ВЕРТОЛЕТ БЕЗ ОГНЕЙ

Author: Марина Струкова
ВЕРТОЛЕТ БЕЗ ОГНЕЙ (Стихи с чеченской войны)
13(330)
Date: 28-03-2000

* * *
Свой далекий дом посреди долины
не припомнит снайперша с Украины,
целый день, прищурясь, глядит в прицел,
продолжает русских солдат отстрел.
У нее расчетливый ум холодный,
от сомнений, грусти, любви свободный,
форма и трофейный бронежилет.
Чернобровой снайперше двадцать лет.
Почему стреляют в славян славяне?
Ваххабиты — те клялись на Коране,
а наемники долларами клялись?
Украина, за подлых своих молись.
Кровь одна у нас и одни истоки.
Почему предатели так жестоки?
Перед темной силой, в тяжелый час
наши соплеменники — против нас!
Не уйти сквозь грозненские руины
чернобровой снайперше с Украины!
Труп висит растерзанный — не узнать.
А в костеле киевском плачет мать.
* * *
Летела пуля под луной
над вымирающей страной,
меня искала и звала,
а даль пожарами цвела,
ломились танки сквозь дворы,
стреляли снайперы с горы.
Эх, лютовал народ честной!
Летела пуля под луной.
Прошила пуля русский край
и рассекла ворота в рай,
и возвратилась в тишине
искать добычу на войне,
а там окопам нет конца
и дева-месть крадет сердца.
Пила Россия с Сатаной.
Летела пуля под луной.
А ты лети, лети — свищи,
меня на Родине ищи.
Через жестокую Москву
сюда, сюда тебя зову —
на голос, если говорю,
на огонек, когда курю,
на смелый жест, на медный крест,
а Бог не выдаст — черт не съест.
Мне на ладонь звездой шальной
летела пуля под луной.
* * *
Россия — край детей и жен
и слезы вдов — в небесной чаше.
А враг, что всем вооружен
диктует будущее наше.
Сегодня правильный совет
бессилен с матом и без мата.
Поэту нужен пистолет.
Писатель — кто? — без автомата.
Я сочиняю каждый миг.
Как прежде — строки против трона.
Но твердо знаю: десять книг
не стоят одного патрона.
* * *
Грозный взят — все будет в норме.
Пусть стрельба из-за реки.
Девушка в военной форме
смотрит вдаль из-под руки.
День весны, восьмое марта,
блеск медали на груди.
Но военных действий карта
говорит — все впереди.
Виден путь через долины —
хищный путь в чужом краю.
Слева — мины, справа — мины.
Мать — в России, друг — в бою...
СОЛДАТАМ
Побеждайте! Так побед не хватает,
не хватает героев и крепостей.
Наша русская гордость как будто тает
после каждой порции новостей.
Мы устали жить легендарным прежним
разучились славить борьбу и сталь.
Завоюйте будущее надеждам,
чтоб страна спокойно смотрела вдаль.
Побеждайте! Хуже врага не сыщешь,
чем неверье в силу своих полков.
Где ты, время славы? — Как пуля, свищешь
среди гор и пасмурных облаков.
Побеждайте! Так побед не хватает,
как воды в пустыне, как тени в зной,
как тропы в чащобе, и каждый знает —
будет правда вновь рождена войной.
* * *
Ночь, вокзал, пути и перегоны,
снова Грозный в огненном венке.
С трупами забытые вагоны
мертвенно застыли в тупике.
Вовремя солдат не опознали,
не истает прах в родной стране,
ищут их и письма и медали,
видят их родители во сне.
Бедные блуждающие души,
мальчики, не помнящие зла,
вечно бродят по воде и суше.
И темнеют мерзлые тела.
Их чужая нация и раса
предала свинцовому огню.
Власть, готово пушечное мясо.
На столе в Кремле лежит меню.
* * *
Обугленный город во тьме прохрипел:
"Спасется лишь тот, кто коварен и смел.
Дорога к свободе — отважному дар.
Аллах акбар!"
И воины — волки кавказских высот,
пошли в свой последний священный поход,
пошли из кольца справедливых врагов
на свет снегов.
В бесстрашных глазах — обреченность и страсть.
Готовность за веру иль доллары пасть?
Был клич приглушенный, как ненависть, стар:
— Аллах акбар.
Кромешная ночь, полумесяц, простор.
— Скрывайся, герой ты, наемник иль вор!
Но вдруг впереди, словно небо раскрыв,
ударил разрыв.
О, пашни, кто минами вас засевал?
И следом — огня смертоносного шквал,
и люстры ракет, и агонии вой,
смерч над головой.
Ловушка! Засада! Попали в капкан.
Тут, если по-русски — пропал или пан.
По-русски их били, был страшен удар.
Аллах акбар?..
Стремились вперед и вперед напролом,
горел среди туч, как дорога, разлом,
где падал боец, поднимался вдруг волк,
но таял полк.
Остались воронки и клочья одежд,
земное оружие мрачных надежд,
завился над грязью танцующий пар.
Аллах акбар...
КАВКАЗСКИЙ ПЛЕННИК
У дикой пенистой реки
селенья черные блеснули.
Чужие звезды высоки,
заборы высоки в ауле.
Там правит смутная судьба
с кривой улыбкой иноземца.
Выводят русского раба
во двор хозяина-чеченца.
Весь день по вражьему суду
вершит постылую работу,
жует протухшую еду
и пьет заржавленную воду.
Как строить новые дома
под злые окрики конвоя?
Расти, Ичкерия-тюрьма,
да не сравняешься с Москвою.
Он, стиснув зубы от тоски,
мечтает о случайной пуле.
Чужие звезды высоки,
заборы высоки в ауле...
С обломком старого ножа
шагнет солдат врагу навстречу.
— Лети на родину, душа!
Лети, когда за все отвечу.
* * *
Мы ногами вышибли дверь твою,
а в углу — икона на полке.
Скоро, скоро будешь в своем раю,
ты, последний русский в поселке.
Мы из шкапа вышвырнули тряпье,
ничего не нашли — обидно.
Говорят, что есть у тебя ружье,
да стрелять не умеешь, видно.
Это наша земля, на ней конопля,
виноградники, горы, волки.
А тебе на выбор — кинжал? петля?
Ты — последний русский в поселке.
Для тебя нам жалко глотка воды,
лучше вылить на землю воду.
Хлеба жаль и воздуха, и звезды,
а куда уж делить свободу?
Не ищи закона и правоты —
так в стогу не найти иголки.
А вождям все равно, как подохнешь ты,
ты — последний русский в поселке.
* * *
Над страною камней — вертолет без огней
пролетит, наступающей ночи темней,
где-то вспышка блеснет, пуля ветку хлестнет,
и опять мертвым сном все пространство уснет.
Вертолет без огней... Хищной грусти верней
небо меряет он над войною своей.
Кто его разглядит? Только ветер гудит,
и стреляет на звук одичалый бандит.
Сколько юных солдат, сколько траурных дат.
Есть дорога вперед, нет дороги назад,
Только — пуля в висок, только — тело в песок,
по могилам чужим и родным марш-бросок.
Небо — с бронежилет, под рукой — пистолет,
доломаем Кавказа горящий скелет,
уползающий в ночь с перебитым хребтом,
словно яростным демоном избранный дом.
Над страною камней — вертолет без огней,
и ему — уносящему трупы, видней,
как солдаты живут, как победу зовут.
И кого там двумя бэтээрами рвут.
Вертолет без огней. Нет весны, и черт с ней!
Время года — война. Снег от крови красней,
чем тюльпаны в горах, холоднее, чем страх.
На снегу застывает поверженный враг.
* * *
Корреспонденты к нам из-за границы,
как вороны, слетелись в южный край,
чтоб на экран и пестрые страницы
перенести бандитский ад и рай.
И телеобъективы наводили,
как будто бы пришли глазеть в музей,
когда бойцы в окопе находили
отрезанные головы друзей.
Они, корреспонденты-чужеземцы,
не напрягая слабеньких умов,
порой стенали: "Бедные чеченцы!"
Что им до нашим взорванных домов?
Что им до наших бед и демократов?
Что им до наших нефтяных магнатов?
Сенсаций жаждут. Удивляют мир.
Корреспондентам бойня, словно тир.
Навстречу взрывам — фотокамер вспышки,
Они снимают жадно день и ночь,
как корчатся в агонии мальчишки,
как беженцы спешат из дома прочь.
Ну что же, удивим гостей охотно,
и пусть не опускают наглых глаз,
когда врагов повзводно и поротно
мы вмажем бэтээрами в Кавказ,
когда вздохнет свободная Россия
победою закрыта, как броней,
когда отрежут голову Шамиля
и в тишине поднимут над Чечней.