ЗАГАДКА ВИТАЛИЯ ЮРЧЕНКО

Author: Валентин Пруссаков
ЗАГАДКА ВИТАЛИЯ ЮРЧЕНКО
25(290)
Date: 22-06-99
Недавно показали документальный фильм “Свой или враг” (ведущий и сценарист Ю. Краузе), в котором была сделана попытка разобраться в весьма загадочной и странной истории полковника КГБ Юрченко. Напомним, что в 1985 году этот “доблестный чекист” с разницей всего в несколько месяцев совершил два побега, всколыхнувшие как Лубянку, так и Лэнгли: сначала он объявился в американском посольстве в Риме, где предложил свои услуги, а затем, повергнув в полное замешательство ЦРУ, постучался в двери советского посольства в Вашингтоне.
По поводу фильма скажем сразу: ответ на вопрос, поставленный в его заглавии, так и не дается. Сам Юрченко и бывший председатель КГБ Владимир Крючков, знающие, очевидно, всю правду об этом деле, отказались встретиться с тележурналистом, вознамерившимся вроде бы докопаться до истины. Тем не менее на его вопросы согласились ответить генерал Николай Леонов, являвшийся непосредственным начальником “беглеца”, и полковник разведки Олег Нечипоренко, лично знавший Юрченко и встречавшийся с ним до и после “подвигов”. Но оба они делятся, так сказать, лишь собственными ощущениями и догадками.
В то же время, наверное, зрители могли бы узнать значительно больше, если бы создатели фильма, в первую очередь тот же Краузе, обратились и к западным источникам информации, тем более, что о “загадке Юрченко” написано немало статей и даже книг. Вот, например, какие любопытные и, вероятно, в определенной степени соответствующие реалиям сведения можно было бы почерпнуть из книги американского автора Эрнеста Волкмана “Шпионы”, вышедшей в США еще в 1994 году.
Сотрудникам ЦРУ из американского посольства в Риме не нужно было представлять Юрченко: они давно знали, что он — один из самых ценных специалистов Первого управления КГБ.
Если принять во внимание его прошлое, то он, несомненно, относился к числу тех “людей с той стороны”, о которых контрразведчики могут только мечтать. Одна из ярчайших звезд КГБ, Юрченко начал свою карьеру в 1955 году в Военно-Морском Флоте. Он быстро проявился себя как находчивый и весьма изобретательный молодой человек, не теряющийся в любых ситуациях, то есть оказался из тех, на кого обращают внимание спецслужбы, когда думают о пополнении собственных рядов. В 1959 году началась его служба в КГБ. Он обнаружил склонность к контрразведывательной работе, и уже в 1961 году стал главой офицеров КГБ, прикрепленных к Советскому Черноморскому флоту. Его обязанности сводились главным образом к охране военных кораблей от попыток проникнуть на них агентов западных разведок. В 1968 году он был подключен к советским разведывательным операциям за рубежом, и его направили в Александрию (Египет) под видом советского военно-морского советника при египетском флоте. В действительности же, он занимался сбором информации об американском и других западных флотах, базировавшихся в Средиземном море.
Однако лишь последующее его назначение привлекло к нему пристальное внимание спецслужб США. В 1975 году он впервые приехал в Вашингтон в должности офицера безопасности советского посольства. Это означало, что ему вменялось в обязанности вести наблюдение за всем посольским персоналом и одновременно следить за тем, чтобы не произошло какого-либо проникновения со стороны ЦРУ или ФБР.
Первое заключение, сделанное о нем американскими органами: он, бесспорно, первоклассный эксперт КГБ в области контрразведки. Необыкновенно чуткий и остроумный, откровенный циник, обладающий естественным обаянием, он, казалось, взирал на весь мир свысока и с нескрываемой сардонической улыбкой. Но довольно скоро американцам удалось обнаружить, что за позой “победителя жизни” прячется человек, пребывающий в состоянии внутреннего смятения. Причина же этого объяснялась наличием у него проблемы вполне тривиальной и широко распространенной во всем мире: будучи женат и имея двоих детей, Юрченко завел любовницу. Короче говоря, обычное дело, но ситуацию существенно осложняло то обстоятельство, что женщина, являвшаяся предметом его воздыханий, была замужем за советским дипломатом.
Чрезвычайно щекотливое положение, таившее в себе немалую опасность для карьеры любого советского разведчика: согласно порядкам, установленным в КГБ, даже для звезды вроде Юрченко такого рода связи были строжайше запрещены. Вдобавок ко всему, в данном случае речь шла о жене дипломата. Положение было еще более запутанным из-за того, что женщина жила в Монреале, где работал ее муж.
Юрченко совершал частые поездки в Канаду, и неудивительно, что агенты ФБР первоначально подозревали, что проводится какая-то крупномасштабная разведывательная операция, связанная с пересечением границы. Затем неожиданно выяснилось, что “ларчик просто открывался”. В то же время у американских особистов невольно возник вопрос: а не мог ли Юрченко решиться на побег вместе с любимой женщиной, чтобы начать новую жизнь в Соединенных Штатах?
Но прежде чем ФБР сумело ответить на этот вопрос, на него, казалось, ответил сам Юрченко, зашедший в американское посольство в итальянской столице. Как и предполагали заокеанские “ловцы человеков”, первой его просьбой было: организовать ему поездку в Канаду. Американцы пошли ему навстречу. В сопровождении людей из ЦРУ, получив от них шпионскую кличку “Алекс” и американские документы на имя Роберта Родмана, полковник КГБ пересек американо-канадскую границу. В Монреале произошло его свидание с любимой женщиной. Во время этой, не совсем обычной, встречи Юрченко-Родман сообщил, что перешел на службу в ЦРУ и что ему хотелось бы начать новую жизнь в Америке вместе с любимой. К немалому удивлению для Юрченко, его любимая женщина заявила, что готова к продолжению отношений с ним, но вовсе не намеревается оставлять мужа. Что же касается “побега” и совместной жизни в США, она прямо сказала ему: “Ты просто сумасшедший!”
Такой исход разговора поверг Юрченко буквально в состояние штопора и наверняка отразился на последующем этапе жизни “Алекса”, когда он в течение ряда дней подвергался утомительным многочасовым опросам, во время которых ЦРУ, как говорится, стремилось “опустошить его голову”. В тот период, несмотря на явную личную драму, тяжело переживавшуюся им, Юрченко был весьма словоохотлив и выложил своим “собеседникам” исключительно ценную и подчас поистине ошеломительную информацию. Занимая высокий пост в ПГУ, он знал не только обо всех операциях КГБ, ведшихся на территории Штатов, но также и об иных делах и планах советской разведки.
О лучшем источнике информации, чем Юрченко, трудно было и мечтать. Все свидетельствовало о том, что в КГБ его ценили и никто не сомневался в его лояльности. В 1980 году, завершив 5-летний срок пребывания в Вашингтоне, он был повышен до главы отдела К (контрразведка) в Первом управлении. В начале 1985 года он стал заместителем Первого отдела (США и Канада) в том же Первом управлении. Находясь на этом посту, он знал как всех сотрудников КГБ, действующих под крышей советского посольства, так и имена тех, кто поставлял им сведения. Что касается представителей последней группы, то Юрченко в их числе назвал два имени, повергших в невероятный шок все американские спецслужбы.
Больше всего американцев потряс тот факт, что КГБ сумело проникнуть в Национальное агентство безопасности (НАБ) — самую засекреченную службу их разведывательной империи. Русским удалось завербовать бывшего работника этого ведомства. А точнее, он сам установил контакт с КГБ, придя в советское посольство в Вашингтоне в январе 1980 года и предложив приобрести всю информацию, имевшуюся у него. Надо сказать, что бывший служащий НАБ Роберт Пелтон знал чрезвычайно многое, в частности, о шифрах и об американских операциях по электронному перехвату. На протяжении целых пяти лет — до того, как его разоблачил Юрченко, он практически сводил на нет все операции НАБ, касавшиеся Советского Союза. Он подробно оповещал КГБ о том, что было известно НАБ о советских шифровальных системах, о технических средствах, находящихся на вооружении Агентства. Пелтон выдал и один из важнейших американских секретов: субмарины США установили наиболее совершенные подслушивающие приборы вблизи советских подводных кабелей, по которым непрерывным потоком шла информация разведывательного порядка. Ничего не подозревавшие русские, убежденные в полной надежности своих подводных кабелей, не прикладывали никаких усилий, чтобы хоть как-то обезопасить их...
Другое признание Юрченко произвело, пожалуй, даже еще больший шок: выяснилось, что оказались скомпрометированными чуть ли не все операции ЦРУ в Советском Союзе. В этом провале был повинен Эдвард Ли Ховард, прошедший в Центральном разведывательном управлении специальный курс для работы в московской резидентуре, но в последний момент неназначенный туда из-за того, что не прошел проверки на детекторе лжи, обнаружившем у него склонность к употреблению наркотиков и тягу к мелкому воровству. Незамедлительно выгнанный из ЦРУ, Ховард решил отомстить и установил контакт с советским посольством, чтобы продать имевшуюся у него информацию о тайных операциях американского шпионского ведомства в СССР. Его измена нанесла огромный ущерб разведке США: по крайней мере шесть советских граждан, работавших на ЦРУ, были схвачены и ликвидированы, что практически привело к приостановке всех разведопераций в “империи зла”. Помимо того, Ховард сообщил Советам имена агентов ЦРУ, действовавших под дипломатическим прикрытием в американском посольстве в Москве.
Недостаток у Юрченко реальных побуждений для разрыва с родиной породил несколько теорий. Одни считали, что он сбежал по заданию КГБ, чтобы каким-то хитрым образом проникнуть в недра ЦРУ и выведать тайны этого ведомства. Эта группа контрразведчиков полагала, что его откровения вызваны тем, что преданные им агенты уже утратили свою полезность для русских. Но приверженцы сей теории ничего не могли сказать о том, почему КГБ, “продав” своих через Юрченко, полагало, что тем самым он приобретет доверие ЦРУ и доступ к секретам этого ведомства.
Значительно более правдоподобной выглядела теория, утверждавшая, что наш “герой”, находясь в плену своей любви к жене советского дипломата, пошел на свои откровения, потому что надеялся, что ему удастся убедить ее, склонить на свою сторону и начать совершенно новую жизнь в Америке. Каковы бы ни были действительные мотивы Юрченко, Центральное разведывательное ведомство усугубило ситуацию, совершив несколько серьезнейших ошибок. Хуже всего было то, что тогдашний шеф ЦРУ Уильям Кейси в целях поддержания авторитета “компании”, опустившегося до нижних пределов из-за невероятной путаницы, возникшей из-за пресловутого дела “Иран-контрас”, согласился предать гласности информацию о побеге высокопоставленного офицера КГБ. Известие об этом повергло в ужас “бедного Юрченко”, и нисколько не улучшило положения личная встреча между ним и Кейси.
Можно предположить, что дополнительной “горькой пилюлей” стало то, что некоторые цэрэушники, общавшиеся с “гебистом, избравшим свободу”, не скрывали своего пренебрежительного отношения к нему, а другие даже откровенно насмехались над его любовью к жене дипломата в Канаде. Проводя почти все время в спецдоме в штате Вирджиния, Юрченко был еще более расстроен, когда узнал, что его имя постоянно звучит в теленовостях. В какой-то момент, считают психологи, он мог осознать создавшуюся ситуацию как унизительную и совершенно непереносимую для самого себя.
Вечером 2 ноября 1985 года он отправился обедать в вашингтонский ресторан в сопровождении двух сотрудников ЦРУ. Во время застольного разговора, как бы между прочим, Юрченко поинтересовался, что бы его конвой сделал, если бы он просто встал из-за стола да и вышел из ресторана. Подвыпившие американцы пробормотали, что затрудняются с ответом. Тогда Юрченко поднялся и не спеша вышел из ресторана. Пройдя четыре блока, он позвонил в дверь советского посольства.
Затем же произошло то, что без всяких преувеличений можно назвать наиболее странной и удивительной шпионской мыльной оперой за всю историю тайного противоборства в период “холодной войны”. Через два дня после его появления в “до боли знакомых” родных стенах советского посольства, Юрченко дал сенсационную пресс-конференцию. Он заявил, что ЦРУ, введя наркотические препараты, одурманило его и похитило, принудив дать определенную информацию о КГБ (о том, что это утверждение Юрченко было высосано из пальца и являлось заведомой ложью, откровенно говорят бывшие высокие чины советской разведки в вышеназванном телефильме. — В.П.). Но, наконец, утверждал “герой”, ему удалось исхитриться и бежать от “глупого, подлого и презренного ЦРУ”.
Выступление Юрченко стало подлинным бедствием для Центрального разведывательного управления, очутившегося вновь под светом прожекторов. Руководителям американского шпионского ведомства пришлось отчитываться перед членами различных комитетов конгресса, интересовавшихся на законном основании тем, как могло случиться, что “наши пинкертоны” умудрились потерять одного из самых ценных перебежчиков за всю историю. В результате долгого разбирательства была выработана особая программа, предназначенная для того, чтобы в будущем “пойманная лошадь уже никак не могла сбежать”.
Между тем, Юрченко, возвратившись в Москву, вопреки мнению, распространявшемуся американскими спецслужбами, не был ни расстрелян, ни даже отправлен за решетку. Он чувствовал себя прекрасно и давал многочисленные интервью, в которых не скупился на презрительные оценки в адрес “глупцов” из ЦРУ. Он заявлял, что ничего не знает ни о Пелтоне, Ховарде, ни о других агентах, завербованных КГБ и разоблаченных им.
В “новой России” 64-летний пенсионер КГБ Виталий Юрченко тихо-спокойно живет в Москве и, как говорит создатель телефильма “ Свой или враг?” Юрий Краузе, продолжает считать, что “еще не пришло время, чтобы сказать всю правду”. Можно вполне уверенно заметить, что “сказать всю правду” он не захочет и до конца своих дней.