РУССКОЕ ДЕЛО

Author: Николай Анисин
РУССКОЕ ДЕЛО
25(290)
Date: 22-06-99
Экономический форум зимой прошел в Москве.
Экономический форум весной был в Екатеринбурге.
Экономический форум на днях состоялся в Питере.
Пышные тусовки глубоких экономов бывают теперь в России чаще, чем семинары поэтов. На каждой из таких тусовок маститые теоретики, матерые практики, высокопоставленные чиновники констатируют наличие в стране острого кризиса и принимают рекомендации: как из него выбраться.
Борьба за подметание улиц у нас развернута с размахом. Улицы же не подметаются — экономика продолжает разваливаться. До каких пор вся антикризисная энергия прогрессивной общественности будет уходить в словотворчество? Я попытаюсь ответить на этот вопрос рассказом о недавно проведенной в Самаре скромной экономической конференции.
Интересна она была не дискуссиями, а отсутствием дискуссий. Почему не пинали друг друга с трибуны автор газеты “Завтра”, профессор МГУ Хорев, и постоянный читатель газеты “Сегодня”, доцент того же университета Карпунин? Почему не возникла перепалка между “красным” экспертом Госдумы Филимоновым и идеологически нейтральным экономистом Эпштейном? Почему деятели самарских профсоюзов не затеяли грызню с представителями местного Союза работодателей?
Дискуссии на конференции не пылали по весьма простой причине. Среди собравшихся на ней идейно и социально неоднородных, но нормальных и порядочных людей, главные, основополагающие меры, необходимые для преодоления кризиса, уже перестали быть предметом спора.
В 1998 году экспорт из России без учета неорганизованной торговли составил 72 миллиарда долларов, а импорт — 44 миллиарда. Кому не ясно, что разница почти в 30 миллиардов разворовывается, кому не понятно, что воровство на экспорте надо пресечь, а импорт ширпотреба, разоряющий отечественную промышленность, следует ограничить? А кому не очевидно, что если российское государство не установит свою жесткую монополию на торговлю алкоголем, табаком, металлами, нефтепродуктами, газом и лесом, то его бюджет по-прежнему останется пустым, учителя, врачи и военные, как и теперь, будут голодать, а товаропроизводители останутся без кредитов и надежд на выживание?
Вопрос: что делать для спасения экономики? — сегодня неактуален. Актуальным является другой вопрос: как сделать то, что надо делать? Об этом думали участники самарской конференции.
И до чего додумались? Антикризисные меры можно реализовать лишь тогда, когда они будут закреплены в законах.
Заглавный доклад на конференции делал Игорь Братищев. Все неравнодушные к политике знают его в лицо, поскольку он возглавляет Счетную комиссию Госдумы и предстает перед телекамерами с сообщениями о важнейших тайных голосованиях. Но далеко не всем известно, что Игорь Михайлович имеет степень доктора экономических наук и занимает пост председателя думского подкомитета по социально-экономическому развитию российских регионов.
Братищев принадлежит к числу тех немногих ученых, которые никогда не витают в облаках. Он трижды выигрывал выборы в своем округе в Ростовской области: в 90-м — в народные депутаты РСФСР, в 93-м и 95-м — в Госдуму. Три депутатских мандата Братищева — это свидетельство того, что он знает жизнь своих избирателей и умеет выражать их интересы. Нынешний его пост председателя подкомитета Госдумы позволяет ему получать полную информацию об истинном положении дел в субъектах федерации, об их возможностях и потребностях на сей день. И потому на конференцию Братищев приехал не только с докладом, но и с проектом программы по выводу страны из кризиса, который был подготовлен под его началом.
Проект Братищева оказался созвучен мыслям едва ли не всех участников конференции, и они в резолюции выразили ему свое полное одобрение. Иными словами, высказывались за то, чтобы данный проект был принят Госдумой в качестве ее официальной антикризисной программы.
Поддержав толковый документ, конференция совершила доброе дело. Не меньшее благо будет и от того, если участники конференции, как между ними было условлено, сотворят и представят в Госдуму ряд законопроектов, предписывающих внедрения отдельных антикризисных мер.
Но что от этого изменится?
Исполнительная власть в ельцинской России плевала и плюет на все утвержденные парламентом программы и законы. Стало быть, практический результат от самарской конференции такой же, как и от освященных высокими чинами московского, екатеринбургского и питерского форумов. То есть равен нулю. Так до каких же пор борьба с кризисом у нас будет сводиться только к словотворчеству?
Искалечившие нашу экономику реформы запущены были извне, как вирус через укол. Но они не наткнулись на массовое сопротивление и состоялись без массового же насилия потому, что выгоду от них получили не только Гусинский, Березовский и прочие приближенные к властной закулисе. Отщипывать свою долю в финансовых потоках и захватывать куски общенародной собственности кинулись вожди парткомов и исполкомов, тузы из министерств, директора предприятий, головастые интеллектуалы и рисковые военные.
Самая деятельная часть российского населения разменяла благополучие страны на личное благосостояние, закрыла глаза на удушение производства, на обнищание большинства соотечественников, на распад институтов государства и составила опору курсу реформ.
Признав этот факт, нельзя не признать и то, что если нынешняя деловая элита России и впредь будет жить по принципу “Нажива любой ценой!”, то никакого нового социально-экономического курса у нас не появится, ибо разоренное и растерянное большинство из своей среды выдвинуть преобразователей не способно.
Изменить жизненные установки деловой элиты может инстинкт самосохранения. Когда на Садовом кольце владельцы“мерседесов” и “джипов” давили на клаксоны, выражая солидарность с молодежью, протестовавшей у посольства США против натовских бомбежек Югославии, то не виделись ли им в подсознании разбомбленные собственные особняки под Москвой? Когда богачи со всей страны тратят тысячи долларов на то, чтобы побывать на экономических форумах и послушать речи о кризисе, то не страх ли перед приближающимся распадом систем жизнеобеспечения ими движет?
В стране, где нет денег на боеспособную армию и ремонт сетей телпловодоснабжения, жить неуютно даже при полной сытости. Но и вручать власть тому, кто может обеспечить общую безопасность, но заставит отказаться от ставшей уже привычной роскоши, также нежелательно. Что выбрать?
Нынешняя деловая элита выросла в обществе тотального материализма, где главным законом провозглашалось все более полное удовлетворение потребностей граждан. Но при всем том аппетиты отдельно взятых индивидуумов искусственно ограничивались. Реформы ограничения сняли — и плоды материалистического воспитания у класса “новых русских” обнаружились во всей красе — их смыслом жизни стало обогащение и накопление. Но поскольку все состояния делались криминальным или полукриминальным путем и связаны были с риском для жизни, то у русских среди “новых русских” началось раскодирование их генетических программ, в которые, помимо инстинктов самосохранения и продолжения рода, входит и вера — как изначальное представление о том, что смертное тело предназначено жить лишь ради бессмертной Души. Немалая часть деловой элиты взялась участвовать в восстановлении православных храмов и стала интересоваться тем, что не дает ни богатства, ни власти, ни славы. Велики ли масштабы переоценки ценностей у русских из “новых русских” — установить трудно. Но то, что такая переоценка у них идет, я лично мог убедиться в Самаре на той самой экономической конференции в июне, о которой шла речь выше.
Проведение этой конференции, как мозгового штурма с благими намерениями, имело место быть благодаря самарскому предпринимателю Николаю Сорокину. Он и его фирма обеспечили приезд-отъезд участников конференции, их передвижение по городу и проживание с питанием. Зачем ему все это было нужно? То есть зачем нужно было тратиться на то, что ни сегодня, ни завтра никакой прибыли не принесет и принести не может?
С точки зрения здравого смысла это объяснить невозможно, даже оперируя такими понятиями, как прихоть и мания величия.
Сорокин, если судить по офису его фирмы, не принадлежит к тем “новым русским”, которые могут с жиру беситься. Его расходы на конференцию — это расходы на необходимое. Но на необходимое с точки зрения Духа.
У Сорокина есть идеи переустройства страны и он хочет их реализовать, и исходит при этом не из житейского, а из высшего разума.
Пророки и мессии, как известно, обитают в каждом сумасшедшем доме. Но Сорокин чрезмерной гордыней отнюдь не поражен. Он пишет в своей брошюре: “Предлагаю провести такую реорганизацию нашего общества и экономической системы...” То есть делает заявку на собственный проект преобразований, но не отказывается услышать его критику, и целенаправленно ищет тех, чьи подходы в экономике и политике близки к нему.
Я был свидетелем разговора, в котором один участвовавший в конференции солидный московский предприниматель предложил Сорокину партнерство в проведении зачетов по федеральным налогам. Партнерство с крупным кушем. Сорокин отказался: некогда, надо завершить одну теоретическую работу.
Лишние деньги самарскому предпринимателю явно б не помешали в осуществлении его проектов. Но он, человек знающий силу денег, сознательно от них отказывается, ибо живет в той системе координат русского дела, где прибыль не может быть главнее устремлений Духа и где личные интересы не должны быть важнее общих.
В брошюре Сорокина есть такая мысль: все естественные и социальные законы в мире установлены Богом и носят созидательный, а не разрушительный характер. И только отрицательный духовный настрой человека направляет законы против него самого.
Многие ли деловые люди в России отдают себе отчет, что, став соучастником разорения страны и ограбления соотечественников, ради собственной прибыли они преступили заповеди Божьи, и что кара их постигнет уже в этой жизни?
Не будет у нашей деловой элиты духовного мировоззрения, не будет у нас и нового социально-экономического курса и не будет страны.