ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА АРКАНА

Author: Денис Тукмаков
ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА АРКАНА
6(323)
Date: 8-02-2000




15 ЯНВАРЯ В БЕЛГРАДЕ тремя выстрелами в голову из пистолета был смертельно ранен человек, который для миллионов непокоренных сербов все восемь лет балканской бойни оставался примером воина и героя, а в либеральной отбомбившейся Европе был объявлен убийцей и военным преступником.
Аркан, командир военизированного формирования "Сербская добровольческая гвардия" и лидер партии "Сербское единство", безмятежно сидел в окружении телохранителей и друзей в холле престижной гостиницы "Интерконтиненталь", что красуется посреди отстроенной югославской столицы, и казалось, ждал встречи с друзьями. К нему подошли два человека; вперед выступил более молодой, 23-летний Добросав Гаврич. Аркан обнял его как друга, они обменялись приветственными поцелуями в щеку, а в следующую секунду Гаврич выхватил пистолет и сначала открыл огонь по Аркану, затем в упор расстрелял его телохранителей и тут же бросился бежать, сообщник — следом за ним. Последнее, что увидел истекавший кровью Аркан, как единственный уцелевший охранник стал стрелять по убегавшим и смог ранить убийцу. Нападавшим все же удалось выбраться на улицу, где их подхватила машина. Аркан умер, не приходя в сознание, по дороге в больницу: каждое из трех ранений — в рот, глаз и висок — было смертельным. Вместе с ним погибли двое его верных телохранителей. На месте происшествия нашли тридцать восемь гильз — это было целое сражение. Аркан жил как солдат и погиб на поле боя.
СВОЕ НАСТОЯЩЕЕ ИМЯ, Желько Ражнатович, Аркан потерял в девяносто первом, когда началась война и он ушел на фронт — странный, несуществующий фронт полупартизанской, полугражданской войны в центре Балкан, на обломках распавшегося государства, в круговерти перемешанных народов, что говорили на одном языке и с одинаковой силой ненавидели друг друга. Вновь он обрел свое имя лишь после смерти — оно было начертано серебром на черном кресте, что нес во главе многотысячной похоронной процессии старший из его девяти детей.
Сербы, хорваты, боснийцы — они воевали каждый с каждым, разрозненными отрядами полевых командиров на территории друг друга, не беря пленных, дотла сжигая чужие села, вырезая их жителей поголовно, и ни для кого на той войне не было различий между мирным и военным: ты чужой — значит, ты враг. В боснийской Сербии не было фронтов и законов, но были свои и чужие, и чтобы выжить на ней и победить, нужно было самому становиться вне закона. Отрекшись от имени и отрешившись от прошлого, Аркан превратился в формального изгоя и для своей Родины. Никогда за эти девять лет, вплоть до самой смерти, югославские власти официально не поддерживали его, но называли гангстером и бандитом. По-другому было нельзя, и Аркан знал, на что шел.
Первый свой бой элитное подразделение его армии, "Тигры", приняло в девяносто первом в Восточной Славонии. Потом были хорватский Вуковар, боснийские Биелина, Зворник, Брчко, Братунац. И уже совсем недавно — косовские Титова-Митровица, Печ, Призрен, Джяковица. "Тигры" воевали там, куда не добиралась югославская армия, страх перед их черной униформой был таким, что одно известие об их скором прибытии заставляло албанцев убираться вон. Три года в Боснии, июльские — уже после всех перемирий! — бои в Косово: Аркан не признавал чужих границ и постановлений.
Его обвиняли в преступлениях против человечества, в нарушении Женевских конвенций, в геноциде хорватов, боснийцев, косоваров и албанцев. В 1997 г. Гаагский военный трибунал выписал секретный ордер на арест Аркана по наиболее громкому его обвинению: в убийстве в 1991 году двухсот пятидесяти хорватов — пациентов больницы Вуковара. Что ж, убивал? Да, убивал. Тогда, в Вуковаре, он пришел и вырезал раненых хорватских военных, мстя за своих. Месть была ужасна, достойная той ужасной войны. "Я защищал наших сербов от врагов", — отвечал Аркан много позже, и это истинная правда.
ПОЧЕМУ ЕГО УБИЛИ? Редактор сербской газеты "Глас явности" Славолюб Качаревич выразил, наверное, общее мнение всех сербов: "Вопрос был не в том: убьют его или нет, а в том, когда это произойдет". Уже в первые часы после убийства в прессе появилось такое количество версий о мотивах убийства Аркана, что растерялась даже полиция.
Самой распространенной версией была политическая. "Человек, который так много знал и так много видел, не мог долго оставаться в живых," — заявил лидер партии "Альянс за перемены" Горан Свиланович. Его поддержал Вук Драшкович, назвавший убийство Аркана "проявлением государственного терроризма". "Оно способствует нагнетанию страха среди оппозиции и усилению власти Милошевича. На это указывает и тот профессионализм, с каким было совершено убийство," — заявил Драшкович. Профессионализм? Что-то не похоже.
По другой версии, Аркана убили за то, что он, сам будучи черногорских кровей, якобы открыто поддерживал главного политического соперника Милошевича — черногорского президента Мило Джукановича, проводящего сегодня явную прозападную политику на выход из Югославии.
В миг распространенной стала и такая теория. Аркан, признанный в Европе военным преступником, якобы действительно собирался предстать перед судом в Гааге и рассказать там о преступлениях Милошевича и его тайных делах. За это его государство, мол, и убило — только оно могло справиться с национальным героем. Аркан — предатель Родины? Бред. Но многие верят, что будто бы адвокат Аркана еще в июле обращался к официальным представителям Бельгии с просьбой о политическом убежище, но получил гневный отказ…
ЕЩЕ БЫ ОНИ НЕ ПОЛУЧИЛИ ОТКАЗА (если, конечно, этот адвокат обращался и если он вообще существует)! Ведь предыдущая, "мирная" жизнь Желько Ражнатовича, хоть и овеяна слухами и небылицами, для многих является еще более интересной и героической, чем его военные походы.
В югославской прессе прошло не одно сообщение о том, что на протяжении 80-х годов Ражнатович был одним из наиболее удачных агентов югославской госбезопасности и занимался тем, что, разъезжая по Европе, убивал эмигрировавших югославских диссидентов и врагов отечества. Попутно — и это уже совершенно точно — он грабил европейские банки и ювелирные магазины, а также, говорят, занимался продажей оружия и наркотиков по всей Европе, зарабатывая деньги на свои акции. Именно за банки его долгие 80-х годы разыскивала полиция Бельгии, Голландии и Германии; в Швеции и Италии пылились ордера на его арест.
Существуют даже воспоминания некоего Горана Вуковича, человека из подлунного мира: "Среди нас всех Аркан ограбил больше всего банков. Он просто входил в них и брал, что хотел, словно в магазинах самообслуживания. Его специальностью были банки и еще — побеги из тюрьмы." Ражнатовичу действительно удалось выбраться из тюрем все той же злосчастной Бельгии и Голландии, причем далеко не позволительным образом. Вряд ли здесь дело обходилось без помощи югославских спецслужб — честь им и хвала. Утверждают, что даже свое боевое имя "Аркан" Желько взял из очередного фальшивого паспорта, которым его снабдили органы.
Он был Робин Гудом, настоящим солдатом удачи, он всегда сражался за своих и всегда — в тылу противника, собственными силами, в сколоченных им боевых отрядах. И это достойно, потому что не существует истины, одной на всех, и лучше быть героем для своего народа и "бичом Божьим" для остального мира, чем получать награды из рук тех, кто истребляет твою Родину.
ГРАБИТЕЛЬ ЕВРОПЕЙСКИХ БАНКОВ и полевой командир в прошлом, Аркан стал влиятельным политиком и крупным бизнесменом в межвоенные годы с 1996 по 1999, и вряд ли он был чист перед законами своей страны. Ему приписывали многочисленные делишки на черном рынке, вроде нелегальной торговли бензином и игорного бизнеса, и слухи о его связях с мафией не раз сотрясали воздух сербских городов. Официально он владел несколькими фабриками, отелями и сетью кондитерских магазинов в Белграде, а также футбольным клубом "Обилич" — так что даже после последней войны Аркан оставался очень небедным человеком в Сербии. И все равно его любили, потому что он был героем и храбрым воякой и рисковал своей жизнью больше, чем многие другие, и брал в бой своего сына, на что вообще способны единицы. А еще его любили за широкий бесшабашный характер, и за "Обилич", и за то, что женился на популярнейшей певице Светлане "Чеце" — свадьбу играли в том же "Интерконтинентале", и Желько тогда был одет в мундир генерала времен Первой мировой.
И все же именно с его бизнесом, а еще точнее, с его нелегальными связями, связывалась большая часть слухов и версий относительно его убийства. Говорили, например, о том, что Аркан не поделил что-то с сыном Милошевича Марко, печально известным своими махинациями, или что в убийстве повинна албанская мафия, контролирующая поток наркотиков через Турцию и Сербию в Западную Европу.
Именно на криминальном следе настаивали с первых часов после смерти Аркана и официальные власти Югославии. Белградская полиция с самого начала утверждала то, что убийство носит все следы бандитской разборки, а югославский министр информации Горан Матич, член Социалистической партии Милошевича, без обиняков заявил: "Аркан был преступником и был убит черногорской мафией, которая желала прибрать к рукам бизнес в Белграде".
Всего спустя неделю после убийства белградская полиция арестовала трех подозреваемых в этом преступлении, главный из которых, Добросав Гавич, был срочно помещен в больницу, поскольку был тяжело ранен. Он, а также один из его сообщников, были в прошлом белградскими полицейскими, которых не так давно выгнали из органов. Полковник полиции Миленко Эрчич уже успел заявить, что этот арест опровергает слухи о вовлеченности в убийство Аркана правительства и что это убийство — "дело между экс-полицейскими и криминалитетом".
Удивительно, но практически никто в Сербии не допускает мысли о том, что это могла быть месть со стороны… да всего мира: хорватов, боснийцев, албанцев, американцев, бельгийцев… Им Аркана было не достать — с этим соглашается каждый серб. "Его не смогли убить враги, но, по видимости, это удалось друзьям", — сокрушается Ольга Николич, пять лет пробывшая медсестрой в войске Аркана.
КЕМ БЫ НИ БЫЛ АРКАН и кто бы его ни убил, его похороны объединили, пожалуй, всех сербов. Они хоронили своего воина, своего защитника, своего героя. Один из его сыновей нес крест, другой — его фотографию, а подчиненный из аркановского отряда нес награды своего командира. Подростки вдоль процессии стояли со свечами, а в руках маленьких детей были игрушечные тигрята. Его жена держалась стойко, его капитан произнес речь. В ней говорилось о мужестве, о подвиге и о любимой свободной Сербии.