков был жизнерадостным, сильным, ярким человеком, знатоком сельскохозяйственного производства. Горбачёв, к этому времени уже лидер комсомольской организации края, пришелся ему по душе. В 1962 году Кулаков двинул Горбачёва на ту самую должность парторга колхозно-совхозного управления, с упоминания которой я начал эту статью. По рекомендации Кулакова Горбачёв заочно закончил Ставропольский сельхозинститут, что дало ему формальное право считать себя выдающимся специалистом в области экономики сельского хозяйства. Что же касается действительного уровня его образования, то об этом трудно сказать лучше, чем это сделал упомянутый выше А.Коробейников: "Университетский диплом не сделал Горбачёва юристом, а диплом экономиста сельского хозяйства, как я мог убедиться, мало что прибавил к знаниям, полученным им в "сельскохозяйственной академии жизни". Словом, его крестьянские корни стали "вещью для себя", а юридические знания так и остались "вещью в себе". Добавить к этой блистательной характеристике общеизвестного нахрапистого дилетантизма Горбачёва мне лично нечего.

В 1964 г. Кулаков переходит на работу в ЦК КПСС, где постепенно достигает высокого положения, входит в круг ближайших соратников Брежнева. Место первого секретаря крайкома занимает известный в партии в те времена Леонид Николаевич Ефремов, отправленный в Ставрополь из Москвы по итогам политической разборки, связанной с отставкой Хрущева. В августе 1968 г. Горбачёв, не без протекции со стороны Кулакова, становится у Ефремова вторым секретарем. Вскоре после этого, в апреле 1969 года, наступила первая встреча Горбачёва с Ю.В.Андроповым, кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС, председателем КГБ СССР. Приехав в Железноводск на отдых, Андропов отклонил традиционный в таких случаях визит вежливости Ефремова: все-таки тот слыл человеком Хрущева. И тогда пред очами главного гэбиста страны предстал как посланец крайкома 38-летний баловень судьбы Горбачёв в полном расцвете своих молодых сил.

Здесь я вынужден ненадолго отодвинуть в сторону фигуру ставропольского везунчика, чтобы представить в двух словах обстоятельства, в которых находился тогда Юрий Владимирович, а также представить еще одного героя, без которого нам дальше не обойтись. Андропов (кстати, сейчас появились солидные публикации, согласно которым его подлинная фамилия по отцу будто бы Либерман, а его мать — учительница Евгения Карловна Файнштейн) стал председателем КГБ в 1967 году. Из всех, кто когда-либо возглавлял это легендарное ведомство, рожденное в 1917 году пролетарской революцией, он оказался, может быть, и не самым полезным для страны, но зато, безусловно, самым удачливым. Он проработал на председательском месте астрономический, по меркам этой организации, срок — пятнадцать лет. Он взошел выше всех своих коллег по ступеням власти, став генсеком ЦК КПСС и главой Советского государства. Наконец, он окончил свой земной путь не у расстрельной стены и не в забвении политического изгнания, а в собственной постели, в обстановке, приличествующей кончине лидера мировой супердержавы.

Эти своеобразные рекорды Андропова как председателя КГБ явились результатом не только его несомненных политических талантов, но и общей атмосферы спокойного доверительного отношения к кадрам, установившейся в стране с приходом к власти Брежнева. Вообще в СССР, как известно, дольше всего у руля государства находились два человека: Сталин — 29 лет, и Брежнев — 18. Сталин до конца не доверял никому, и создал за исторически короткий срок несокрушимую в военном отношении, величайшую в мире супердержаву. Брежнев доверял всем или слишком многим, и в конце концов подорвал жизненные силы страны, погубил самого себя и свою семью. Таков один из наглядных уроков, который преподала история гибели СССР политическим лидерам России.
Когда Андропов стал во главе КГБ, его единственный реальный политический капитал заключался в личном доверии к нему со стороны Брежнева. С годами, проявив недюжинные предпринимательские способности, Андропов значительно этот капитал приумножил. Вместе с тем его позиции в Политбюро в целом оставались слабыми. По сути, никто из входивших в состав этого органа (Воронов, Кириленко, Косыгин, Мазуров, Подгорный, Суслов, Гришин, Машеров, Щербицкий…) не может быть назван сторонником Андропова. Причем эта ситуация не изменялась принципиально в пользу Андропова по мере ротации состава Политбюро. В тот же год, когда Андропов стал председателем КГБ, пост министра обороны занял 64-летний Маршал Советского Союза Андрей Антонович Гречко. Он не скрывал своего негативного отношения к разрастанию бюрократических структур КГБ, что породило известную напряженность в его отношениях с Андроповым.

В роли председателя КГБ Андропов не был романтическим "ассенизатором революции", но умело использовал неограниченные возможности подведомственной организации для усиления своих личных политических позиций с прицелом на приход к власти в СССР. Любимой темой публичных выступлений Андропова являлось строгое соблюдение социалистической законности. Одновременно в стране как-то сам собой сложился порядок, при котором все более или менее значительные фигуры партийного и государственного руководства, а также их близкие и дальние родственники, оказались под плотным колпаком КГБ. Офицеры охраны и курьерской связи, персонал государственных дач, буфетчики и повара, водители служебных автомобилей, портные и сапожники — все они, обслуживающие высших руководителей партии и государства, — либо состояли в штатах КГБ, либо в той или иной форме с ним сотрудничали. Это называлось обеспечением безопасности государственного руководства, но с равным правом эту систему можно было бы назвать системой тотальной слежки за высшими должностными лицами СССР с целью сбора на них политического компромата. В эпоху Андропова КГБ знал о каждом из руководителей страны все, вплоть до самых сокровенных мелочей частной жизни. Единственное, что в те годы удавалось советским лидерам делать незаметно для КГБ, — так это умирать. Происходило это обычно так: вечером человек в добром здравии отправлялся спать. Утром удивленная охрана обнаруживала его в постели мертвым. Старый стал, понимаешь! Именно так завершил в 1976 году свой земной путь маршал Гречко. Вечером после работы лег спать. Утром пришедший его будить адъютант застал в постели только мертвое тело. Душа маршала, как говорил в подобных обстоятельствах один мой цэковский приятель, "присоединилась к большинству". Спустя 6 лет похожий казус произошел и с самим Брежневым. Вечером поужинал и отправился спать. Правда, за ужином, есть свидетельства, один раз кашлянул. Утром явившиеся его будить сразу аж два офицера КГБ, пораженные, констатировали: готов! Вишь ты, не доглядели!..

5
В апреле 1969 года, когда Андропов впервые положил глаз на Горбачева, он еще только подбирал для себя подходящих людей. Но в активе у него уже имелась одна, в высшей степени перспективная вербовка. Ему удалось привлечь на свою сторону или, если называть вещи своими именами, завербовать молодого начальника Четвертого главка при Минздраве СССР Чазова. Последний стал главным лицом правительственной медицины почти одновременно с приходом Андропова в КГБ, т.е. в 1967 году. Впереди его ждала большая карьера. Он усидит в кресле начальника 20 лет и прославит свое имя тем, что за это время поочередно отправит в мир иной всех советских лидеров, особо тщательно охранявшихся ведомством Андропова. После чего схоронит и самого Андропова. Партия и правительство высоко оценят успехи Чазова. Он получит четыре ордена Ленина и станет Героем Социалистического Труда. Его изберут академиком двух академий — большой и медицинской. На завершающем этапе руководства 4-м главком Чазов высосет из собственного пальца диагноз для Черненко, на основании которого бедный генсек отправится вслед за своими предшественниками, освободив таким образом дорогу наверх для Горбачева, сердечного друга лейб-медика Чазова. Горбачёв, придя к власти, прогонит Чазова из 4-го управления, чтобы он, в силу привычки, не схоронил и его самого. После этого академик сможет уделять больше времени науке и станет пробовать себя в литературе. Он напишет две книжки: в 1992-м г. "Здоровье и власть", а в 2000-м "Рок". В них он поведает, бахвалясь и привирая, историю своей дружбы с Андроповым и Горбачёвым, походя сообщив при этом немало фактических подробностей, от которых у понимающего читателя кровь будет стынуть в жилах… Но на переломе 60-х и 70-х все эти великие дела еще ждали Чазова впереди, а сам он еще только осваивался с ролью доверенного друга председателя КГБ Андропова.

"Дружбой", основанной на общих мыслях и общих тревогах о судьбах социалистического отечества, называет в упомянутых выше книжках свои отношения с Андроповым академик. Но, говоря так, он льстит самому себе. Более честно будет сказать, что шеф КГБ завербовал его в качестве своего личного тайного агента в кругу высших советских руководителей и членов их семей. Об этом свидетельствует тот факт, что на протяжении длительного времени Андропов неоднократно давал Чазову (пусть в форме просьбы) крайне щекотливые поручения, имевшие однозначно не медицинский, но политический характер. Чазов их с похвальным рвением исполнял. Андропов и Чазов регулярно проводили свои встречи на служебной конспиративной квартире КГБ, где занимались не дружеской болтовней, но обсуждением важнейших политических вопросов и разработкой плана совместных действий. Чазов детально информировал Андропова о всех нюансах в состоянии здоровья интересовавших председателя КГБ лиц, не имея на это каких-либо полномочий ни от своего руководства по линии Минздрава, ни от Политбюро ЦК. Допускаю, что это не вся номенклатура услуг, оказывавшихся Чазовым тайно Андропову в политических целях. Однако и того, что сказано, достаточно, чтобы квалифицировать отношения Андропова и Чазова не как безобидную дружбу, но как заговор с целью достижения определенного политического результата. Заговор тем более скандальный, что в нем участвовал врач, злоупотреблявший, опять же в политических целях, доверием и беспомощностью своих пациентов.

После 1969 года Андропов стал исподволь пробовать Горбачёва на роль своего второго "друга". Почему именно Горбачёва? Чужая душа потемки, мы можем только попытаться угадать наиболее правдоподобный ответ. Наверное, как профессионал политического сыска Андропов прежде всего досконально изучил все, что имелось в КГБ в отношении Горбачёва. И, похоже, что-то нашел. Что-то такое, что давало ему шанс контролировать поведение бойкого ставропольца в сложных ситуациях. Но и без того о Горбачёве ходили слухи, будто он слаб по части левых доходов и вообще не очень чист на руку. Виктор Казначеев, работавший в Ставропольском крайкоме "вторым", когда Горбачёв был "первым", написал о нем книжку: "Последний генсек". В ней есть примечательная строчка о Горбачеве той поры: "Богат он уже тогда был несказанно". Это не пустые слова. Известны яркие факты, их подтверждающие. Кстати, именно в горбачевскую пору Ставрополье приобрело славу родового гнезда советской мафии. Скорее всего, и это обстоятельство принял во внимание Андропов. Будучи опытным контрразведчиком, обладая глубокими навыками в оценке человеческих характеров, Юрий Владимирович, вне всяких сомнений, отметил также для себя примечательные черты личности Горбачёва: патологически честолюбив; умственно неглубок; хвастлив; самонадеян; отъявленный лицемер; лжет, не краснея; владеет навыками политической демагогии; хорош в компании, на шашлыках; умеет расположить к себе, вызвать на откровенность; легко, без раскаяний, предает и продает, если ему это выгодно; не имеет стойких политических убеждений. Было учтено, безусловно, и то, что в Ставропольском крае располагались лечебные и санаторные учреждения, подведомственные Чазову. Сюда регулярно приезжали отдохнуть и подлечиться высокие советские руководители, члены их семей, верхушечные представители советской творческой, научной и спортивной общественности. Горбачёв, к чему, наверное, склонялся Андропов, подходил на роль его личного резидента в этом, с точки зрения КГБ, Клондайке политических слухов, сплетен, а иногда и серьезных разговоров.

Ровно через год после своей первой встречи с Андроповым, в апреле 1970 года, Горбачёв избирается первым секретарем Ставропольского крайкома партии. В 1971 году, уже на правах партийного хозяина края, он знакомится с Чазовым. Они быстро становятся близкими друзьями на почве глубокого уважения к личности Андропова и общей заботы о судьбе государства. Каждый раз, когда Чазов появлялся на Ставрополье, Горбачёв на два-три дня исчезал из поля зрения своих крайкомовских товарищей. Он угощал нового друга шашлыками на природе. Вместе они много гуляли, обсуждали московские новости, политические хитросплетения в Кремле и на Старой площади, состояние здоровья руководителей государства. Вместе разработали и осуществили план превращения Ставрополья в основную санаторно-лечебную базу 4-го Главного управления. Соответственно, увеличилось количество и повысился ранг приезжающих сюда отдохнуть руководящих товарищей. Всех их Горбачёву нужно было принять, приветить, посидеть с ними за дружеским столом, выпить рюмку-другую хорошего коньяка, послушать, что говорит разомлевший от теплого приема гость. Если говорил лишнее, об этом быстро узнавал Андропов. Именно так, по свидетельству В.Казначеева, нажил себе и своим друзьям крупные неприятности Юрий Чурбанов, зять Брежнева. Приехав с женой в Кисловодск в отпуск, он выпил с радушно встретившим его Горбачёвым коньяку, расслабился душой, сказал что-то не то. Горбачёв тут же доложил Андропову. В результате брежневский зять оплачивал собственными большими неприятностями горбачевское угощение много лет подряд...

А между тем, в Москве обстоятельства Андропова не претерпели серьезных изменений к лучшему. Он по-прежнему пользовался полным доверием генсека, но число его скрытых и явных противников в Политбюро не уменьшалось, скорее наоборот. Это означало, что в случае кончины Брежнева он почти наверняка потеряет место председателя КГБ, а, может быть, и вообще будет вынужден уйти из политики. Понимая это, Андропов, с одной стороны, всячески содействовал сохранению Брежнева на посту генсека, а с другой, форсировал собственные приготовления к перехвату власти. Но время играло не в его команде. В 1975 году Чазов информирует Андропова, что здоровье Брежнева резко ухудшилось, и что вопрос о его приемнике может встать в ближайшем будущем.
Андропов занервничал, сорвался и совершил тогда, как мне представляется, свою наиболее серьезную ошибку в борьбе за власть. Нельзя исключить, что именно она стоила в конце концов самому удачливому из всех председателей КГБ его собственной жизни.

Окончание следует

1.0x