Александр Рудаков

25 (290)
Date: 22–06–99
В этом году по всей России прокатится чреда схваток за губернаторские кресла. Владивосток, Новосибирск, Омск, Тверь, Санкт-Петербуг, Екатиренбург — такова неполная география выборных марафонов. А ведь впереди еще думские и, конечно, президентские выборы — выборы, после которых уже не должно быть у власти Ельцина. Кто те люди, которые на деле станут владеть и управлять необозримыми русскими просторами, как ведут они себя, о чем думают они сами и их окружение?
Чтобы понять это, наши корреспонденты отправились туда, где только что отзвучали первые раскаты избирательной грозы. Будет она разрушающей или очистительной для нашего Отечества? Сумеют ли руководители российских регионов преодолеть искушение сепаратизма, сумеют ли они подчинить свои ннтересы интересам государства Российского? Однозначных ответов на эти вопросы пока нет. Но они обяза- тельно будут даны в течение 1999 года, накануне третьего тысячелетия.

ЧЕМ ИНТЕРЕСЕН ЕВГЕНИЙ САВЧЕНКО, что делает его фигуру интересной и значимой, почему заслуживает внимания рассказ о белгородской земле? Сегодня о Савченко говорят в контексте уверенной победы над одним из самых беспринципных и циничных политиков нашего времени, новым фаворитом президентской администрации, лидером ЛДПР В. Жириновским. Победа эта, безусловно, знакова и важна, однако значимость темы не сводится только к итогам прошедших выборов. В лице белгородского губернатора мы можем наблюдать тот тип регионального руководителя, который достаточно редко появляется на страницах столичных газет и телевизионных выпусках новостей центральных телеканалов. Последние больше любят делать рекламу всевозможным «приверженцам реформ» — Пруссаку, у которого в кабинете вместе с официальным триколором висит голубой флаг Евросоюза; Аяцкову, который завидует Монике Левински и восхищается Жириновским; Шаймиеву и Рахимову, мечтающим о Великом Туране и разъясняющим жителям русских городов Казань и Уфа, что теперь они — жители суверенных «туркестанов».
Между тем, Евгений Савченко — один из лучших губернаторов «красного пояса», как условно называют протянувшуюся от Кубани до Алтая и Амура цепь русских регионов, где, в отличие от искореженного коллективизацией Севера, живет родное, коренное, не пришлое население.
Реальный экономический рост для лежащей в руинах страны — поистине уникальный, делает Белгород своего рода «красной альтернативой» «капиталистическому чуду» лужковской Москвы. Здесь не ищут «длинных долларов», но создают фундамент, базу, необходимую для жизнеспособности России.
Отсюда идут служить в армию здоровые и крепкие парни, здесь молодые женщины рожают детей, здесь еще сохранились какие-то устои свободной и наполненной смыслом жизни. Здесь еще сохранилась память о Великой Победе, о славе русского оружия, о былом величии России. На Белгородчине эти тенденции проявляются, быть может, ярче и отчетливее, чем в каком-либо другом месте.
ПРОХОРОВСКОЕ ПОЛЕ
Поезд «Москва-Белгород». На заре, когда поднимается солнце, при подъезде к городу раздаются позывные местного радио, и строгий, торжественный голос призывает проснуться и посмотреть в окно, откуда виден прекрасный храм, несущий к небу золотой крест. Это — Прохоровка, место знаменитого танкового сражения, решившего исход битвы на Курской Дуге. 12 июля 1943 года, в день святых Апостолов Петра и Павла, русские воины остановили на этом поле рвущуюся вперед танковую армаду, сожгли и втоптали в землю дедов и прадедов нынешних натовских вояк. Поезд движется к Белгороду, а голос в динамиках радио призывает не пропустить храм, где золотом на мраморе высечены имена семи тысяч героев, павших за Россию на Прохоровском поле. Наконец, поезд чуть замедляет ход, и из окна становятся видны знакомые по фотографиям и картинам силуэты Петропавловского храма и звонницы со скульптурным образом Покрова Пресвятой Богородицы.
58-метровый храм напоминает зажженную свечу — высокую, тонкую, взметнувшуюся в небо и несущую ввысь свое пламя. В отличие от мемориального комплекса на Поклонной горе в Москве, где православная церковь «теряется» между синагогой, мечетью и музейным комлпексом, на Прохоровском поле русский храм занимает центральное, доминирующее положение. Неудивительно, что строительство храма, освященного в дни празднования 50-летия Победы в Великой Отечественной войне, стало по-настоящему «народным проектом», привлекло к себе пожертвования тысяч русских людей. Что же касается главных организаторов строительства — губернатора Евгения Савченко и последнего советского премьера Николая Рыжкова, — в отличие от некоторых московских политиков, на весь мир раструбивших о своих «титанических» усилиях по восстановлению храма Христа Спасителя, — Рыжков и Савченко не афишировали своего участия в строительстве прохоровского храма-памятника.
ЗЕМЛЯ-КОРМИЛИЦА
Прохоровское поле по масштабу исторической значимости стоит в одном ряду с полем Куликовым и полем Бородинского сражения — так считают белгородцы, привыкшие гордиться своей землей, причем гордиться по-особому — в осязаемом, вещественном смысле. Сегодня на Белгородчине земля является объектом почти что культового почитания, которое можно наблюдать и в общении с простыми людьми, и на уровне руководства областью. Губернатор Савченко, к примеру, говорил, что готов «поставить знак равенства между землей и матерью» — и эта мысль является базовым моментом некоей «идеологии» региона, в которой «земля-кормилица» занимает особое, главенствующее место. По мнению Савченко, сельское хозяйство — это среда обитания почти 40 миллионов россиян, где закладывались нравственные основы русского народа, его самобытная культура, национальная психология, государственность.
Развитие этих идей можно встретить на страницах газетных интервью и книг самого Евгения Савченко, а также его ближайшего советника по вопросам сельского хозяйства Федора Трофимовича Моргуна, возлавлявшего в свое время Полтавский обком и заслужившего славу «народного руководителя». Среди специалистов по аграрному делу Моргун был известен как убежденный сторонник новаторской технологии — «бесплужной» технологии обработки земли.
Сейчас Федор Трофимович работает в Белгороде советником губернатора по вопросам сельского хозяйства, передавая накопленный в Полтаве уникальный опыт Евгению Савченко. Бесплужная технология обработки земли, которую разработал великий русский агроном Докучаев, призвана сохранить плодороднейшие черноземные почвы от эррозии, преждевременного изнашивания. Белгородский губернатор, сам по образованию агроном, также стал деятельным сторонником введения почвозащитных технологий, несущих в себе еще и глубокий духовный смысл — сохранить землю для будущих поколений.
Стоит отметить, что сельскохозяйственные эксперименты, проводимые не Белгородчине, имеют и важную стратегическую государственную цель: поднять сельское хозяйство — значит освободить нашу страну, вынужденную сегодня вести унизительные переговоры о закупках зерна и предоставлении гуманитарной помощи, от продовольственной зависимости Запада.
СЛАВЯНСКИЙ ПРОЕКТ
В то же время особая «сельскохозяйственная», аграрная доминанта социокультурного ландшафта области вовсе не приводит к тому, что на Белогорье забывают о глобальных, масштабных вопросах, стоящих сегодня перед Россией. Белгородская область — пограничная, соприкасается с несколькими украинскими областями, имеет тесные экономические связи с Белоруссией. Поэтому тема союза трех братских славянских народов постоянно обсуждается в Белгороде, откуда многое видно гораздо лучше, чем из московских кабинетов. Кстати, по национальности Евгений Савченко — украинец, что нисколько не мешает ему ощущать себя настоящим патриотом России. Впрочем, и принадлежность к русскому народу некоторых высших руководителей Украины (Кушнарева и Горбулина, например) не мешает им вести переговоры о вступлении в НАТО, предавая стратегические интересы безопасности двух славянских народов.
Особое место во «внешней политике» Белогорья занимает сотрудничество с белорусским лидером Александром Лукашенко. Многими отмечалось, что между Савченко и Александром Лукашенко есть нечто общее, чувствуется типологическое сходство этих руководителей. Оба — крестьяне, «люди от земли», чувствующие ее энергию и ее волю. Оба воплощают в себе тип славянского хозяина, умельца, заботящегося о своей земле и не дающего разворовывать ее агрессивным «пришельцам».
Сегодня Белгородчина — один из немногих регионов России, где полностью доминирует русский, национальный капитал. В самой области не наблюдается большого количества «гостей с Кавказа» — зато каждый месяц приезжают тысячи русских беженцев из «ближнего зарубежья». В самом Белгороде чувствуется отсутствие криминальной атмосферы, город свободен от страха перед преступностью, от бандитского произвола. Подобное ощущение, редкое для многих российских городов, ощущается и в белорусской столице — Минске.
Неудивительно, что Савченко — один из самых твердых и последовательных сторонников объединительных инициатив Александра Лукашенко. Союз Белоруссии и России должен, по его мнению, стать тем ядром, вокруг которого сформировался бы мощный цивилизационный центр на нашей планете, противовес «однополярному миру», устраняющий агрессивный трансатлантический монополизм.
Видя мир из российской «глубинки», Савченко кажется гораздо менее провинциальным, чем многие московские политики, срывающие российско-белорусский союз или разводящие по разные стороны русский и украинский народы. Возможно, что именно с помощью таких политиков, как Евгений Савченко, Александру Лукашенко и удастся преодолеть сопротивление либерального лобби, довести до конца свой исторический «славянский проект».