«Я ГОТОВ СРАЖАТЬСЯ В СЕРБИИ!»

Author: Николай Кондратенко:
«Я ГОТОВ СРАЖАТЬСЯ В СЕРБИИ!» (беседа губернатора краснодарского края с заместителем главного редактора газеты “Завтра” Владимиром Бондаренко)
13(278)
Date: 30-03-99
Владимир БОНДАРЕНКО. Вы, Николай Игнатович, наверное, самый откровенный и искренний губернатор в России. Вы не боитесь так искренне исповедовать свои русские патриотические взгляды?
Николай КОНДРАТЕНКО.Я долгое время не мог выйти со своим докладом, где четко обозначил свою позицию гласно. Я писал о том, что происходит с Россией, писал о той разрушительной силе, которая тщательно готовила всю нынешнюю катастрофу, обрекла народы России на муки и страдания, закончил этот доклад словами, что, когда прольется кровь наших детей, будет уже поздно… Главное преступление конца ХХ столетия уже свершится. Я говорил о сионизме. Но и мое, и другие выступления не легли еще на русскую душу, не понимали люди все происходящее. Лишь немногие видели расстановку кадров в стране, как завоевываются финансовые структуры, информационные структуры.
Наверху так и не сформировалось русской национальной элиты, которая обязана руководить государством. И я должен был выступить со своим докладом… Прошли уже годы, и все пока по-старому. Иногда ночью лежишь и думаешь, чем же это все закончится? Для нации, для народа, для государства. Иногда кажется, что это какой-то страшный сон. Не могло же такое случится со столь образованной, могучей русской нацией? Нацией, которая в 1945 году спасла весь мир от фашизма… И больше всего я мучился от невиданного предательства внутри нашей нации. Кто мог думать, что мы такие? Кто мог думать, что за какие-то мелкие подачки, за подержанные джинсы, за ножки Буша мы — русские, будем идти и голосовать за наших врагов? Прежде всего горько от предательства русских национальных интересов в наших же национальных кругах. Так пусть знают предатели: будет еще жестокая расплата. Мы дождемся того времени, когда на груди наших врагов будет написано "за предательство национальных интересов" и они будут выставлены у столба позора. Нынешние предатели еще более опасны, чем предатели в 1941 году. Но мне кажется, сегодня уже находится понимание причин, приведших к нашему позору. Вот нам и надо всем объединяться.
Всем патриотам России…
В.Б. Как вы знаете, началась преступная война против Сербии. Разбив Сербию, враги примутся за Белоруссию и далее за Россию. Будем ли мы ждать, как когда-то наши удельные князьки, пока Орда разобьет дальнего соседа, потом ближнего, а потом уже навалится и на тебя? Может, хотя бы эта война всколыхнет, наконец, весь русский народ? Что может сделать Россия? Одни говорят, вот мол, у нас еще хватит оружия, сметем всех врагов. Другие, тоже патриоты, предостерегают: у России сейчас нет уже никаких сил для отпора. Кроме политической и моральной поддержки. Как реально, по-вашему, могла бы помочь Россия Сербии в этот трагический период? Почему американцы решились на эту бомбежку?
Н.К. Работая в Совете Федерации еще в первом созыве, не будучи губернатором, я не раз поднимал вопрос о Сербии и Боснии, выдвигал предложения в защиту сербов и черногорцев. Были и решения Совета Федерации в поддержку союзной Югославии. Я всегда жестоко осуждал предательство российскими политиками типа Козырева, наших союзников и друзей. Ведь они даже не воспользовались правом вето при обсуждении в ООН. Россия впервые при Козыреве предала сербов и черногорцев. Никогда в истории еще такого не было. Сербия и Черногория всегда были зоной геополитических интересов России. Если кто в разные годы пытался выступить против сербов, то тут же раздавался решительный голос России… Краснодарский край и Воеводина — побратимы, поэтому я в Югославии бывал часто, около двадцати раз, знаю сербских лидеров. Они здесь часто бывали на Кубани. Я был на фронтах, когда еще шла война, был в Вуковаре, напрочь разрушенном. Я был ошеломлен... Я помню по детству еще разрушенный Сталинград начала пятидесятых годов, но то, что я увидел в Вуковаре, меня потрясло. Не предполагал, что разрушения могут достигать такого предела. Но я видел и мужественных сербов в окопах. Помню мэра Вуковара, безрукого солдата времен Второй мировой войны, он уже не воевал, а героически руководил спасением города. Я преклоняюсь перед сербами. Много встречался с беженцами, когда они узнавали, что мы русские, они плакали — что же вы, русские, нас предали, мы вас так любили, так вам верили… Они старались найти для нас оправдание, но его не было. В те годы мы еще могли позволить себе гораздо больше, чем сейчас. Нас еще уважали и боялись враги. А мы — всех предали. Я тогда и задумался: когда мы — русские, сами будем определять политику в России, так как положено бы нам просто по своей численности в России, тогда и поступать будем по-другому. А сегодня мы в некотором роде такие же жертвы, как и сербы. Я видел ужас сербской войны. Видел ребенка, у которого хорваты выкололи глаза, видел людей, специально обожженных напалмом. Я мучился, страдал и переживал.. И в то же время я видел их близость к нам, их схожесть с нами. Если бы мне вдруг судьбой было завещано когда-нибудь быть беженцем, невольным эмигрантом, (хотя лучше бы просто погибнуть, упаси Бог от такой судьбы), но все-таки, если бы так случилось, я не стал бы выбирать, взял бы в руки компас и определил направление на Сербию. Я готов и погибнуть в боях вместе с этим мужественным народом, чем мучиться и корчиться от бессилия что-либо сделать…
В.Б. Так и было не раз. И после нашей гражданской войны не случайно многие русские беженцы оказались в Сербии, сражались вместе с сербами. Да и во время недавней войны в Боснии русские добровольцы показали себя с лучшей стороны, ими гордились и Караджич, и Младич… Вы помните, вчера Василий Белов сказал на Пленуме писателей России, что несмотря на свои годы, готов сегодня записаться добровольцем в Сербию.
Н.К. Я об этом тоже говорил не один раз. Я готов идти добровольцем в Сербию! Хорошо знаю цену нашей дружбе… И чувствую свою вину перед ней. Нынешняя война стала возможной только из-за особой политики России. Не будь этой особой политики, не будь заискивания перед Америкой, не началась бы и нынешняя война. Россия виновата в том, что случилось. Конечно, сработал тот фактор, что Россия сегодня слаба. Нет ни сильной армии, ни сильного флота. Я недавно встречался с главкомом Военно-Морского Флота адмиралом Куроедовым. Владимир Иванович — высокий профессионал, мужественный русский офицер, он много и показал, и рассказал. Лучше бы я и не слышал той информации о положении в нынешнем Военно-Морском Флоте. Мне — русскому, просто больно такую информацию слышать. У меня рука сразу ищет что-нибудь потяжелее, чтобы спросить: кто посмел с Россией такого натворить? Все на нас смотрят теперь как на никчемное государство… К тому же и уважения к нам не осталось. Мы за эти годы предали сколько и скольких? Сам Бог должен бы нас наказать за это дело. Был же Советский Союз, были определенные договорные отношения между государствами. Если вдруг Россия решила менять свое политическое устройство — меняйте, но не предавайте другие народы, других лидеров, связанных с вами… Ведь это же тянулось добрых полмира за нами, русскими, не будем сейчас это скрывать. Мы многим дали шанс на выживание в мире, на достойное существование. От Кубы до арабских стран. Они связали свою судьбу с нами. Да и конкретные люди, офицеры, разведчики, ученые, писатели, ориентирующиеся на Россию, мы же всех предали. Всех бросили на съедение, бросили в пропасть… Афганцев, латиноамериканцев, людей любых национальностей… Такое предательство должно быть наказано самим Богом. Тот, кто один раз предал, потом предает многажды без зазрения совести.
В.Б. И эта цепочка продолжается. От Хонекера до Оджалана, от Фиделя Кастро до Радована Караджича… Выдаем всех: азербайджанцев, грузин, даже умудрились выдать русского офицера профашистским латышским властям.
Н.К. Знаете, Владимир Григорьевич, если мы дошли до такого положения, когда одного из знаменосцев Победы, генерала Варенникова, заточили в тюрьму за измену Родине — увы, вся Россия молчала. В тюрьме сидел наш национальный герой, человек, который сопроводил наше знамя Победы до Москвы, на вечное хранение. На параде Победы прошагал по Красной Площади. А мы его заточили в тюрьму и возбудили дело об измене Родине?! Он девятнадцатилетним пацаном от Сталинграда до Берлина прошел, Герой Советского Союза — и какие-то придурки посадили его в тюрьму. И моя родная нация сдала его варварам под суд? Посмотрите, наши выдали Хонекера, а сами немцы пожалели и в Чили к семье отправили. Немцы поступили в данном случае цивилизованно, не стали уподобляться варварам. Даже обещали после смерти похоронить в Германии. А мы славного генерала Варенникова турсучили-турсучили, я сам себе простить этого никогда не смогу. Это для меня было самое главное предательство. А потом уже мы кого только не предавали. Вот и сегодня сербов какой день бомбят, в былые времена вся страна бы на дыбы встала, а мы лишь пальчиком помахиваем… Не проснулся русский народ еще. Все думает, что можно отсидеться, что можно предать сербов и черногорцев и, сидя в России, себе счастье сколотить. Не будет счастья. Будет только великое несчастье. Предавая друзей, тех, кто с нами веками дружил, мы себе покоя не найдем. Было время, черногорцы объявили войну Японии на второй день после нас. В иконостасе почти у каждого черногорца икона России.
Это состояние войны до сих пор существует, как и у нас, у черногорцев нет мирного договора с Японией. Вот такая солидарность была. И нам никак нельзя быть безразличными.
У нас на Кубани народ всецело с сербами. Казаки в один голос говорят, что готовы пойти добровольцами. Мы их пока сдерживаем, но желание есть у многих… Как остановить эту войну? Никто сегодня не считается с Россией. Вроде бы у нас еще есть ракеты, но в каком они состоянии? И куда направлены? Не нам ли на голову? Что за курс заложен в них ? И кто заложил? Вдруг из пятой колонны деятели? С ненавистью поколдовал над нашей ракетой, она нам на голову и упадет? Да, мы сегодня слабы. Но если сегодня и русские, и другие коренные народы России восстанут, поднимутся против американцев, я вам скажу : мир еще присядет… Слишком мир еще хорошо помнит 1945 год. А многие народы мира просто ждут не дождутся, когда русские подадут свой голос. Больше надеяться не на кого.
Я считаю, нам надо оказывать всяческую поддержку Сербии, отменить любую блокаду. Если Югославии сегодня чего-то не хватает, ей надо помогать. Всеми силами. Возмездие настигнет…
В.Б. Но готовы ли мы все, наш с вами, Николай Игнатович, русский народ, объединиться во имя России? Вот факт, печальней которого не знаю. По пятьсот офицеров в год стреляются, кончают жизнь самоубийством от безденежья и нищеты, но при этом не наносят последнего удара по врагу… Если дух у армии, у офицеров такой, что же говорить об остальных? Какая экономика может подняться у нации с подрезанными крыльями, с потерей духа?
Н.К. Мне стыдно за офицеров. Боже мой, ты даже героически и умереть не умеешь. Это же стыдоба. Это же позор… Так получилось сегодня. И не случайно. Годами шло зомбирование народа. Русский народ жестоко ошибся в выборе политиков, в выборе руководителей. И теперь тяжело, как волк задом в нору отступает. Тяжело признать свою ошибку. Русский человек ныне от своей же ошибки в апатию ударился. Потому что, к примеру, коммунистов обгадили слева направо, приписав нынешним русским коммунистам все расстрелы, которые проводили Троцкий, Свердлов и другие чужаки. А никто не задумался, почему послевоенные русские коммунисты все сплошь фронтовики, выигравшие и войну, восстановившие в рекордные сроки страну, коммунисты, пославшие в космос Гагарина, должны отвечать за грехи Троцких, Каменевых, Зиновьевых, Ягоды, Кагановичей и других? Вы знаете, что в начале века наш большевизм был окрашен бундом. И навесили их преступления на фронтовиков и далее на мое поколение русских коммунистов. Ошибся мужик, покатив бочку на нас, русских коммунистов. А теперь боится признать свою ошибку. Не знает, за кем идти. Одних он сам как бы оплевал, а другие его уже нагло обокрали до последнего рубля. И он думает: тогда не буду голосовать совсем. Русский как бы хлопает дверью: не пойду голосовать. А нашим врагам этого и надо. Они говорят: "И не ходи, дорогой мужичок, мы сами уже за тебя все решим". Вот та ситуация, в которой мы сейчас находимся.
В.Б. Николай Игнатович, вы говорите о зомбировании русского народа, о наших врагах. А кто это конкретно?
Н.К. Те, кто сегодня захватили все средства информации, прежде всего телевизионные. Те, кто захватили финансовые структуры страны. В значительной степени управленческие структуры. Это они и есть. И это не случайно. И это не касается конкретной нации. Это касается лишь части той или иной нации, дерущейся за власть над Россией. Это объединенные политическими мотивами люди. В этом все существо вопроса.
В.Б. А есть у губернатора реальная власть? Способны вы сами принимать ответственные решения?
Н.К. Механизм разрушения нашей экономики запущен с Москвы. Прежде всего — это политика цен на энергоносители. Надо же — тридцать раз повышались цены. Это практически механизм разрушения экономики. Все невыгодно. Все легче везти из западных стран. Нынешнее правительство уже говорит о трагедии, о спаде экономики. Но пока реально ничего не делает. Мер по изменению экономической модели общества не принимается. Речь не идет о социализмах или капитализмах. Речь идет о создании предпосылок для расширения производства кем бы то ни было, об интересах производителя. Не производя товара, не накапливая национальное богатство, мы не выйдем из кризиса. Даже если нам привезут канадские товары или продовольствие, то за какие шиши мы это купим? Без собственного производства мы обречены как нация. Или погибнем, или рассеемся по всему миру. Надо спасать основное производство, а мы штопаем дыры.
В.Б. Что объединило в Совете Федерации сенаторов самых разных взглядов в вопросе о генеральном прокуроре?
Н.К. Если бы в стране был полный порядок, не было экономического разрушения, не было бы полной остановки промышленности, не было бы коррупции, тогда, может быть, от нечего делать обществу было бы интересно покопаться в грязном белье у прокурора. Кто с кем спит и так далее… Я много раз общался со Скуратовым, даже имел с ним большой разговор уже по поводу претензий прессы ко мне, чуть ли не допрос учинил. Я бы должен был радоваться его разоблачению. Но я же вижу: человек всерьез начал борьбу с коррупцией. Иногда я даже думал, ну, уважаемый Юрий, вы заиграетесь, съедят вас ваши враги. Даже после нашей душещипательной беседы с пристрастием по поводу моих высказываний я ушел с ощущением, что Генеральный прокурор России на месте. Скуратов нужен России сегодня. Он человек наступательного склада. Вот потому и смонтировали компромат, чтобы держать на поводке, а он сорвался с этого поводка. Это же подвиг. Не каждый из нас, зная о пленке, устоит и продолжит наступление на коррупцию. Я думаю, каждый сенатор это понял.
В.Б. Николай Игнатович, народно-патриотический союз пока собирается идти на парламентские выборы тремя колоннами. Одна из них — это патриотическое движение, возглавляемое Виктором Илюхиным и генералом Альбертом Макашовым. В этом движении есть и "красная компонента", и русская национальная идея. И то, и другое близко и вам. Поддержите ли вы их движение на выборах?
Н.К. Я, откровенно говоря, против всех расколов в патриотическом движении. Я призываю всех: идите единым блоком. Только объединившись, идти и на первые, и на вторые выборы. Простой народ должен знать, что есть блок патриотов, который за нацию, за Отечество. Он должен привыкнуть к этому блоку, признать его. Я говорю и Зюганову, и Селезневу, и другим: идите единым блоком, удерживайте единство. Чтобы народ видел: есть патриоты и есть просионистский блок. И больше никого.
В.Б. А в Москве вы, Николай Игнатович, союзников себе находите? В администрации, в министерствах, в Думе?
Н.К. Я вам скажу, прозрение идет. Я не обделен вниманием ни правительства, ни иных властей. По кабинетам идешь, и просто незнакомые люди — и в министерствах, и в Совете Федерации — подходят и приветствует. Я же к этому не стремился. Я региональный лидер, мне другого и не надо. Сами телевизионщики меня и раскрутили, а теперь я этим и пользуюсь. Вижу, как много людей сегодня приходит к патриотическому мышлению, даже из самых крутых демократов.
В.Б. Вы сегодня, по-моему, самый избиваемый прессой и телевидением губернатор из всех губернаторов России. Возникало ли чувство одиночества? Чувство дискомфорта? Вас бросили помощники? Изменили бывшие соратники?
Н.К.Наоборот. К счастью, наоборот. Я вообще-то в политику попал случайно. Никогда не рвался в нее. Но так судьба распорядилась, что я оказался в самой гуще русской политики…
В.Б. Как и президент Белоруссии Лукашенко!
Н.К.Наверно, да. Но сейчас и на Кубани, и в Москве, и по всей России, где приходится бывать, везде много друзей и единомышленников. Нигде не чувствую себя обиженным, отчужденным, одиноким. А что касается телевидения и бульварных газет, то я вам так скажу. Если хоть день меня не ругают, если Сванидзе или Киселев меня не критикуют, то начинаю, как русский мужик, думать, что-то не то делаю. Не допустить бы мне, русскому нормальному мужику, какой-то ошибки, чтобы меня простили мои враги.
В.Б. Николай Игнатович, нужна сильная воля, сильный порядок, сильный лидер, чтобы поломать порочную систему. Как в Англии в годы войны англичане на что демократы, но сменили своего слюнтяя-либерала на лидера диктаторского типа — Уинстона Черчилля. Надо было спасать страну. Но и Рузвельт в США в годы кризиса тоже без всякого стеснения ввел командную систему управления и жесткий план. Я не говорю уже о великом сталинском разгоне, выдвинувшем нашу страну в суперлидеры мира, по инерции еще и после Сталина запускавшем в космос Гагарина и строящем КаМАЗы и БАМы. В период жестоких кризисов любая нация выдвигает сильного и жесткого лидера. Как вы считаете, необходим сегодня России такой сильный и суровый лидер?
Н.К.Я хочу сказать только, а куда эта суровость и эта сила будет направлена? Если эта суровость будет направлена на пользу нации и Отечества, то я бы вам сказал: такая суровость сегодня нужна. А если эта суровость будет направлена на продолжение разрушения, она приведет к окончательной гибели. Если хотите знать, я сторонник коллективных приемов и методов управления. Но ответственность за любое дело должна быть персональная. Я, став губернатором Кубани, сразу сказал: иду под отчет законодательного собрания.
В.Б. То есть нужен контроль за самым сильным лидером. Те же англичане сами поставили Черчилля диктатором, сами же его и сняли сразу после победы в войне — захотелось подышать повольготней. Жесткий лидер с огромными правами, но под контролем Думы и Совета Федерации. Не справился или продался, не дай Бог, и уступай место…
Н.К. Да, только так. И кубанское собрание контролирует меня. Я же не святой. Если бы вы знали, каковы сегодня возможности у всех губернаторов, как нас "прельщают", какими деньгами стараются купить… Конечно, нынешние губернаторы куда более жуликоватые, чем бывшие первые секретари обкомов. Люди-то такие же, но контроля меньше стало. Нас никто под узду не держит. А человек, как известно, слаб. Значит, надо не губернаторов менять, а условия контроля. Как говорят, одна курица от себя гребет… Партия — она держала жестко нас, руководителей. Кто-то и подворовывал, но, смотришь, голову и оторвали. Не партия, так советская власть, не советская власть, так народный контроль КГБ, прокуратура. Сегодня никаких противовесов нет. Кроме личной совести руководителя. Поэтому я сам сказал: иду под отчет законодательного собрания, чтобы не заблудиться ненароком, не запутаться. Чтобы депутаты следили за мной, потому что я тоже могу быть со слабостями.
На основе своего опыта я отрицаю нынешние выборы президента России. Кого бы ни избрали. Полюбить какого-то незнакомого человека от Сочи до Владивостока, сказать, что этот человек — кумир наш, лидер общий, благодетель нации, — да это невозможно. Чтобы узнать руководителя, с ним пуд соли надо съесть. По платформам — так они у всех сейчас одна лучше другой. Я могу вам такого натрепать, а потом приду и буду делать свое грязное дело… У нас сейчас кого телевидение навяжет, тот и станет президентом России. А телевидение в чьих руках? Вражеских. На телевидении сидит Сванидзе, он и навяжет такого же другого сванидзе. Так что же нам, всю жизнь со сванидзами ходить по России?
На мой взгляд, механизм выборов президента должен быть иным. Депутаты выбираются на местах на альтернативной основе. Их там все знают. Знают, где родился, как рос, что может сделать. Когда с моста пьяный падал, в молодости или в старости? А потом депутаты избирают президента и контролируют его. Народ контролирует депутатов, а депутаты контролируют президента. Дабы не заблудился. А то представьте себе, за четыре года можно так страну развалить, или край, что потом десять лет собрать не смогут. Не нужны нам такие зигзаги. Система должна ровно двигаться. Это и есть настоящая народная демократичность.
В.Б. На Кубани на какие общественные силы вы опираетесь? Какова роль кубанского казачества? Восстановило ли оно свои возможности? Стало ли реальной опорой?
Н.К. Я опираюсь в Кубани на всех русских патриотов. Я свои взгляды уже никуда прятать не буду. Слишком много прожил, чтобы мне что-то менять. Я уже до могилы буду такой, как есть. А кто был в России всегда генератором патриотизма? Православная Церковь — от Сергия Радонежского до канонизированного святого князя Дмитрия Донского. До Иоанна Кронштадтского и Иоанна Петербургского и Ладожского… Православная Церковь — это коренник патриотизма. Другие коренники — русское офицерство с древних времен и до героев Великой Отечественной и, конечно же, казачество. Казачество испокон веку патриотично. И свои головы за Отечество, за русский народ всегда ложило. На Кубани сейчас — это сильнейшая организация, сильней ничего у нас нет. Конечно, там разные люди. Там и сбои бывают, и споры. Но общий дух отцовский, патриотичный, держится. Мы всегда поддерживаем наше казачество и чем можем помогаем. Нет другой такой коренной силы на Кубани, чтобы отстаивать русские интересы.
В.Б. Вы очень хорошо сказали о важнейшей роли Православной Церкви. Вы сами — верующий человек?
Н.К. Крестили меня в церкви, которая скоро будет отмечать в станице Пластуновской свое столетие. Я, безусловно, помогал этой церкви. Еще бабушка водила туда меня. Что такое вера: вера — это состояние души. Я считаю, что Православие — это история наша, это корни наши, это не агрессивная религия. Наоборот, это благодатная религия. Конечно, крупнейшей ошибкой коммунистов была борьба с Православием — в двадцатые годы, в хрущевское время… В мое время уже руководители достаточно обрусевшие не боролись с Православием. Сейчас у меня с нашими иерархами самые теплые, самые дружеские отношения. Мы вместе регулируем процессы на Кубани. Но я не могу, как в Москве у вас делают и Борис Ельцин, и Юрий Лужков — демонстративно стоять со свечками в храмах.
Моя верующая мать ругается на чем свет стоит. Она говорит: но это же фарисеи, и тогда фальшивили, не верили в коммунизм, а партией руководили, и сейчас фальшивят. Если человек ошибки делал, заблуждался, может ли он раскаиваться, может ли он менять свои взгляды? Конечно, может. Но он должен переболеть, перестрадать. Человек самокритично, в некотором таинстве, без излишней демонстративности, должен идти к своей возрожденной вере. Сам скорее всего отношусь к тем, кто считает, что вера — это состояние души…
В.Б. Конечно, вы, как и любой другой губернатор, крайне занятой человек. Но хватает ли времени на искусство, на литературу?
Н.К. Мало. У меня дома неплохая библиотека. Я когда-то сам лично формировал свою библиотеку из хороших книг. Все мечтал, мол, придет время, как засяду, когда уйду на пенсию.
В.Б. Извините, что перебиваю, но надо ли ждать пенсии? Я вам скажу откровенно, последний человек из наших руководителей, который хорошо знал литературу и находил время на новые книги, это был Иосиф Сталин. А он был занят, наверное, не меньше, чем вы или другие наши лидеры. Я считаю, что без понимания русской литературы, без определенной гуманитарной культуры нельзя построить стратегию управления русским государством. Это минус всей нынешней политической элиты любого направления. И от народных фольклорных корней уже далеки, и от духовных культурных корней еще далеки. Вот и живем без национальной идеологии. Ее же по приказу не создашь. Она должна придти через реальную русскую литературу, через современного Белова и Распутина, Проханова и Личутина, Юрия Кузнецова и Виктора Лихоносова… Я уверен, без знания литературы не воссоздать ни экономики, ни армии. И Сталин это понимал.
Н.К.Согласен с вами. И признаюсь, читаю, но мало. Как говорят, Сталин читал очень быстро. Умел сразу схватывать суть книги. У меня такого дара нет. Когда я читаю художественную книгу, я просто живу каждой страницей подолгу. Я медленно проживаю жизнь героя. Иногда зачитаюсь — и возвращаюсь к полюбившимся страницам, чтобы снова пожить жизнью героя. Так что читаю, но хотел бы больше… Не получается.
В.Б. Можете назвать своих любимых писателей.
Н.К. Прежде всего Михаила Шолохова. Беру, на любой странице открываю, и какой бы измотанный ни был, как бы отдыхаю с его героями. С его словом. С его юмором. Из современных писателей ценю больше всего как раз тех, кто был сейчас вместе с вами на пленуме писателей в Краснодаре. Я люблю читать книги о полководцах нашего Владимира Карпова, Героя Советского Союза. Люблю наших земляков Виктора Лихоносова и уже покойного Анатолия Знаменского. С упоением читал Михаила Алексеева, Юрия Бондарева, Василия Белова, Валентина Распутина. Это мои литературные наставники.
В.Б. Как раз сегодня мой давний друг Виктор Лихоносов, зная, что я буду беседовать с вами, сказал, передай Николаю Игнатовичу, пусть не забывает о журнале "Родная Кубань". Он же один из самых деликатнейших писателей. Ему бы к вам двери открывать ногой, а он за все время, по-моему, только дважды вас и видел…
Н.К. Не забуду, и всегда помню. Я знаю, что у писателей всегда бывают сложные проблемы, но, надеюсь, все уладим лучшим образом.
В.Б. Вы — природный лидер. Вы — человек дела. Вы — искренний патриот России и русского народа. Я вижу в вас на редкость гармоничного человека, очевидно, и дома у вас царит гармония?
Н.К. На семью мне грех обижаться. Во всех отношениях. Отец у меня погиб в 1942 году, мать нас вырастила. Слава Богу, она жива и сейчас. Она для нас радость сегодня составляет. Она живет по-прежнему в станице Пластуновской. Тут рядом, под Краснодаром. Мы ездим к ней всегда. Сестра у меня есть и жена. Двое сыновей у меня. Поэтому я по-настоящему счастлив в семье. Как простой отец я считаю — мне повезло с сыновьями. Не пьют, не курят, настоящие труженики. Они оба работают в связи.
В.Б. И последний вопрос. Что бы вы пожелали газете "Завтра" и всем нашим читателям…
Н.К. Я читаю сейчас все газеты, даже самые враждебные. Работа обязывает. Но люблю газеты патриотического направления. И, конечно же, газету "Завтра". Если Россия выживет, то таким людям, как Проханов, памятники надо будет поставить за мужество. За стойкость. За честность. Это мое понимание жизни. Пусть, кто хочет, меня осуждает. Это моя гражданская позиция.
А читателям "Завтра" я желаю мужества, веры, убежденности и Победы.

Краснодар
Фото В.БОНДАРЕНКО