— Армяне лучше, чем грузины.
— Чем лучше?
— Чем грузины.
Логика мифического армянского радио есть логика реальной кадровой политики Ельцина. Те высшие чиновники, которых он увольнял, и те, которых назначал, были абсолютно похожи. Похожи бесстыдной готовностью проводить один и тот же удушающий страну социально-экономический курс.
— Новые чины от Ельцина лучше, чем прежние.
— Чем лучше?
— Чем прежние.
Бессмысленной кремлевская чехарда с кадрами была для России. Но не для тех, кто ее грабил. За сменой ключевых фигур в правительстве при Гайдаре, Черномырдине и Кириенко вполне просматривалось столкновение интересов разных финансово-промышлен- ных кланов. Кабинет Примакова, призванный заморозить развал в экономике, пролоббировал кризис, а не один из кланов. Но разгром этого кабинета произошел не без придворных интриг, ибо сопровождался радостным воплем Березовского: "Ельцин предотвратил угрозу коммунистического переворота".
До сих пор каждая из отставок премьер-министров хоть как-то была выгодна каким-то олигархическим кругам и какой-то политической группе-силы. Теперь же, выставив вон безобидного Степашина, не успевшего, как и Примаков, сделать ни хорошего, ни плохого, Ельцин не угодил никому.
Не угодил Чубайсу, который два дня рвался к нему на прием в надежде отговорить его от увольнения Степашина.
Не угодил Березовскому, Гусинскому и Потанину, пресса которых вволю поязвила по поводу очередного правительственного кризиса.
Не угодил вскормленному олигархами Лебедю, который не замедлил запустить камушек в кремлевский огород: "Когда все подчиненные подряд плохие, то плох начальник".
Не угодил Лужкову, который заявил: "Отставка Степашина — это абсурд власти".
Не угодил любимцу Запада Явлинскому, который в новом витке кадровой чехарды узрел лишь "безумный стиль президента".
Не угодил и богатым дядюшкам на Западе, которые о выделении кредитов и реструктуризации долгов договорились со Степашиным и от него ожидали выполнения договоренностей.
Все, жадною толпой стоящие у трона Ельцина, заинтересованности в отставке Степашина и назначении в премьеры Путина не имели. Никакой подковерной борьбой в Кремле нынешнюю замену главы правительства объяснить, похоже, нельзя. Ельцин принял решение вопреки пожеланиям всех былых фаворитов. Значит ли это, что в его окружении отныне не будет места разным группам влияния и что он откажется от тактики сдержек и противовесов между ними и начнет властвовать совершенно по-иному?
Обратимся к цитате Ельцина, переданной в информагентства его пресс-секретарем Якушкиным: "На текущем этапе стране нужен политик новой формации. Путин — политик нового типа, сформировавшийся в последние десятилетия".
Если в первом предложении слово "страна" заменить на слова "семья Ельцина", то сказанное в нем будет чистой правдой. На текущем этапе самому Ельцину, его чадам и домочадцам действительно нужен на посту премьер-министра политик новой формации. Не тот, с которым можно наслаждаться властью и прилагающимися к ней благами, а тот, который избавит от наказания за бездарное и преступное использование власти и гарантирует сохранение нажитых капиталов.
Такую роль для семьи Ельцина не могут выполнить ни Гайдар с Черномырдиным, ни Чубайс с Немцовым, ни Кириенко с Березовским. Им в первую очередь надо думать о том, как самим застращать. Гарантом будущего "семьи" мог бы стать имеющий неподмоченную репутацию Примаков. Но у него не было резона брать обязательства перед ней. Получив премьерство, он наведывался в Кремль с кукишем в кармане и тем самым предопределил свою отставку.
Степашин в отличие от Примакова всей своей карьерой был обязан Ельцину. Ельцин подполковника Степашина произвел в генерал-лейтенанты и назначил руководить Ленинградским КГБ в 91-м. Ельцин спустя три года одарил его главным постом на Лубянке и после конфликта в Буденновске приютил в аппарате правительства. Ельцин же вернул Степашина из политического небытия, сделав его сначала министром юстиции, а потом первым милиционером страны.
В лице Степашина семья увидела политика преданного и надеялась увидеть в нем политика сильного. Но обманулась в надеждах. На текущем этапе "семье" нужен премьер-министр, способный врезать по физиономии хищной команде Лужкова, и приструнить оппозицию во главе с Зюгановым. Степашин же за три месяца продемонстрировал только умение балагурить и читать стихи. Вместо желанной для "семьи" атаки на лужковское "Отечество" он завел шуры-муры с его союзниками из шаймиевской "Всей России", рассчитывая таким образом оторвать их от "Отечества". Но у него, липового генерала, не выигравшего ни одного сражения, ничего не вышло. Блок Лужкова и Шаймиева состоялся.
Отставка Примакова произошла ввиду его нелояльности к "семье". Верный же Степашин получил пинка из-за своей беззубости. В результате на пост премьера был выдвинут, как выразился Ельцин, "политик нового типа", политик, сочетающий преданность "семье" с умением и готовностью отбить наскоки всех ее противников,— Владимир Путин. Действительно ли он обладает упомянутым набором достоинств?
Сразу после назначения Путина и.о. премьера политсовет "Отечества" обнародовал заявление: "Стало ясно, что у Кремля нет осмысленной социально-экономической стратегии и кадровой политики. Его действия потеряли всякий смысл и предсказуемость. Более того, они являются опасным индикатором движения власти к силовым методам решения политических проблем".
Итак: в глазах лужковской команды Владимир Путин — это индикатор силовых методов в политике. Откуда такое мнение?
Вспомним телерепортаж того времени, когда Ельцин отстранил от исполнения обязанностей генпрокурора Скуратова. На экране с объяснением обоснованности отстранения предстают двое — руководитель ФСБ Путин и министр внутренних дел Степашин. Первый говорит, второй поддакивает. Но и это не все. Путин говорит категорично и безапелляционно, в том числе и о том, что требует подтверждения еще не состоявшейся экспертизы.
Далее. В ходе расследования знаменитого теперь уже дела о перекачке валюты за рубеж распоряжение о проверке фирм супруги Лужкова Елены Батуриной подписал начальник следственного отдела Владимирского управления ФСБ майор Коматовский. Согласовал ли он свое распоряжение с начальником управления? Не мог не согласовать. А тот решился бы замахнуться на выемку документов у сиятельной особы, не поставив в известность вышестоящее начальство в Москве?
Лужков расценил внимание к коммерческой деятельности его жены как политический наезд на него самого и устроил скандал на весь мир. Но никто из владимирских чекистов после этого не пострадал и никто с Лубянки не побежал к мэру Москвы извиняться.
Два этих факта свидетельствуют: в отличие от Степашина Путин не боится рисковать и наживать влиятельных врагов. То есть не боится драки. И не боится он ее, скорее всего, потому что обладает немалым бойцовским потенциалом.
Путин родился в семье питерского слесаря. Поступил на юрфак Ленинградского университета при конкурсе в 20 человек на место. Учился по индивидуальному плану. На "пятерку" защитил диплом и получил приглашение на работу во внешнюю разведку КГБ, где за 15 лет дослужился до подполковника.
В девяностом году, когда Гайдар был в редколлегии "Правды", когда Черномырдин рулил Газпромом, когда Степашин заседал в Верховном Совете РСФСР, Путин занял скромную должность советника председателя Ленсовета, а через четыре года стал вторым лицом во второй столице — первым зампредом правительства Санкт-Петербурга, без визы которого на стол к мэру Собчаку не попадала ни одна бумага.
Гайдар, Черномырдин и Степашин прыгнули во власть с трамплина. У Путина же, как и у третьего премьера Кириенко, не было политического прошлого. Но Кириенко, мелкий коммерсант из Нижнего, попал в кремлевские коридоры по протекции. Путин же пробился туда самостоятельно. В Санкт-Петербурге времен Собчака крутились колоссальные шальные деньги, которые не могли не липнуть к рукам власть имущих. Но лучшие сыщики из Генпрокуратуры на бывшего мэра города, кроме махинаций с личной квартирой, ничего повесить не смогли. Собчак вышел из воды почти сухим, потому что финансовыми потоками в Питере с блеском управлял его первый зам Путин.
Это не осталось незамеченным в Кремле — и после поражения Собчака на губернаторских выборах Путина приглашают в заместители управделами президента. При дворе его опять-таки вверх никто не толкал. Он поднимался по кремлевской лестнице по мере предъявления своих способностей: зам. главы президентской администрации, начальник Главного контрольного управления, первый зам. главы администрации. С июля 98-го он становится директором ФСБ, а с марта 99-го — одновременно и секретарем Совета безопасности.
На пути к телу Ельцина Путин не забывал старого шефа. Не без его помощи Собчака вывезли с допроса в больницу и потом нелегально переправили за границу. Вернуться обратно Собчак смог только потому, что позиции Путина в Кремле стали крепки.
Шестой премьер-министр умеет быть верным и умеет служить не только преданно, но и толково. И его характеристика Ельциным как политика нового типа недалека от истины. Путин — первый руководитель правительства, который шаг за шагом сам себе сделал карьеру в годы реформ. И ему первому доверено быть вторым "я" президента.
На вопрос: останется ли в правительстве один из фаворитов семьи — Николай Аксененко, Путин ответил: "Абсолютно не важно, кому нравится какой-то министр, а кому нет. Он должен понравиться мне — только после этого решение о его вхождении в новое правительство может быть принято".
Такие заявления не позволялись ни Гайдару, ни Черномырдину, ни Кириенко, ни Примакову, ни Степашину. Все они были при президенте. Путину же, судя по всему, будет передана часть президентских полномочий. Передана ради спасения президентской семьи. И он, единственный среди премьеров настоящий военный (Степашин стал подполковником на преподавательской работе в училище), вполне возможно, попытается выступить в роли Бонапарта, то есть в роли политика с погонами, который твердой рукой наводит порядок в стране.
Бонапарту, которого звали Наполеон, славу принес Тулон. Путину предстоит пройти через Дагестан. И мы очень скоро узнаем, к чему он пригоден по большому счету и насколько длинен накинутый на него поводок.
