МЫ и МИЛЛЕНИУМ

Author: Александр Дугин
МЫ и МИЛЛЕНИУМ
51(316)
Date: 21-12-99
1. Дорогами лжи
Нас очень давно и очень жестоко обманывают. Обманывают во всем. Обманывают по-крупному. И это началось не вчера…
Такого мира, такой реальности, такой страны, такого человечества, что нам описывают авторитеты науки, культуры и политики, не существовало и не существует. Все вещи в нашем апокалиптическом мире подменены, будто мы смотрим на все сквозь гипнотическое марево, устроенное злостными заговорщиками, умелыми пройдохами-магнетизерами на службе князя мира сего…
Мы подходим к грани тысячелетия, но думаем о портках, бабах, зубной пасте и плате за телефон. Вроде смутно, из-за тумана безразличия ощущаем мы, что где-то рядом Родина, Россия, что вокруг разлит плотный бульон нашей народной среды… Но что за Родина? Где Родина? Откуда и куда? В каком часе живет она? Мы об этом не задумываемся, да и не можем толком задуматься, ведь все системы координат сбиты, структуры миросозерцания искорежены, а квакающие розовомордые жрецы вырождения обрывками самовлюбленных сентенций и нравоучений окончательно портят дело. Новые русские дьяконы…
Россия не только утрачивает свое место в истории, она утрачивает осознание истории. Россия не только теряется в пространстве, она теряет осознание пространства.
Перед лицом миллениума мы голые, разинувшие рты, с марлей на глазницах, с глупым кульком в руках. Душа русских в КПЗ, в вытрезвителе, в гипсе.
2. Черно-золотой миллениум
Того однонаправленного времени, которое необратимо течет из прошлого в будущее и о котором столько лет нам твердили проповедники "прогресса", не бывает в природе. Время обладает особым качеством, связано сложным образом с вечностью, может быть пройдено в обоих направлениях. Это базовый религиозный факт: пророки видят и то, что есть, и то, что было, и то, что будет. И все три модальности священной истории сосуществуют, соприсутствуют в бытии. Обычным людям они открываются последовательно, развертываясь в определенном порядке. Но исключительные личности могут иметь с таинственной стихией времени совсем иные отношения. Эти исключительные воспринимают вечность как факт, как реальность опыта. Остальные должны верить в вечность, верить в бытийную непреходящую сущность и того, что было, и того, что будет. Те, кто уверяют, будто существует лишь эфемерное мгновение, лишь ускользающий миг "здесь и сейчас", а остальное лишь представление -- марионетки антихриста. Их место: газовые камеры и зверские костры геенны.
В каком разделе священного времени дышит сегодня Россия? В каком историческом периоде мы живем?
Ответ не утешительный. (Или все обстоит тоньше?) Мы живем вплотную к концу.
К нему приблизились мы, следуя естественным дорогам деградации. Прогресса не существует. Существует только регресс. От обоженного первородного мира мы удаляемся вон. Технические протезы силятся восполнить утрачиваемую духовную суть, но не могут этого сделать и лишь усугубляют падение, приближая финальную катастрофу. Техническое развитие есть зло и внешнее выражение активного духовного упадка.
Давно исчерпаны ресурсы золотого века. Позади век серебряный. Бронзовый век героев закончился. И даже железный век темной индустрии закрыт. Миллениум окрашен в черные цвета. Finis Mundi. Черный миллениум.
Это общий диагноз человечества, но нас он касается в первую очередь. Почему?
Потому что мы были последними избранниками, и наша золотая спасительная мировая миссия закончилась только вчера… А может, даже и не совсем закончилась…
Священные цивилизации древности неспешно прошли весь путь мировой деградации (от золотого века - к вавилонской пыли и пескам забвения) мерной поступью тысячелетий. На последней черте бездны свистящее в ад человечество античности было поддержано милосердной жертвой Сына. Перед завершающим аккордом, когда спирали регресса подходили к фатальной черте, Сын Божии открыл истинный путь последним сынам последнего века.
Православие явилось как Новая История, в невероятной спасительной перспективе отразившая все предшествующие эпохи. За две тысячи христианских лет мы убыстренно прожили бескрайние века далеких эпох, насчитывающие долгие тысячелетия плюс те блаженные эпохи, когда годы и столетия вообще никто не считал…. И снова от золотого века к железному. Золотой век Константина и Вселенских соборов. Серебряный век Византии. Бронзовый век Москвы-Третьего Рима. И железный век современного тотального отступничества. Последняя черта -- русский раскол. Далее тьма объяла все. Вавилон здесь.
Россия прожила серебряный век Православия на периферии, хотя солнечно и достойно. Предощущая вместе с митрополитом Илларионом великое будущее. Но в бронзовом веке Православия Москва стала центральным субъектом. Для этой Московской Руси и были от века замыслены страна и ее народ, т.е. мы. (Или "не совсем мы"? Или "совсем не мы"?). Вне Руси не было спасения, к нам стянулась духовная энергия веков, лучи вечности полоснули Родину. И вечность - все та же, что и у древних, что и у пророков, что и у праотцев и святых - просияла в нас-богоносцах. И русские вошли в святую святых времени, в его сердцевину, где его попросту нет.
Но пала Московская Русь, и железный антихрист пришел, теперь уже всерьез и надолго, теперь уже повсюду.
Медленно сползали мы (по-романовски с французиками во главе) в историческое ничто. А место ампутированного субъектного измерения ныло. Старообрядцы, русские сектанты и очарованные странники всех видов и типов выли от безумной бронзовой боли. Потому душа русских ноет так, как хрустят в костре добровольные тела, как валятся в омут отчаянные, исполненные высшего упования граждане тайной России, с паспортами небесной канцелярии. Железный век как безумная боль, таков был последний русский завет - от Аввакума до Сталина.
В том Октябре великое страдание вышло из-под спуда, резануло кровью бескрайние наши земли. Красные. Это было и намного хуже, и намного лучше, одновременно. Был выпущен вовне глубинный дух. А уж как он метался, как бил ядовитым мясистым хвостом - не нам морально судить. Те, кто знают о сущности какого порядка шла речь, предпочитают не раскрывать рта. Есть глубины, не поддающиеся нравственной оценке. Омочи в них хоть палец, и ты уже никогда не сможешь остаться прежним.
Красные. Они пытались сконструировать из отсутствия и тоски оптимистический вал, преобразить боль и нищету железного века в триумф солнечного созидания. Они по-своему толковали крестное таинство Ники.
Наверное, мы никогда не поймем по-настоящему советский этап священной истории человечества. С одной стороны, это его законоучителя распространили бредни о прогрессе, механицизме, банальном, как паравоз, атеизме, миф обезьяны, амеб, бактерий и звездопланов, глупости относительно равенства людей, презрение к прошлому, историцистскую эфемерность и т.д. Но вместе с тем сквозь гримасы советского идиотизма проступали удивительные черты какой-то иной мысли, силящейся высказать себя, дать о себе знать, выпростаться из-под пластов оледенелой немоты, но постоянно срывающейся, соскальзывающей, впадающей в ступор.
Это была трудная, труднейшая мысль о Конце. Но также и о Начале. Мысль о боли и скорби, о невозможной радости и неизбежной тоске.
Красные, их хочется застрелить и обнять одновременно. Насколько они внутренние, хотя стремятся казаться сплошь внешними. Насколько они инфантильны, желая выглядеть умудренно взрослыми.
Советский эон -- последний аккорд железного века.
Здесь тонкость: мы были последними субъектами бронзового этапа священной истории христианства. Мы сохранили - в определенном и часто парадоксальном смысле - верность этой миссии и в следующем веке, в железном. Наш железный век был образцовым. Пошлости либерального вырождения мы противопоставили кровавую драму большевизма. Поэму "12". Тихому соскальзыванию вон из реальности остального человечества — парадоксы милосердного геноцида, пулеметный хрип солярного Чевенгура.
Но и это сейчас в прошлом. Хотя все же существует здесь и сейчас. Это наши тела, рожденные из чресл прирожденных убийц Октября, светлых паладинов боли. Это наши улицы, наши снаряды, наши волосы, траектории наших мыслей и плотских влечений. Святость бронзовой Московской Руси и донное восстание красного дракона из-под нижних границ банальности пропитали насквозь то семя, из которого мы - русские люди миллениума - вылупились. Пойди нет!
А сейчас? Пусть скажут нам, что сейчас! Неужели только конец? Небытие? Налитые свинцовой пустотой лабиринты мирового рынка и планетарного менеджмента?
Неправда. Не только. Просто мы неверно понимаем Конец.
Конец, эсхатон -- это тотальная реставрация. Для нас, православных, даже нечто большее, -- намного, намного большее, чем тотальная реставрация. Это Брак, Брак по ту сторону границ. Обещанный, постоянно откладывающийся, который изнуренно, изранено, измучившись и измучив других мы устали ждать. Наш Брак. Свадьба без меры. Жених-Огонь. Огнь попаляяй.
Сейчас-то и решается - каким девам спать, каким бодрствовать. Каким вжигать свещу, каким похрапывать в дреме.
Пять дев Руси. Пять обновленных внутренних чувств. Пять отточенных крайней болью, страданием и состраданием, гарями, ярмарками и НКВД органов нашего национального восприятия.
На грани Великой Полночи. На черте миллениума. Русь. Половина - спит, половина - бодрствует. (Где обретешься ты?)
Чтобы наконец свершилось! Чтобы грянуло! Чтобы разорвало кишки небес! Чтобы грохнуло точилом гнева на ублюдочные поколения-Х апокалипсиса! Чтобы пожрало и нас, и их! Всех! Кто-то выплывет с той стороны, кто-то захлебнется. Не важно! Гарь! Гарь! Как Илия… Кому колесница, кому колесование… Гори, ясно, ясно гори…
Грозные ангелы так близко, так близко… Их группа уже прибыла, вот-вот они выйдут из черных хромированных автомобилей…
Впереди - Конец, но что может быть горше и слаще этой встречи…
Wann endet die Zeit?
Gott weiss es. Gott alein weiss es.
3. Северо-Восток
Теперь о пространстве. Где лежит Родина? Где место России?
Каждая точка пространства отлична от другой точки. Их порядок, их содержание, их смысл предопределены от века. В бытии ничего не равно самому себе или чему-то другому. Реальность открыта лучам духа, который везде присутствует, наполняет собой все. И это световое измерение наделяет каждую точку священным качеством. Tout se tient. Нет ничего случайного.
Пространство живет своим пульсом. В каждой точке пространства - свои законы и нормативы, свои константы и свои процессы. Современная физика — наука мертвая, раз не знает этого. Это физика железного века, физика духовного антихриста. Она (как и остальные сугубо современные науки) имеет дело с мертвым количественным миром, которого не существует. Она способствует убийству живого священного мира, утверждая о его природе зловещие примитивные небылицы. Не человек, а пространство произошло от обезьяны, а люди от Света. Но какая это была обезьяна!
Русское пространство произошло от медведя, борова и яблока. Так назывались в сакральной географии земли Северо-Востока Евразии. Земля вепря, позже медведя. Варахи. Или "яблоневая страна" — Джамбудвипа. На Востоке у одних народов и на Севере у других находится рай. Нордический евразийский рай. Отсюда и волшебные яблоки Гесперид, Древо познания. молодильные яблоки скандинавских мифов. Отсюда особый пронзительный метафизический вкус русской антоновки. Помощь яблони в русских сказках заблудшим в магические регионы Севера добрым молодцам и красным девицам.
Мировая история в пространственно-символическом смысле шла с Севера на Юг и с Востока на Запад. Она шла прочь от истоков. Шла "от", а не "к". В ней промытывалась вечность, простираясь плоскостью времени. В ней разбазаривалось животворное райское качество, обращаясь в темные механизмы количества, пока не исчезло окончательно в колышащейся массе капитала. Случайно ли нынешние гегемоны и властители финансов и материй сгрудились на Западе? Окопались там?
Нет. В этом закон пространства. Капитал побеждает там, где гибнет солнце. У этих гадов и климат сочинский даже на наших широтах. А у нас пляжи покрыты снегом. Наше пространство туристически не ценно, не привлекательно для капитала. Просто потому, что это пространство рая, а оттуда кое-кого настолько давно погнали, что стерлась даже память. И построили они город на холме, и истребили краснокожих дикарей, и открыли салуны и таверны, и стали торговать, завозить черный живой товар, размножаться, давать в долг и соблюдать права человека.
Русь, пусть железная и падшая, пусть Вавилон, тысячекратно ближе к раю, чем не-Русь. Даже сегодня, даже с расквашенным лицом, с размазанной по щекам тушью, с оборванной прядью, осоловелым нестоличным взглядом, захватанной уголовниками грудью.
Но мы знаем, чем "бысть место лобное"… Мы принесены в жертву заклания, в жертву всесожжения "новым мировым порядком", но это искупительное страдание.
Воюя с Западом, мы воюем с собственной смертью.
Мы райский град Евразии, апокалиптический свидетель, обличающий в последний раз крепость апостасии, зарвавшегося от своей безнаказанности гуманитарного антихриста.
На пороге миллениума Россия раскинулась на широтах утерянного рая. Он закрыт и для нас, но остались щели, сквозь которые лупит палящий русское сердце огонь.
Небесный Иерусалим - вот наша Россия. Он сомкнется с медведеобразными очертаниями наших просторов, когда ткань истории истончится до папиросной пленки. И башни 12-ти краев его совпадут с далекими заставами наших пограничников, заброшенных на последних рубежах, смотрящих в ночь невразумительных и агрессивных народов, рассевшихся вокруг и затаивших баранью злобу.
Правительство Нового Иерусалима. Парламент праведных, воссиявших аки солнце. Министерство Внутренних Дел карающих ангельских полчищ. Архангел Михаил на жуковском жеребце.
Оставаясь на месте мы окажемся впереди всех.
Будучи верными земле, будучи верными нашей земле. Другой такой нет.
На грани миллениума, на грани смерти и воскресения, гибели и возрождения. На грани вечного вопроса о вечности, о бытии, о небытии.
Бессмысленно и беспощадно.