РУССКИЙ ФАШИЗМ
35(248)
Date: 01-09-98
Вокруг понятия “русский фашизм” наверчено уже столько слов, что разобраться, есть ли внутри хоть что-то реальное — очень непросто. Проще всего вообще не вглядываться внутрь и спокойно дожидаться, пока это что-то дозреет, прогрызет словесный кокон и вылезет наружу. А коль скоро не прогрызет и не вылезет — тем более незачем беспокоиться.
Между тем, кокон вьется все активнее, и в него начинают постепенно заматывать, как в мумию, вполне конкретные политические идеи, фигуры и движения — то ли в качестве пищи для зреющего “фашизма”, то ли в качестве вещественных доказательств наличия такового. Следовательно, дело не в самом “фашизме”, действительном или мнимом, а в тех, кто суетится вокруг.
Разумеется, больше всего стараются пострадавшие от холокоста, пытаясь отождествить фашизм и “антисемитизм”. Последнее понятие взято в кавычки по известным причинам, поскольку к семитам-арабам евреи его практически никогда не относят, предпочитая войны на Ближнем Востоке именовать арабо-израильским конфликтом. Где там “семитизм” и где “антисемитизм”?
Более того, многие граждане государства Израиль (официальное название) к семитам как языковой общности имеют самое отдаленное отношение, поскольку их родными языками являются языки индоевропейской группы, в том числе и “идиш”. Что же касается общности антропологического типа — искусственность евреев как народа не вызывает сомнений. Поэтому, несмотря на их несомненное единство в реализации собственно еврейского архетипа, куда входят и религиозные ритуалы, и специфические аспекты культурно-поведенческого характера, понятие “антисемитизм” относительно евреев следует рассматривать как иносказание, как метафору, несущую не прямое, но обратное значение. Антисемит — не “враг евреям”, не тот, кто враждует с евреями, но “враг евреев”, тот, с кем они сами враждуют.
И тут возможны самые разные варианты, вроде описанного в известной истории: “Что такое еврейский погром на Украине? Это когда один еврей нанимает десять украинцев разгромить лавочку другого еврея”.
Понятно, что итальянский фашизм с евреями не враждовал. Немецкий национал-социализм враждовал не только и не столько с евреями. Но повторяется история с “антисемитизмом” и арабами — десятки миллионов славян (миллионы коммунистов), погибших во время войны с нацистами, в расчет не берутся. Фашизм не должен отождествляться ни с “антикоммунизмом”, ни с “антиславянизмом”, ни, тем более, с “антирусизмом”. В противном случае о “русском фашизме” никто бы и не заикался.
То есть мы опять сталкиваемся с иносказанием, с метафорой, где часть заменяет собой целое, а внешняя правда служит необходимым прикрытием глубинной лжи. Такая фигура речи весьма показательна. Еще более показательны попытки отождествить Веймарскую Германию с Беловежской Россией, хотя в первой, надо признать, деятели еврейства, при всем их влиянии, не сумели “приватизировать” 80% совокупного общественного богатства, как это, если верить лидеру Российского Еврейского Конгресса В.Гусинскому, произошло в ельцинской России.
Именно поэтому любые попытки подвергнуть законному сомнению и пересмотру результаты приватизации и “реформ” в России могут быть намертво пристегнуты к фашизму. Масс-медиа, формирующие мировое информационное поле и, соответственно, “мировое общественное мнение”, находятся в основном под контролем “семитов”, так что будущий миф о холокосте-2 России практически гарантирован. Те, кто сомневается, могут вспомнить миф о 1937 годе.
“Двойной стандарт” в информационной политике приведет к тому, что продолжение нынешнего распада и развала в России будет трактоваться как неспособность русского народа ответить на вызов истории (подобно индейцам Америки или пруссам Прибалтики), а решительные действия в защиту интересов народа и страны — как нарушение основополагающих прав человека. Нынешнее вымирание и самоубийства русских права этих человеков, видимо, не нарушают по определению.
Зато самые обычные жизненные затруднения предпринимателей, банкиров, артистов, дантистов или даже “простых” сынов Израиля также могут быть списаны (и списываются) на фашизм. Такое истерическое восприятие реальности вызывает соответствующую реакцию у представителей иных народов и наций, тоже не вполне здоровых душой. Возникает процесс с положительной обратной связью, что в конце концов приводит к катастрофе для всех участников процесса. Змея, кусающая себя за хвост,— непременный символ подобных взаимоотношений.
Впрочем, помимо виртуального “русского фашизма” ряженых, фашизма-пугала, на территории России существует и процветает совершенно реальный фашизм — но вовсе не там, где его пытаются найти (или создать), и не в тех формах, которые ему приписывают. Черные сапожки, грозные выкрики, цезаристские приветствия, цвета рубашек и униформы, ритуалы и знаки, вроде свастики или пучка прутьев с топориком, не помогут нам в определении "русского фашизма". Чтобы разобраться в сущности этого понятия, надо понять, что такое “русский” и что такое “фашизм”.
Прежде всего, отметим тот факт, что общепризнанного определения этих терминов не существует. То есть определений много, но все они являются производными от эмоциональных, политических, личностных оценок. Почти каждый из нас может сказать: “Я считаю фашизмом...”, “я считаю русским...”— и дать свою трактовку. Но сказавшего: “Я считаю килограммом...” что-то иное, кроме установленных весовых соотношений,— могут принять за не вполне нормального человека.
Политику вообще невозможно понять “снизу”, из экономики и расчета. Ее можно понять только “сверху”, из идей и ценностей. А идеи и ценности фашизма лежат, прежде всего в политической плоскости и вырабатываются в процессе созревания так называемого "национального государства" феномена —- исторически возникшего на заре Нового времени и, действительно новому по отношению к античному миру и Средневековью. Ренессанс и так называемый гуманизм породил особый тип государственности, чуждый универсальной, надэтнической, альтруистической компоненты — всего того, что ассоциируется с понятием империи. Локальность задач, корпоративность и эгоизм национального государства лежат в качественно иной плоскости, чем цели развития и движения империи, подтвержающии "надмирность" и "сверхчеловечность" последней. В этом контексте разница между либеральным и фашистским режимами кажется незначительной — и то, и другое всецело несет дух национальной государственности и противостоит имперскому состоянию как земля противостоит небесам.
Новый Мировой порядок — это есть особым образом структурированная система национальных государств, включающая в себя компоненты и либеральные (практика "свободного рынка"), и фашистские (идея избранности "золотого миллиарда", политическая агрессивность) . На протяжении последних десяти лет на месте России-империи адептами Нового Мирового порядка сознательно строился конгломерат национальных государств, самое большое из которых стало ассоциироваться с "неимперской", "постимперской" Россией.
И если говорить о сущностных вещах, то получается, что реальный (а не придуманный фантастами-публицистами) лик русского фашизма был явлен нам в сегодняшнем "национальном госудастве", представляющем из себя обрубки империи. Собственно, аббревиатуру РФ можно расшифровать именно как "русский фашизм", "рыночный фашизм", "реформаторский фашизм".
“Новые русские” — очевидный аналог “истинных арийцев”, чью “чистоту расы” подтверждают круглые суммы на счетах зарубежных банков. Остальные — полуживотные, недочеловеки, обреченные на неминуемое и, желательно, быстрое вымирание. Что означает подобная практика, как не откровенный “леберальный, рыночный, реформаторский фашизм”? И кто тогда “антифашисты”, вроде Нуйкина, Сатарова и Старовойтовой?
Только практикой рыночного фашизма обусловлены развал производства, политический распад страны и вымирание ее населения, лишенного в процессе раздела собственности практически всех средств к существованию.
Но возможен ли русский фашизм в иной, не-либеральной ипостаси?
Развал империи и “курс реформ” по рецептам МВФ, породив в России рыночный фашизм, породит и фашистского типа реакцию на него. Удачный пример порождает и попытки ему подражать, причем эти попытки неминуемо приобретают конкурентный по отношению к первоисточнику характер.
Идея государства “по общности территории”, “принцип почвы”,— являются самыми простыми и низкими из вероятных государственных идей. Они не выдерживают никакого столкновения с реальностью, в которой существовали и существуют общности более высокого уровня: “общности происхождения”, “избранности по крови”,— ориентированные не на тело, но на душу государственной общности.
Образцом такой общности, ее историческим архетипом является именно еврейская общность, которая выдерживала эти структурные принципы на протяжении нескольких тысячелетий, имея лишь “тонкое тело” своего государства “всюду и нигде”, вселяясь в тела иных государств через систему особых прав и привилегий.
Иные национальные государства буквально, в прямом смысле слова, одержимы еврейской государственной идеей, будь то общности французская, американская, чеченская, украинская или русская. Как только национальная идея вселяется в государственное тело и возникает национальное, обособленное от прочих государство — можете быть уверены, что эти системы опосредованы еврейской идеей “избранности по происхождению”, а значит — и подчинены ей.
Душа такого государства, будучи отрезанной от его духовного начала, сохраняет память о единстве с ним и неминуемо пытается восстановить такое единство.
И фашизм становится удобной формой лже-восстановления, “тенью империи”. Насколько остро переживается утрата имперского состояния “национальным” государством — настолько сильны в нем фашистские тенденции. В России, почти пять веков сохранявшей принципы имперского устройства: вначале — православного царства, “Третьего Рима”, затем — самодержавной монархии, Российской империи, и, наконец, государства трудящихся, Советского Союза,— подобная утрата переживается особенно остро. “Общность по духу”,— основной принцип имперского государственного устройства. В наследство после беловежской катастрофы русским досталось только тело государства, но вовсе не душа и уж тем более не дух.
Империя, утратившая дух, становится слабее любого мелкого государства, одушевленного национальной идеей. Да, обморочное состояние подобного рода не может длиться бесконечно. Но, пока оно продолжается деятели мелких национализмов будут стремиться либо держать Россию в состоянии бесчувственного тела, которое можно безбоязненно и безнаказанно кромсать на составные части, либо — и это самое печальное — уподобить себе, то есть опосредовать и подчинить. Фашизм в современной России может принимать самые разные формы. Рано или поздно русскому народу придется выбирать между фашизмом (с еврейским, русским или чеченским лицом) и империей, как истинной ценностью и целостностью...
Юрий ПУТРИН
“Демократический” орел вышел из “фашистской” свастики.
“Керенка” 1917 года из коллекции Е.Л.ПОДЧУФАРОВА
1.0x
