НАША ГОРДОСТЬ — “РУСЬ”

НАША ГОРДОСТЬ — “РУСЬ”
50(263)
Date: 15-12-98
Почему-то чаще всего все статьи о “спецназе” наполнены исключительно описаниями того, как ловко его бойцы умеют рубить ребром ладони кирпичи, стрелять или карабкаться по стенам. Идет это обычно от некомпетентности пишущей братии, не понимающей задач, стоящих перед “спецназом”, и бросающейся, так сказать, на внешние эффекты. И лишь немногим профессионалам доступно истинное понимание того, что же на самом деле представляют собой “спецназы”.
Безусловно, индивидуальная выучка бойца – дело крайне важное, но все же это только часть огромной работы. Можно собрать вместе отличных спортсменов, акробатов, стрелков, но они так и останутся группой спортсменов. “Спецназ” же — это совсем другое. И прежде всего — это единая команда, боевая семья. Ни один другой род войск не требует такой сплоченности, спаянности и сколоченности, как “спецназ”. Во-вторых, “спецназ” — это профессиональная и психологическая настроенность на решение особо сложных, стоящих за гранью возможного задач. И в-третьих, это постоянная готовность выполнить их в любой обстановке, не считаясь с потерями. Говоря иными словами, войска специального назначения это — элита любых Вооруженных Сил.
И в рядах этой элиты особое место занимают подразделения контртеррора. Антитеррористические “спецназы” отличаются от обычных как бы “двойной” подготовкой. Ведь для того, чтобы эффективно бороться с терроризмом, надо в совершенстве знать тактику и психологию террористов, которые сегодня готовятся по лучшим спецназовским программам в лагерях и центрах, обустроенных по последнему слову военного искусства. То есть, чтобы стать бойцом антитеррористического подразделения, надо сначала стать профессионалом в “обычном” “ спецназе”, и лишь потом можно совершенствоваться в мастерстве контртеррора…
В течение десятилетий с решением этих задач справлялась легендарная “Альфа” – управление “А” в структуре КГБ СССР. Терроризм был почти экзотическим явлением, которое чаще всего ассоциировалось с Ближним Востоком или странами Запада. В СССР это были в лучшем случае попытки угонов самолетов…
Но в начале девяностых годов ситуация начала резко обостряться. По всем национальным окраинам Советского Союза поднимал голову сепаратизм. Как грибы росли различного рода банды, отряды и “армии”. Поэтому и было принято решение о создании в структурах МВД собственного антитеррористического подразделения на базе роты специального назначения дивизии имени Дзержинского. Так родился первый отряд “спецназа” внутренних войск.
Сегодня таких отрядов в России уже несколько. И одним из лучших среди них по праву считается отряд “Русь”.
Отряд специального назначения внутренних войск МВД России “Русь” родился в 1992 году. Его появление было продиктовано временем — тогда уже на территории бывшего СССР и в самой России полыхали пожары межэтнических конфликтов, в городах трещали автоматные очереди бандитских разборок, брали заложников Шамиль Басаев и ему подобные. Чтобы хоть как-то контролировать ситуацию, одних спецподразделений ФСБ типа “Альфы” или “Вымпела” было явно недостаточно, в том числе и потому, что эти немногочисленные, состоящие из офицеров команды являются фактором политической стабильности в столице и не могут постоянно мотаться по командировкам. Стране нужна была большая “пожарная команда”, готовая за считанные часы оказаться в любой ее точке и проводить там самые разнообразные по масштабам и сложности операции — от войсковых до ювелирно тонких, выполняемых небольшими, но абсолютно слаженными группами бойцов. Именно в качестве такой пожарной команды и был создан отряд “спецназа” МВД “Русь”.
Отряд возник не на пустом месте — его сформировали на основе специального батальона, несшего важнейшую функцию охраны комплекса правительственных зданий на Старой площади. Характер выполняемых этой частью задач требовал особого подбора кадров — в батальоне служили инициативные и образованные офицеры, отборные солдаты. Вновь возникшая спецназовская часть, доукомплектованная уже имеющими боевой опыт офицерами, сразу показала себя серьезным соперником для “ старшего брата”, печально прославившегося в 1993 году, 6-го отряда “спецназа” МВД “Витязь”. В отряде “Русь” мгновенно приняли и оценили идею “краповых беретов”, которые нельзя получить просто так, а можно лишь заслужить, и “испытание на прочность”, проводимые в нем, сразу стало недостижимым эталоном для всех частей внутренних войск.
БРАТЬЯ ПО ВОЙНЕ Наше знакомство с отрядом “Русь” началось с авиабазы “Чкаловское”, откуда мы должны были улетать вместе с отрядной заменой в Чечню. Уже тогда приятно удивила дисциплина внутри нашей маленькой группы. Два офицера и четверо солдат, из которых трое были “зеленым” пополнением, были словно спаяны в единый организм. Обычно в подобной ситуации солдаты стараются воспользоваться выпавшей “свободой”, побродить по “вольным” местам, подремать в кресле. Но бойцы, летевшие с нами, словно бы и не замечали расслабленности своих собратьев из других войск. Они ловили взгляды своих командиров, стараясь предугадать возможные команды. И в этой их исполнительности не было никакой угодливости, подхалимства. А скорее — какое-то суровое уважение, культ командира. Офицеры — замначштаба Игорь и замком отряда Сергеич — тоже резко отличались от обычных “перелетных” офицеров, наполнявших авиабазу своей несуетностью, внутренним достоинством, выдержкой. При посадке в транспортный “Ил” оба в первую очередь позаботились о том, как в многолюдной тесноте разместились их бойцы, и лишь потом, не торопясь, расположились сами.
Все это было очень непривычно и контрастно на фоне нынешней “российской” вооруженной действительности.
…На первую “зачистку” мы пошли с отрядом в кишлак Белгатой, который за несколько часов до этого с потерями взяла 166-я бригада. Пехота с боями прокатилась по кишлаку и, вырвавшись на его дальние окраины, оседлала предгорья перед главной целью – укрепленной крепостью дудаевцев высокогорным аулом Дарго. Над ним высились белоснежные пики Кавказского хребта, за которым уже начиналась Грузия.
Группы втягивались в узкие улочки. Бойцы двигались цепочками, перебегая от дома к дому под прикрытием товарищей. Очень часто боевики не успевали отступить и прятались по домам и подвалам, смешивались с местным населением, надеясь дождаться ухода русских войск. Еще чаще, отступая, они оставляли замаскированные склады и блиндажи, наполненные оружием и боеприпасами, которые не было возможности вывезти. Расчет был все тот же – после ухода частей вернуться на готовые базы. Именно поэтому и проводились “зачистки”, в ходе которых части МВД и ВВ искали эти склады, изымали оружие, выявляли боевиков…
Боец группы, с которой мы двигались по северной окраине кишлака, обнаружил блиндаж. Тотчас вокруг него заняли позиции снайпера и гранатометчики. К входу поползли два спецназовца. Один “кошкой” зацепил угол двери и потянул ее на себя. Короткий взмах руки — и в полуоткрытую дверь полетела рифленая картофелина гранаты. Глухо кашлянул разрыв. Из блиндажа потянуло сизым толовым дымом. Когда он развеялся, в образовавшийся проем осторожно нырнул один из бойцов. Блиндаж оказался набитым шинелями странного цвета и такого же незнакомого покроя. На позолоте пуговиц был выдавлен всадник с мечом — эмблема “самостийной” Литвы.
— “Гуманитарная” помощь. — Съязвил один из спецназовцев. — И что с нею делать?
— Видишь, сарай горит. Тащи туда и сожги. — Отрезал командир.
В соседнем дворе спецназовцы проверяли документы у семьи чеченцев, высыпавших во двор.
— Я воевал. Я до Варшавы дошел. У меня медал за отвага. – Подымая руки к небу, почти плакал старик. – Мнэ этот Дудаев, будь он трыжды проклят, совсем не нужен. Я пэнсыю два год не имею.
— Оружие в доме есть? – привычно и устало спросил деда командир.
— Какой оружие? Нэт у нас никакой оружий. Мы мирный
крестяне. Я пэнсионер. Я воевал…
— Трофимов, осмотри дом. Васильев – сарай. Кузнецов – огород и сенник.
— Мы осмотрим ваш дом. – обратился он к старику. — Если у вас ничего противозаконного не найдем, то вам ничего не грозит.
— Нэт у нас ничего, – горячился дед. – Будь проклят Дудаев и весь род его!
— Все они “мирные” и “крестьяне”, – буркнул под нос один из бойцов. – А тряхни хорошенько — и танк найти можно. Где сыновья-то, дед? Небось, в лесу у Дудаева?
— Мой сыновья в Россия. Одын на Север, в Якутск. Другой – мылицыонер в Курск. Я орден от Конев имею…
Обыск ничего не выявил, и группа цепью потянулась дальше по улице. На крыльце за спиной беззвучно плакал дед, сжимая в корявой старческой ладони завернутые в тряпицу медаль и орден.
…В следующем доме под полом нашли ящик гранат. Крепкая молодица, хозяйка дома – по документам вдова, клялась и божилась, что ничего не знала о них.
— Боевики ночевали. Мэнэ выгнлы. Оставылы. Я нычего не знай. Будь проклят Дудаев!
Чеченская война нелегко далась отряду “спецназа” “Русь”. В самом начале войны он оказался в центре грозненской мясорубки, его бросали затыкать дыры, спецназовцы шли туда, где не могли справится обычные части. Часто их использовали как простую, только очень хорошую и надежную, пехоту. Первые потери отряд понес, попав в засаду у станции Алды, неподалеку от Грозного. В жестоком бою погиб его первый командир полковник Павел Зайцев. Вскоре на неласковой чеченской земле встал небольшой памятник, сделанный из фюзеляжа сбитого вертолета, — спецназовцы не забывают своих погибших. В отличие от многих других частей, “Русь” не бросила этот памятник на территории Чечни и в 1996, после предательства Лебедя, его перевезли в Москву.
За полтора года чеченской кампании отряд прошел всю республику вдоль и поперек не один раз, участвуя практически во всех значительных операциях. Количество уничтоженных его бойцами боевиков исчисляется, по крайней мере, сотнями. Но множились и собственные потери. За бой с бандитами Радуева в селе Первомайском рядовой Олег Бобков получил Звезду Героя России — посмертно. Всего четырнадцать спецназовцев не вернулись с этой войны. Если учесть количество и сложность выполняемых отрядом задач, такие потери представляются минимальными.
ЗАМЕНА — "Плафон" запросил "вертушку". Она будет через полчаса, — объявил командир. "Плафон" — позывной авианаводчика, закрепленного за отрядом. Позывной плавно перешел в кличку. "Плафон" — сухощавый блондин — "в миру", т. е. вне войны, летчик на Ан-12. Сейчас он кутается в дождевик на площадке приземления, а в штабной палатке "разборки":
— Я сам хочу остаться,— в который уже раз тянул свое невысокий крепыш — командир группы. — Я знаю людей. Они привыкли ко мне. В обстановке разбираюсь. Заменюсь через месяц.
— Командир, ну хочет человек сам. Почему не оставить? Заменим связиста у него тоже скоро срок выйдет, а прапорщик его только недавно прилетел, справится, — поддерживал "отказника" другой комгруппы.
Старший в отряде — подполковник, бывший десантник, подытожил коротко.
— Ты — летишь! Собирайся, скоро вертушка.
Хочет - не хочет... Не дети! Вышел срок — домой. Случись что — я сам себе никогда не прощу. Усталость — есть усталость. Отдохнешь — вернешься...
Заменяются по-разному. Кто-то, демонстративно зачеркивая день за днем на календаре, отсчитывая свой срок, готовясь за неделю к отлету. Кто-то лишь успевает торопливо схватить рюкзак со шмотками, вернувшись с гор и опаздывая на вертушку. Похоже, пожалуй, всегда одно — это грусть при расставании. Тяжело оставлять здесь друзей, кошки скребут на душе. Словно виноват этим своим отъездом. И очень часто при расставании слышишь: — Ждите, братцы! Не задержусь...
Вот возвращаются сюда действительно здорово. С сумками подарков, гостинцев, писем, водки. Возвращаются весело, с каким-то странным чувством легкости освобождения. И, попадая в крепкие объятия друзей, вдруг ловишь себя на мысли, что томился без них. Тосковал там, в мирной Москве, по этим людям, по этому делу...
А вообще — все очень устали. Устали люди, устала техника, устало оружие. Отряд "спецназа", принявший нас, уже полтора года не вылезает с этой войны. Когда-то новенькие, " с нуля", бэтээры теперь напоминают больных стариков, когда, сопя и кашляя, как астматики, они на пределе изношенных своих движков еле карабкаются в горы. Рябые, с выгоревшей от бесконечной стрельбы краской стволы пулеметов. Штопаные-перештопанные камуфляжи, измочаленные, драные палатки. Полтора года войны! Три последних месяца в горах безвылазно. Сотни километров дорог. Десятки кишлаков. Потери. Бои.
Люди на полнейшем запределе измотанности, усталости. И все же это отряд! Это странный русский менталитет, когда никто не жалуется, не клянет судьбу, а вернувшись с гор ночью и получив новую задачу, наутро безропотно начинает готовиться к рейду. Заправлять, торопливо чинить свои измотанные, выходившие весь мыслимый ресурс бэтээры. Набивать патронами ленты и магазины, заряжать аккумуляторы радиостанций, латать ползущие от ветхости ветровки и штаны. И лишь под утро забыться на пару часов во сне. Черном, глубоком, без снов.
А потом, проглотив наскоро кашу с рыбными консервами, — тушенка давно закончилась, как закончились хлеб и масло, — рассаживаться по броне и — вперед!
...На любой войне плохо делится слава. Каждый норовит отщипнуть кусок побольше и доказать, что именно он (его полк, его род войск) "сделал" войну. А заодно за глаза "оторваться" на соседей.
На чеченской войне армейцы язвили по адресу "вэвэ" — внутренних войск, "вевеэшники" той же монетой платили "советам" — так называли армейцев. И те, и другие поругивали десантников и спецназовцев, а те, в свою очередь, были не прочь проехаться по пехоте и танкистам. Летчикам доставалось от всех сразу.
Все ревниво подсчитывали, кто где больше воевал, кто какие города брал, кто больше "завалил чечей".
И, наблюдая за этой перепалкой, я ловил себя на мысли, что все это очень напоминало сюжет Дюма — о бесконечной вражде Гвардейцев Кардинала и Мушкетеров Короля. И что главная суть совсем в ином.
Приходил приказ, и вся ревность — побоку. Пехота штурмовала дудаевские укрепрайоны, окружала поселки. На "зачистку" внутрь этих змеюшников шли внутренние войска и части МВД. В горах душили "чечей" "спецы".
У каждого было свое дело на этой войне. Россия была на всех одна.
МИРА НЕ ЖДИТЕ... Сегодня отряд специального назначения “Русь” является одной из ведущих силовых структур мгновенного реагирования, расположенных в пределах Москвы. Он приобрел особый статус, существенно расширились его боевые и информационные возможности. Эта часть, как и некоторые другие московские силовые структуры, стала одним из важных элементов политической стабильности в Москве.
Однако отряд продолжает выезжать в длительные рейды на административную границу с Чечней. Его решительные действия осенью этого года доставили немало проблем “работающим” на границе с Осетией бандам и некоторым местным и московским чиновникам, старающимся доказать “общественности”, что в Чечне и вокруг нее “углубляется миротворческий процесс”.
…Здесь, в отряде “Русь”, и бойцы, и командиры очень хорошо осознают, что долгожданного мира на нашей земле еще очень долго не будет. Как бы о нем ни вещали московские политиканы. Впереди еще много испытаний и боев. Охвачен огнем Дагестан, затаилась перед броском Чечня – Ичкерия. Слишком многое сделала Москва за эти годы, чтобы создать, вскормить и вырастить на своих границах бандитские армии. Сколько миллионов тонн нефти прогнали через дудаевские заводы и продали за рубеж. Сколько скопилось здесь оружия, техники, амуниции.
Нет, не Россия развязала войну на Северном Кавказе. С Россией ведется война. Подлая, беспощадная, лукавая. И потому мира не будет, не ждите. И выбора у нас нет. Нам некуда уходить. Война идет на нашей земле, за нашу землю. Басаевы, радуевы, хаттабы никогда не оставят нас в покое, потому что никогда не смогут прожить сами. Без русского хлеба, без русского электричества, без русского раба. Не смогут, не умеют.
Лишь русская боевая сталь способна усмирить их. Вогнать в землю тех, кто завтра готовится уехать "на дело" в Москву и Питер. Кто убивает, грабит, насилует. Преступников, убийц, террористов.
Нет, мира не будет. Его нам никто не даст. И этот вызов, который необходимо принять. Этот вызов принимают бойцы отряда специального назначения внутренних войск “Русь”.

Капитан Владислав ШУРЫГИН
Александр БОРОДАЙ
Фото В. АЛЕКСАНДРОВА