Они чаще действуют ночью и собираются под землей. Рассыпают корм для голубей так, чтобы птичьим пометом покрылись все дорогие машины у отелей, они просто разбивают машины, взрывают опустевшие на ночь салоны компьютерных магазинов, провоцируют "драки без повода" на улицах, и почти после каждой такой драки получают нового сторонника своего "тайного общества". Негативная коммуникация, прямой физический конфликт — это то, что необходимо многим для избавления от телевизионного гипноза. Так считает их лидер. Это он выдает им задания в конвертах. Деятельность "бойцовского клуба" совпадает с "конструированием ситуаций-выходов", как их описывал Рауль Ванейгем в "Революции обыденной жизни". Даже если это терроризм, то "игрушечный", т.е. показательный, символический, без человеческих жертв. Недавно, уже после выхода фильма, именно так в Салониках анархисты взорвали несколько офисов, торгующих виагрой, ничего особенно не объясняя. Финчера уже обвинили в том, что его фильм не то пропагандирует экстремизм, не то напрямую консультировался американскими террористами-сектантами. Режиссер отшучивается в том смысле, что такие слухи весьма полезны для раскрутки картины.
"Это было у нас вместо церкви",— вспоминает главный герой свой клуб, собираясь поднять на воздух известные всему миру многоэтажные башни экономического могущества американских финансовых корпораций. Персонал уже эвакуирован, погибнут только базы данных, архивы, счета, "места контроля" в самом буквальном смысле. Так когда-то предлагал действовать Бакунин. Так взорвали "Красные бригады" в Германии только что построенную и еще пустующую "тюрьму нового типа" Штадтхайм. Вообще, весь фильм — одно большое воспоминание, замедленный прощальный взгляд в американскую историю перед ее окончательным крушением.
"У нас нет великой войны, нет великой депрессии, — учит бойцов "социально опасный харизматик", бывший яппи, однажды взорвавший свою, любовно обставленную им по каталогу, квартиру, однажды переставший быть представителем среднего класса, сменивший имя, переселившийся в заброшенный дом, дверь которого не запиралась, — "наша война — духовная война, наша депрессия — наша жизнь, целые поколения просиживают штаны в офисах, пора положить этому конец".
Откуда могут взяться в неустающих "процветать" США такие "деструктивные лидеры"? Журналы "леваков" и "умников" вроде Social Text уже несколько лет пишут о "кризисе среднего класса" и даже об "исчезновении американского большинства" в его прежнем понимании.
За последние годы в США число людей, экономически и психологически относящих себя к среднему классу, уменьшилось на 5%. Учитывая, что этот "гарант спокойствия" никогда и не составлял большинства,— цифра вопиющая. Ни условий, ни причин для дальнейшего существования искусственно созданного "класса" более не существует. Организатор "клуба" вместе со своим темным двойником Тайлером, чтобы сварить в лаборатории мыло и напалм, воруют из клиники для похудания человеческий жир. Точная метафора того, как нерастраченный излишек дает взрыв. Средний класс задумывался как компромиссный, амортизирующий экономические кризисы проект, на его создание в 50-х были потрачены астрономические суммы, украденные у "третьего мира". Будущее планетарное государство, организованное под эгидой США, не может себе больше позволить подобного. Во всех "передовых странах", несмотря на формальную власть социал-демократов и к недоумению их избирателей, свертываются социальные и гуманитарные программы. Помимо численного уменьшения, все больше проблем с социальной адаптацией нового поколения детей среднего класса. Они лишены как родительского "идеализма", так и родительской "тяги к достижениям". Отпрыски "белых воротничков" пополняют сегодня ряды психопатов, фанатеющих от "подвигов" серийных убийц или сектантов-визионеров, не покидающих "внутренней наркотической резервации". Собственно, новый фильм Финчера прежде всего об этом. О будущем Запада, в котором все больше причин для гражданской войны и все меньше причин для мира. Как остроумно замечает все тот же Social Text, вместо экономических кризисов сегодня странам "золотого миллиарда" не меньше хлопот доставляют "психиатрические эпидемии" вроде повального увлечения стрельбой по одноклассникам.
В своей прошлой, "нормальной", жизни лидер боевиков — обыкновенный "новый кочевник" с нот-буком и мобильным телефоном — движется по стране в гротескной роли эксперта: опознает недостатки конструкций разбившихся автомобилей и подает боссу информацию о том, не пора ли снимать модель с конвейера. Позже, когда босс становится объектом остроумного шантажа, мы узнаем, что данные о недостатках конструкции никуда не поступали, это было невыгодно корпорациям, эксперт работал вхолостую, но это уже не важно. "Клубу" ясно: вхолостую крутится вся система.
Вначале фильма герой не может спать: невроз — его норма, окруженный одноразовыми тарелками, одноразовыми попутчиками, одноразовыми новостями, он признается: "Моя жизнь — это копия, снятая с копии, снятой с копии, и так множество раз". Ему удается заснуть только после посещения сообществ медленно умирающих людей. Рак, СПИД, гемофилия, туберкулез — только там, где люди всерьез говорят о смерти, жадно вдыхают каждую секунду бытия, громко плачут и смеются, обнимая свои неизлечимые тела, он находит то, чего нет в его "искусственном классе",— солидарность, искренность, страсть. С этой "терапии" и начинается его дружба с собственным агрессивным двойником — Тайлером, т.е. освобождение от навязанной обществом идентификации, сбрасывание старой, офисной "кожи". Первые 15 минут фильма, до встречи героя с личным демоном-хранителем, полезно смотреть с использованием "замедляющей" кнопки, тогда вы увидите Тайлера и раньше, на почти не уловимую глазом часть секунды он проявляется в нескольких кадрах, маскируясь под дефект пленки.
Помимо политических упреков, Финчера уличают в пропаганде "садо-мазохистской эстетики” и соответствующего поведения. При этом игнорируется сам смысл проблемы. Общество финансовой иерархии не может не быть "садо-мазохистским", весь "кайф" этого стиля умещается только в обнаружении неравенства, в своеобразной карнавальной критике поведением.
На что похож "Бойцовский клуб"? На анархистскую провокацию, антиобщественную секту, армию хорошо организованных параноиков? Чем станет фильм для большинства зрителей, прежде всего, американцев: очередным предупреждением или руководством к действию?
