Авторский блог Александр Образцов 03:00 21 июня 1999

В ЧЕЧНЮ, НА ЗАРАБОТКИ

Author: Александр Образцов, Владимир Паршин
В ЧЕЧНЮ, НА ЗАРАБОТКИ
25(290)
Date: 22-06-99
После того, как три года назад из Чечни выехала последняя наша боевая армейская машина, это был первый зафиксированный на КПП ввод русской тяжелой техники обратно в Чечню.
Тяжелая техника представляла собой мощный “Урал” с навесной буровой установкой и прицепом с обсадными трубами.
Двое русских, двое рисковых мужиков, Владимир Паршин и Александр Образцов, один — буровой мастер, другой — инженер по разведочному бурению, въехали в зону повышенной опасности в сопровождении московского чеченца, фамилию которого называть не станем из соображений его безопасности.

* * *
Сразу за КПП асфальт на дороге сплошь в выбоинах. За рулем — Володя. Поет: “Мы вели машины, объезжая мины”, поглядывает на Шамиля. Ноль реакции.
Нашему подрядчику Шамилю около тридцати. Вполне может быть, что он и не слыхал в своих горах этой русской песни. А, может, не хочет вспоминать недавнюю войну. Вроде кто-то погиб из его рода в Аргуне, но расколоть на подобный разговор не удалось. Он собран по-боевому. Хоть и к себе на родину приехал, но здесь и своим, чеченцам, тоже головы режут запросто. Только эти кровавые междусобойчики не интересуют никого в мире.
Здесь сразу чувствуется, что Россия — это уже другой мир, а какая-нибудь Ирландия или Венесуэла вообще выглядит с этой земли, как другие планеты. Чечня для чеченцев — центр вселенной. Я знаю, что американцы так же слепо любят свои штаты. Но в мире есть немало людей, кто любит и штатников. Любит ли кто-нибудь чеченцев — вопрос. Мне хотелось бы этого, по крайней мере из соображений личной безопасности и обещанного заработка.
* * *
Третий день в гостях у Шамиля в его собственном доме в пригороде Грозного. Духота щедрого гостеприимства становится нестерпимой. Такой путь отмахали из Екатеринбурга, десять раз могли бы быть арестованными или гаишниками, или чеченцами, но вот прорвались, и теперь — загорай! Как-то это не по-русски. За это время могли бы на километр забуриться, качнуть с десяток бензовозов.
Чувствуется какой-то напряг вокруг нашей буровой установки. Шамиль подрядился бурить только своим тейпом, но и другие бы не прочь. Вчера попросили у Шамиля пистолет и спим в кабине с Володей попеременке. Ночи еще теплые. Пару раз подогреешь в кабине, и до утра хватает. А для “тепла” еще стальные листы в кабине с трех сторон — броня, короче, самодельная. Если гранату в кабину не кинут, то и с пистолетом можно продержаться до подмоги. А если кинут, то кому она нужна будет, эта четырехколесная буровая, когда всю гидравлику разнесет.
Уповаем на логику чеченцев и их техническую грамотность.
* * *
“Каждому чеченцу — по скважине!”
* * *
Сегодня забурились в какой-то деревне, километрах в двадцати от Грозного. Володя в спешке плохо защелкнул элеватор, а я поспешил вирать — труба повалилась на провода, коротнуло, оборвало провода. Я хотел сам идти в конец деревни, вырубить трансформатор и срастить провода. Но Шамиль не пустил. Говорит, запросто можно в заложники загреметь. Полдеревни — из враждебного тейпа, кто-то не отмщен. Могут на нас, работничках, отыграться.
* * *
Первая нефть. Подпор слабый. Фонтана, к сожалению, не получилось. Опустили фильтр, помпу. Закачали первую бочку. На цвет — типичный конденсат, а если еще более научно — продукт техногенного происхождения. Это подтеки из крупных скважин, разлившиеся по водоносным слоям. Надо глубже забуриваться, тогда, глядишь, и фонтан будет. Но Шамиль суетится. Уехал за бензовозом.
* * *
Узнал название нашей деревни: Меркен-юрт.
* * *
Дежурил у превентора. Около трех утра подъехал бензовоз. Решил Володю не будить. Закачал под завязку. Вся операция заняла меньше часа. Шамиль планирует выручить от этого рейса две тысячи рублей. Конечно, если прорвется до подпольного перегонного завода. Здешняя милиция пресекает нефтяной бизнес, но пока безрезультатно. Да и желания большого не обнаруживается у властей. Кругом все свои. Предложил Шамилю склепать самодельную перегонную установку. Нужен только сварочный аппарат и метров двадцать труб на три четверти дюйма для холодильника. Он ухватился за идею.
* * *
Чечню трясет самая настоящая нефтяная лихорадка. Ездили за трубами в Курчалой и видели на полях массу времянок из досок, обколоченных гофрокартоном. Ковыряют землю нещадно. Здесь очень низкие пласты. И землекопы ценятся сейчас, как бойцы во время войны. Целая биржа труда есть в Курчалое. Бум перекатился за Урал. Мы еще лет пять назад затоварились этими буровыми на базе “Урал”. Штук пятьдесят ржавели без надобности. Так что когда на нас вышел Шамиль, директор разрешил нам с Володей как бывшим ударникам коммунистического труда “взять” одну и подхалтурить ввиду невыплаты зарплаты. Здесь в Чечне обнаружилась острейшая потребность в таких машинах. Чеченцы идут по китайскому пути. Сейчас бы можно хороший бизнес с ними делать, если еще наладить выпуск компактных ректификаторов нефти. Приеду домой, поговорю на эту тему с директором.
* * *
Сегодня Шамиль предлагал взять по двести рублей каждому в качестве аванса с продажи первой партии сырья. Мы с Володей подумали и отказались. Решили, пускай он вносит на наш счет все, что нам причитается, и выплатит целиком после выполнения работы, а если с нами что-нибудь случится, то перешлет нашим семьям.
* * *
Нахватался зайчиков от сварки — второй день практически ничего не вижу, мерцает все перед глазами и голова страшно болит. Пишу наощупь.
* * *
Сегодня раскочегарили во дворе “сакли” перегонный куб. То есть обыкновенную бочку, поставленную на кирпичи. Нефть закипела в ней через три часа. Испарения пустили в змеевик. Воду для охлаждения возим из речки под горой. Первое ведро бензина-первача собирали около двух часов. Долго. Нужно усилить охлаждение. Шамиль поехал в Курчалой покупать водяной насос. А мы пока что копаем во дворе траншею. Идея состоит в том, чтобы уложить змеевик в эту траншею и заполнить ее водой, а выход чистого продукта устроить ниже уровня этого “холодильника”, под горой. Требуется еще метров двадцать труб.
* * *
Прошел ровно месяц с тех пор, как мы пустились в свой “боевой” рейд по Чечне. Двор трехуровневой “сакли” нашего хозяина Абдулхамида напоминает адскую кухню. Булькает и пыхтит ректификатор, дымит очаг под ним, нестерпимо воняет самым дешевым бензином. Круглые сутки во рту такой вкус, будто подсосал из бака и неосторожно хлебнул бензина. Адскую машину мы соорудили Абдулхамиду. Кругом все потихоньку мрет от испарений и сливов густой фракции. Нечто похожее на мазут течет под гору в реку. По нашему примеру еще в двух домах этой деревни склепали перегоннные кубы, и тяжелую фракцию тоже спускают в реку. Представляю, что будет с речкой через годик. Но чеченцам сейчас не до экологии. Им нужна живая копейка. Соревнуются друг с другом, кто больше нефти перегонит. Понемногу все кругом отравляется. Сам старик кашляет, жалуется на боль в желудке. Думаю, что язва у него. Детей жалко — бегают, играют рядом с нашим “химическим заводом”. А вчера пала корова — тощая коричневая Дуйя. Не выдержала буренка нашего трудового энтузиазма. Старик говорит, что теперь у него другая корова — железная. То есть наш ректификатор.
* * *
Самое интересное в нашем деле — сбыт. Я оброс бородой, похудел, почернел от первобытной производственной деятельности и вполне похожу на гордого абрека. А вот белобрысый Володя хоть и с бородой, и прокопченный тоже, но за версту видно, что русский. Ему ходу со двора нету. Шамиль запретил. Напряг между враждующими родами возрос в связи со стремительным обогащением Шамиля. Он говорит, что скоро обязательно будут стрелять. Весь его род как бы под прицелом снайпера живет. Это отличная закалка для мужчин. А меня, очеченившегося, Шамиль берет с собой в Курчалой, где оптом скупают наш бензин. Часть продают в том виде, в котором мы им поставляем, а часть разбавляют 95-м. И продают по высшему сорту.
У нефтехранилища охрана — собаке не проскользнуть. Настоящие блокпосты времен войны с нами. Только теперь с обеих сторон — чеченцы.
* * *
Как ни странно, но получил письмо из дома. Даже не верится! На конверте пара штемпелей. Из Екатеринбурга ушло семнадцатого декабря, а сегодня тридцатое — уже его мне вручили. Между строк чувствуется, что Людка сидит без денег. Пошел к Шамилю, узнал, сколько на моем счету. Оказалось больше трех тысяч. Думали с Шамилем, как послать в Россию. Переводы на почте не принимают. Надо ждать случая, когда кто-нибудь из родственников Шамиля поедет “за границу” и пошлет перевод из первого попавшегося русского села.
* * *
Чудом остался жив. Володя лежит контуженный. “Урал” угнали. Старика убили. Шамиль исчез неизвестно куда. Надо отдать должное ихним бабам. Во время боя — ни одного визга. Такие деловые — детей в охапку и в бетонный подвал. Даже если дом разбомбят и завалят, то у них есть оттуда запасной выход. Жизнь в вечном состоянии войны им привычна. Стрельба кончилась, вылезли, всплакнули над аксакалом, запеленали в простыни и пошли скликать родственников на похороны.
Я видел, уверен, что старик намеренно выскочил под выстрелы. Им нужен был только один труп, чтобы поквитаться. И потом они уже не стреляли, а только кричали, ругались. Сели в наш “Урал” и уехали. Чего они будут с машиной делать — трудно сказать. Может быть, переоборудуют в броневик. Не думаю, чтобы они разобрались в гидравлике и в режимах бурения. Поломают редуктор на первых же метрах грунта и бросят технику.
* * *
Володя уже ходит по двору. Шамиля все нет.
* * *
Приехал Шамиль. Так и знал, наша авантюра лопнула. Его по наводке тех же вражьих сил арестовали в Курчалое, предъявили обвинение в незаконной разработке месторождений. По ихним законам — это десять лет тюрьмы. Он откупился смехотворной суммой — двадцатью тысячами рублей. Мы бы искренне радовались за него, если бы в числе тех двадцати тысяч не было наших кровно заработанных денег. Все, что он может сделать теперь для нас, это доставить к границе на своем разбитом “жигуле” и дать денег на обратный путь в общем вагоне.
* * *
Завтра рано утром уезжаем. Вышел во двор. В черном небе звезды, как космический снег в стоп-кадре. Мороз градусов десять. Грел руки у “перегонного аппарата”, загадывал, если звезда упадет — на Рождество буду дома. За все время пребывания в этом аду впервые сейчас помолился и, хоть с оглядкой, но перекрестился. Забыл Господа, наверное, потому он и отвернулся...
Грозный—Аргун—Курчалой—Маркен-юрт
1.0x