КРЫМСКАЯ ТРИЗНА

Author: Владислав Бахревский
КРЫМСКАЯ ТРИЗНА
30(243)
Date: 28-07-98
ЖИТЬ В УНИЖЕНИИ И В ЮРОДСТВЕ — для русского народа привычная стихия! — убеждают нас ныне многие хитрецы и с ясным взором шулеров доказывают: битвы с Мамаем на Куликовом поле не было, вся культура от половцев, от тюрков великой степи, впрочем, этой самой степи тоже не было. Да и вообще русские — быдло, без истории, без памяти... Пушкин — негритос, Достоевский — украинец. К бреду прислушиваются, находят в нем здравые резоны и скоро могут утвердить этот новый взгляд на русскую историю как непререкаемую истину.
Отчего все это?
Нужно родиться европейцем, чтобы прочувствовать всю глубину страха и неприязни, которые стоят за словами: Москва, Россия, русские. Волны этой исконной нелюбви докатывались до Америки и тревожили великие страны Азии.
Ну а сами-то мы что о себе думаем? Страдальцы? Нищенки на пороге ухоженной Европы? Батраки на юру перед белыми юртами Востока?
Свои страдания и беды, бедность эпохи разорения, потери государственности, смены одного ярма на худшее — воспринимаются иными мудрецами из наших чуть ли не как должное: ведь русский человек мнит себя ответчиком не только за весь мир, но и за все Вселенную. Божия правда — его правда. Враг Творца — его враг. Христос терпел и нам велел.
В 1980 году в Кракове, изучая эпоху Хмельницкого, я задал университетскому профессору вопрос: “Как в Польше воспринимают утрату статуса великого государства, вершителя судеб Европы? Отразилась ли трагедия прошлого на национальном характере?”
Профессор смутился и ничего вразумительного ответить не смог.
Теперь все эти вопросы жизнь поставила перед нами, бывшими гражданами величайшей страны, но все еще, слава Богу, — русскими.
Ответ жителя российской глубинки оставим для другого разговора. Шесть лет беспрестанного дураченья разума народу, может, и не прибавили, но у русских мудрость генетическая. А картина, конечно, впечатляющая: перед миром снова юродствуют Иван Дурак с Емелюшкой. (Однако в скобках заметим, жены в русских сказках бывали Прекрасными и Премудрыми).
Здесь мы попробуем рассказать, как чувствует себя, как воспринимает, на что надеется русский человек на благословенной и всячески униженной Крымской земле.
10 сентября 1997 года, впервые за 80 лет, были отслужены молебны по воинам, павшим в сражениях 1853-55 годов.
День Поминовения Крымский парламент объявил ежегодным. Правительство постановило: в городах, где происходили сражения, приспускать государственные флаги, проводить беседы в школах, служить молебны в храмах и на кладбищах.
Прошлогоднюю церемонию открыли возложением венков и цветов к стелле в честь присоединения Крыма к России (Наутро все эти венки и цветы нашли растоптанными). Город в акции не участвовал — не оповестили. Небольшой кортеж: автобус с депутатами и журналистами, несколько легковых машин, где главными были министр просвещения и зампред парламента, двинулся через город в Петровскую балку. Здесь когда-то покоилось 36 тысяч рядовых солдат, умерших от ран в симферопольских госпиталях.
Для властей нашего государства, в какой бы цвет оно ни перекрашивалось, простой человек всегда был дешевле соломы.
Во время Крымской кампании раненых через Бахчисарай возили в Симферополь. Город с населением в 12 тысяч человек принял сразу 13 тысяч раненых. Губернатор отдал под госпиталь свой двухэтажный дом, но для братушек места не было даже в сараях. Лежали на соломе. И соломы в этом самом крестьянском государстве тоже не хватало, что уж говорить о бинтах. Умирали солдатики по сто человек в день. Солому из-под умерших промывали от крови, высушивали и клали на нее вновь прибывших, обреченных на смерть.
За годы Советской власти кладбище, с оградою, с часовней, с памятником от граждан Симферополя, было стерто с лица земли. Кости выброшены. В 50-е годы ДОСААФ устроил здесь мотодром.
Исчезло и городское кладбище, где хоронили офицеров. В 1938 году на могильном холме поставили татарскую школу. Жилой квартал вокруг ради дешевизны выстроен из могильных плит.
Молебен отслужили на остатках фундамента часовни. На молебен подтянулись старушечки из ближайших домиков, пришли старшеклассники ближней школы. Министр речь сказал.
Из Петровской балки депутатский десант двинулся в Бахчисарайский район.
Битва на Альме произошла 8 сентября. На поле между холмов погибло около шести тысяч русских солдат и четыре с половиной тысячи англичан и французов. Поле боя осталось за англичанами и французами. Они предали земле тела русских воинов с воинскими почестями. Через три года именно англичане поставили памятник девяти офицерам, павшим в сражении. Русские своим героям — через 30 лет.
В 1996 году приезжал в Крым английский принц, пожелал поклониться праху соотечественников. Привезли, показали свое позорище. Теперь для обновления памятников и могил ждут денег из Англии.
Что для нас шесть тысяч убитых? А вот в Лондоне в центре города — памятник во славу Альминского сражения. В Париже — мост (под этим мостом погибла принцесса Диана).
На альминском кладбище депутаты опять сказали речи, местный батюшка отслужил панихиду. Народ был представлен двумя классами ребят в красных галстуках.
Венец акции — молебен на севастопольском кладбище, в Никольском храме. На этом кладбище хоронили только участников Крымской кампании.
Храм в виде пирамиды, на стенах списки воинских частей, принимавших участие в защите Крыма от европейско-турецкого нашествия. Даже арестантские роты помянуты.
В храме речи говорили: От России — вице-адмирал, от Украины — контр-адмирал (на русском языке). Но уже на следующий день пошли слухи: больше подобной акции украинские власти не допустят. Слухи это только слухи. Среди павших в Крымскую кампанию было немало украинцев. И если уж Украина — восприемница территории Российской империи и Советского Союза, то вместе с землями и с народами она получила в наследство историю этих земель и народов. Запреты же на историю всегда кончались плохо для запрещающих.
Поминовение убиенных за Родину, а ведь эти 150 тысяч в подавляющем большинстве солдаты из крепостных — акт покаяния потомков.
Не Россия, но русские в Крыму первыми вспомнили о забытых могилах. Помнящий о могилах отцов не забудет имени своего. Стало быть, несмотря на запреты на референдумы, то есть на выражения воли народной, несмотря на запреты на язык, на образование, на научную деятельность — русские в Крыму останутся на века русскими.
Перечисленные запреты — не наговор на украинскую самостийность. Запреты эти стали повседневностью. В Крыму украинскими властями приказано вести прием в больницах на украинском языке.
Школьник-отличник, не имеющий оценки по украинскому, лишается золотой медали. А как можно получить оценку и как можно выучить язык, если в большинстве крымских школ нет преподавателей государственной мовы. Прием же в вузы — на украинском, значит, высшее образование для русских закрыто.
Ударили и по науке. С нынешнего 1998 года диссертации должны подаваться на украинском языке. Якобы для удешевления высшего образования сокращены программы. Для Симферопольского университета — это потеря 24 ставок, 22 — приходятся на кафедру русского языка и литературы.
Почтовая дороговизна действует лучше самой ярой цензуры. Русские журналы и большинство газет не доходят до Крыма. Книжные фонды в русских библиотеках катастрофически сокращаются, при явном увеличении числа читателей.
Не странно ли? Президенты Ельцин и Кучма — друзья, а вот русские для украинцев на Украине — народ третьего сорта. Уничтожить русский дух — вот, кажется, главная задача украинских идеологов.
Какие чувства может испытывать русский человек, глядя на политику Кремля? Бессилие и горькую обиду.
Что остается униженным? Проклинать сотворивших раздел единого государства, молиться Богу...
Попытки объединиться, защитить своими силами родной язык, свое право быть русскими — небезопасно в демократической Украине. Противостоит насильственной украинизации Крыма, пожалуй, одна только русская община. Организация на нынешний день малочисленная, не имеющая средств. Если кто-то из бизнесменов и дает русской общине деньги, то в строжайшей тайне, иначе разорят.
Вот что такое — перестать быть великой страной, хозяином своей родной земли, родного языка, утратить власть над собственной жизнью.
Максим Горький когда-то радостно вещал: человек — это звучит гордо! Но на пороге третьего тысячелетия все мы вдруг поняли: человек — ничто, народ, если он не борется за свое место под солнцем, — все равно, что отара овец без пастыря.
Что может сделать Россия для Крыма при современном политическом раскладе сил, при современной власти в центре? Сохранить бы культуру. Для этого можно открыть в Крыму коммерческие вузы и гимназии. Помочь деньгами русским издательствам. Да где уж! Дума не в силах оказать даже крошечную помощь журналу “Брега Тавриды”. А издание это знаменательное. Писатель Анатолий Домбровский создал журнал в 1991 году перед распадом СССР. Это орган общества русских, украинских, белорусских писателей. Такой необходимый для единения братских народов — и такой, оказывается, никому не нужный.
Так что же, славянское братство — пустые словеса? Почему только в праздники вспоминают, что Православие на Русь пришло из Крыма?
Давайте хотя бы совместно помолимся 10 сентября о русских солдатах, павших за Русскую землю, за русский Крым в сражениях полуторавековой давности.
В ту пору английские пули летели на полторы тысячи метров, русские на триста шагов. В ту пору англичане и французы строили для своих солдат удобные дома и даже провели железную дорогу. Русского же солдата в это же самое время грабили интенданты, а для раненых не только йода и бинтов, но и соломы не находили.
Ту войну проиграл царь. Русский солдат, противостоявший отборным войскам англичан, французов, итальянцев, турок, кончил ее вничью. Иноземцы потеряли те же 150 тысяч убитыми.
Депутатам российских парламентов уж, наверное, по силам объявить день 10 сентября Днем Поминовения русского солдата, положившего единственное свое богатство — собственную жизнь — на алтарь Отечества.
Поминовение — праздник горький, так давайте хоть в общем нашем горе будем едиными, едиными со всеми русскими, где бы они ни были.
А русские — это всего лишь общее имя для всех народов бывшей великой страны... И нынешней.